Заявление МИД Узбекистана о законности вынесения обвинительного приговора Умиде Ниязовой, озвученное через подконтрольное российское информационное агентство, наводит на мысль, что внешнеполитическое ведомство явно попутало свои функции с теми, которыми наделены Верховный суд и Генеральная прокуратура.
Надо полагать, результат весеннего обострения…
К примеру, МИД поясняет, что «в ходе следствия выяснено, что У. Ниязова занималась финансированием различных, не имеющих официальной регистрации, неправительственных и правозащитных организаций, действующих в Узбекистане. При этом финансовые средства, передаваемые указанным незаконным организациям, У.Ниязова получала от ряда иностранных дипломатических представительств, аккредитованных в Узбекистане».
Ладно бы эти сведения прозвучали из уст судьи или представителя государственного обвинения, но при чем здесь министерство иностранных дел?
Необходимо заметить, что это не первое подобное заявление МИД, изобилующее лексикой правоприменительных ведомств.
Не исключено, что в структуре министерства, осуществляющего реализацию внешней политики Узбекистана, сегодня нет ни одного профессионала, способного грамотно, убедительно и аргументировано сформулировать позицию страны по тому или иному вопросу. В первую очередь, это касается конфликтных ситуаций, регулярно возникающих между непокорными гражданами и государством.
Любопытно, что МИД, констатируя участие в судебном процессе по делу У. Ниязовой представителей международной правозащитной организации, умалчивает о том, что именно правозащитники и считают приговор неправосудным.
