Приоритетным направлением экономической политики Шавката Мирзиёева на протяжении пяти лет остается предпринимательство. Поддержку бизнеса в Ташкенте видят не только главным направлением хозяйственной модернизации, но и основным средством борьбы с бедностью. О том, как проходит реформа предпринимательства и какие трудности Ташкенту ещё предстоит преодолеть – в материале Ia-centr.ru.
На протяжении последних 7 лет развитие бизнеса в Ташкенте считают одним из главных приоритетов. В феврале 2017 года Шавкат Мирзиёев утвердил «Стратегия действий по пяти приоритетным направлениям развития Республики Узбекистан» сроком на 5 лет. Одним из главных пунктов программы стало развитие предпринимательства (особенно малого бизнеса), как главного драйвера повышения уровня жизни и сокращения бедности (уровень которой на 2017 год составлял 11,9%).
На 2017 год больше 90% частного сектора составлял малый бизнес. По данным Министерства экономического развития и сокращения бедности (МЭРСБ) РУз доля малого бизнеса и частного предпринимательства в ВВП составила 53,3% или 119301 млрд. сум (в Казахстане аналогичный показатель составил 25,6%). При этом 34,2% малых предприятий были заняты в сельском хозяйстве, 28,1% в сфере услуг, и лишь 12,7% в промышленности – при том, что Узбекистан считается страной с промышленноориентированной экономикой. Сохраняется и региональный дисбаланс.
В докладе МЭРСБ от декабря 2019 года малый бизнес был назван основным драйвером экономического роста: «В январе-сентябре 2019 года доля малого бизнеса в ВВП составила 57,2% (60,9% за январь-сентябрь 2018 года)». На 2021 год около 10 миллионов человек (67,2% экономически активных граждан) были заняты в сфере малого бизнеса. Большая часть подобных предприятий – это ИП.
К 2021 году малый бизнес в Узбекистане покрывал 1/3 промышленного производства, 98% сельскохозяйственной продукции и почти 50% инвестиций. Рост предпринимательской активности отчасти способствовал тому, что доходы узбекистанцев в расчете на душу населения в 2020 году достигли 10,4 млн. сум (вдвое больше по сравнению с 2017 годом).
Ташкент регулярно тратит колоссальные деньги на развитие молодежных стартапов. Так, в 2021 году специальный фонд при Министерстве инвестиций и внешней торговли пообещал выделить молодым бизнесменам до $100 млн.
Ведомственная бюрократия
Одной из главных проблем развития бизнеса в Узбекистане остается бюрократическая волокита, несмотря на усилия Ташкента по оптимизации работы госструктур. Лейтмотивом публичных выступлений Ш.Мирзиёева остаётся критика ведомств, осложняющих деятельность бизнеса. Экономические реформы наталкиваются на кадровый голод в госаппарате, сохранение коррупционных схем среди чиновников. Экспертное сообщество высказывало мнение о «саботаже» реформ.
На встрече 20 августа 2022 года Мирзиёев открыто противопоставил себя проверяющим чиновникам. «Я – ваш первый адвокат, предприниматели. В любом случае будет то, что скажет предприниматель. Руководители, которые им мешают, лишатся своих мест», – заявил президент.
Среди главных препятствий к развитию предпринимательства Министерство экономического развития и сокращения бедности назвало большое число проверяющих ведомств, дублирующих функции друг друга. По словам бизнес-омбудсмена Дилмурода Касимова, нарушения прав предпринимателей, в основном, допускают хокимияты, а также банки.
Институт Уполномоченного по правам предпринимателей был введен в Узбекистане с мая 2017 года. Омбудсмен сохраняет независимость от госорганов, будучи подотчетным президенту напрямую. Дилмурод Касимов занимает пост с июля 2017 года. Ранее он работал зампрокурора Самаркандской области.
Решения омбудсмена обязательны для контролирующих органов. С 2019 года он получил право координировать ведомственные проверки в отношении предпринимателей. Ранее этим занималась Генеральная прокуратура.
Выводя должность омбудсмена за пределы структуры госуправления (в 2022 году то же самое будет сделано с Торгово-промышленной палатой Узбекистана), Мирзиёев надеялся превратить его в независимую структуру, лишенную недостатков ведомственной системы. Но учитывая, что Касимов работал только в государственных органах, некоторые высказывали сомнения на этот счет.
В августе 2022 года Мирзиёев пообещал отменить уголовную ответственность за нарушение правил торговли (ст. 189 УК РУз), тем самым еще больше смягчая давление надзорных ведомств. Кроме того, 24 августа президент подписал указ о защите права собственности, запрещающий необоснованное вмешательство в частную хозяйственную деятельность (в особенности со стороны госорганов) и вводящий институт «habeas corpus». Наконец, 30 августа 2022 года при президенте РУз был создан Общественный совет по поддержке предпринимательства.
В то же время государство смягчило наказания за нарушение прав предпринимателей. С января 2022 года делопроизводство о нарушении прав частной собственности (включая неправомерное изъятие участков земли), незаконной приостановке предпринимательской деятельности и о нарушениях при проверках были выведены из юрисдикции уголовных судов. Эти дела перешли в административное производство, право назначать наказания и штрафы по ним передано бизнес-омбудсмену.
Незавершенные реформы
По оценкам Всемирного банка (из доклада 2021 года), развитие предпринимательства и рост занятости в Узбекистане не привел к увеличению продаж. В итоге до 2020-х годов сохранялся тренд на снижение производительности труда.
«Частный сектор Узбекистана, возможно, не в состоянии реализовать выгоды от торговли. …Только 5% формальных частных предприятий классифицируются как экспортеры (те, которые напрямую экспортируют не менее 10% своих продаж)» – сказано в заключении организации. Проблемы наблюдаются и на уровне инфраструктуры: в ряде регионов сохраняется нехватка электроэнергии и воды.
Основная линия поддержки бизнеса в Узбекистане проходят по линии перетасовки субсидий и налоговых льгот. Пандемия вынудила Ташкент выделить дополнительные льготы и отсрочки для частного сектора, что стоило бюджету около $2 млрд. Проблему сокращения бизнес-оборотов из-за эпидемии (в 2020 году розничный товарооборот упал на 0,2%) президент предлагал решать по линии госзакупок (например, увеличив авансовые платежи по тендерам на 30%).
Несмотря на все усилия по развитию конкурентной и независимой бизнес-среды, нагрузка на госбюджет по линии поддержки предпринимателей остается высокой. Предприниматели продолжают испытывать нехватку средств: узбекистанский бизнес сохраняет высокий уровень закредитованности. Частники не всегда имеют возможность приобрести необходиое оборудование. Кроме того, малый бизнес испытывает острую нехватку квалифицированных кадров.
Фактически государство сохраняет режим хозяйственного патернализма. Просто формы регулирования стали мягче, превратившись в регулярные налоговые послабления, льготы и погашение кредитов предпринимателей за счет бюджетных средств. К 2023 году ожидаются новые налоговые послабления: снижение НДС с 15 до 12%, сокращение единой ставки налога с оборота для малых предприятий до 4%.
Иногда частники получают довольно противоречивые сигналы. Так, президент много говорит о развитии частной собственности. Однако в проекте поправок Конституции (опубликованном 25 июня), согласно ст. 55, запрещается приватизация сельскохозяйственных земель. Несмотря на то, что именно в этой сфере концентрация малого бизнеса остается высокой, фермерам дано право лишь арендовать эти земли. Сфера сельского хозяйства, несмотря на заявленную оптимизацию, до сих пор сохраняет высокий уровень государственного вмешательства.
Далека от завершения оптимизация бизнес-законодательства. Лишь в начале сентября 2022 года узбекистанский Минюст представил новый проект Предпринимательского кодекса. Его появление готовят очень давно: ещё в конце 2020 года в послании Олий Мажлису Мирзиёев предложил оптимизировать нормативно-правовую регуляцию бизнеса. Тогда же он пообещал разработать специальный Предпринимательский кодекс.
Не завершена работа по демонополизации. Так, Стратегия развития Нового Узбекистана на 2022-2026 годы предусматривает ликвидацию госпомополий в 25 различных сферах.
Таким образом, экономическая модернизация, заявленная в 2017 году, далека от завершения. Узбекистану давно пророчат будущее «азиатского тигра», бурный рост наподобие Японии, Южной Кореи или Сингапура во второй половине ХХ века. Однако реальность на данном этапе побуждает к более сдержанным прогнозам, учитывая неблагоприятный для экономики страны международный контекст.
Евгений Беличков