14 октября в Астане состоялась встреча на высшем уровне «Центральная Азия + Россия», в ходе которой Владимир Путин встретился с лидерами Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Туркменистана и Таджикистана. Москва впервые участвует в мероприятии такого формата. Почему дипломатия стран региона переходит в многосторонний формат, и о чем говорит интерес России к новой переговорной площадке.
«С5 + 1» и поражение американской дипломатии
В последние годы интерес международного сообщества к Центральноазиатскому региону (ЦАР) существенно возрос. Крупные игроки выражают заинтересованность в многостороннем взаимодействии — прежде всего, из соображений удобства при региональном сотрудничестве.
По словам доцента кафедры мировой политики Томского государственного университета Артема Данкова, сама Центральная Азия также заинтересована в многосторонних площадках: «Для стран региона это способ говорить с ведущими игроками на равных условиях. Сформулировав общую позицию по основным вопросам – безопасность, инвестиции, транспорт и логистика – они могут рассчитывать на сильную переговорную позицию».
Ряд подобных площадок оформились в 2000-е годы. «Диалог «Центральная Азия + Япония» стартовал еще в 2004 году, форум сотрудничества «Республика Корея – Центральная Азия» существует с 2007 года. В 2004 году появилось Рамочное соглашение о торговле и инвестициях между США и странами ЦАР. Оно предоставляло возможность пяти странам региона на ежегодной основе обсуждать вопросы инвестиций, торговли и регионального сотрудничества с Вашингтоном», — отмечает Артем Данков.
На сегодня один из самых известных проектов такого рода — регулярные встречи глав МИД стран ЦАР в формате «C5 + 1». По словам эксперта: «Этот формат представляет собой многосторонний форум, начало которого было положено в ноябре 2015 года на встрече министров иностранных дел стран Центральной Азии и США в Самарканде. Соединенные Штаты стремились расширить сотрудничество с ЦАР по трем направлениям: экономические связи, экология и безопасность. По итогам встречи министры подписали Самаркандскую декларацию, утвердившую формат «С5+1» для сотрудничества в регионе. Особое место «С5+1» в региональной дипломатии Вашингтона подтверждает Стратегия США в Центральной Азии на 2019-2025 годы, принятая в феврале 2020 года».
Создавая данный формат, американская дипломатия, прежде всего, ориентировалась на вопросы безопасности. В первые годы работы «С5 + 1» участники форума обсуждали борьбу с экстремизмом и терроризмом, а также вопросы афганского урегулирования. Однако администрация Трампа с самого начала не была ориентирована на реальное, плотное присутствие в регионе.
В итоге, по мнению Артема Данкова, американский проект не достиг своих целей. Одна из причин — нежелание Вашингтона вкладываться в площадку финансово: «Объем финансирования проектов «С5+1» – всего 10-20 млн долларов в год. Организационная сторона также слабо проработана, у формата до сих пор нет постоянных институтов и механизмов. Правда, на встрече 22 сентября 2022 года было объявлено о создании Виртуального секретариата «С5+1». Но фактически роль координатора стран-участниц формата продолжает играть вашингтонский Госдепартамент».
От уровня МИД — к встречам глав государств
Тем временем, площадку «С5 + 1» начали осваивать другие международные игроки, готовые вкладываться в проект на более серьезной основе. С 2020 года встречи глав МИД в данном формате проводит Китай, стремящийся перехватить инициативу у крупных игроков в регионе. Также значимым интересом Пекина остаются евразийские транзитные перевозки, в которых Центральная Азия играет важную роль.
С 2019 года формат министерских встреч с «центральноазиатской пятеркой» использует и Россия. Для Москвы это удобный формат обсуждения общерегиональных вопросов безопасности, среди которых — экстремизм, наркотрафик по «Северному маршруту» и «афганская проблема». Так, на последней (пятой) министерской встрече « Центральная Азия + Россия», прошедшей в апреле 2022 года, глава российского МИД Сергей Лавров раскритиковал размещение американской военной инфраструктуры вокруг Афганистана.
Афганская ситуация заставила многих крупных игроков обратить более пристальное внимание на Центральную Азию. Повышение субъектности ЦАР на международной арене потребовало появления дипломатических площадок высшего уровня. Первоначально инициативу в этом направлении продемонстрировали «восточные партнеры» центральноазиатских государств.
Так, в январе 2022 года два саммита на высшем уровне «Центральная Азия +» прошли с участием Китая и Индии соответственно. Примечательно, что оба январских саммита проходили в онлайн-формате. Но главные международные события прошли осенью: 14 сентября Си Цзиньпин приехал с визитом в Казахстан (это была его первая зарубежная поездка со времен пандемии), а 15-16 сентября в Самарканде состоялся саммит ШОС, в котором приняли участие президент России и лидеры центральноазиатских государств.
Астанинская встреча
Саммит «Центральная Азия + Россия» — это совещание глав региональных государств. Российская Федерация участвует в подобном мероприятии впервые. Визит Путина планировался сильно заранее, так что его нельзя считать непосредственной реакцией Москвы на приезд Си Цзиньпина и другие международные события. Но российский президент наверняка учитывал эти обстоятельства в переговорах. В целом, поездка Путина была призвана обозначить российские интересы в регионе, привлекающем все больше международного внимания.
По мнению Рустама Бурнашева, профессора Казахстанско-немецкого университета в Алматы, именно встреча «Центральная Азия + Россия» стала ключевым событием среди астанинских мероприятий: «Этот саммит можно назвать самым важным, потому что именно можно было обсудить реальные, практические вопросы». Среди них — давление западных санкций, взаимодействие в хозяйственных отраслях и т.д.
Астанинское совещание уже получило заявку на продолжение. Помощник президента РФ по международным делам Юрий Ушаков выразил надежду, что саммиты России с «пятеркой» на высшем уровне станут регулярными.
Контекстуально саммит, как и вся программа визита Путина, рассчитан на международный резонанс. Адресатом «послания» должен стать Вашингтон, как главный оппонент Москвы. С начала года американская дипломатия активно «прощупывает» возможность влияния на российских союзников (февральские переговоры с Кыргызстаном, августовские учения вооруженных сил США в Таджикистане и т.д.). 15 сентября, накануне саммита ШОС, представитель американского Агентства по международному развитию (USAID) Анджали Каур заявила, что главной целью Соединенных Штатов должна стать экономическая «отстыковка» Центральной Азии от России.
Встреча в Астане должна подтвердить нерушимость экономического сотрудничества РФ и ЦАР, особенно в условиях санкций. Кроме того, обсуждение на саммите проблем безопасности — в том числе ситуации в Афганистане, являющейся «болевой точкой» для Вашингтона. Так США получают сигнал, что политика «отстыковки» не имеет успеха: Центральная Азия остается стратегическим партнером Москвы.
В отличие от Соединенных Штатов, Россия готова долговременно вкладываться в ЦАР в финансовом, гуманитарном и оборонном плане. В этом смысле полноценной альтернативы российско-центральноазиатскому партнерству не может предложить ни один международный игрок. Переговоры Владимира Путина с лидерами стран ЦАР призваны подтвердить взаимную заинтересованность России и Центральной Азии друг в друге. И этот интерес должны увидеть по другую сторону Атлантического океана.
Иван Арбышев