Ни для кого не является секретом, что в наши дни Центральная Азия переживает серьезный водный кризис, который существенным образом влияет не только на экономику, но и на отношения республик между собой. Возможность вооруженного конфликта некоторыми экспертами рассматривается вовсе не как гипотетическая. Насколько острой является ситуация и как можно решить проблему? Об этом рассказывает политолог Саид Гафуров:
– Вода – это важнейшая вещь для существования человечества. Если воды не хватает, то неизбежно порождаются конфликты. А воды в Средней Азии не хватает. Это с одной стороны.
Но, с другой стороны, климат же тоже меняется. Мне кажется, что это потепление даст чуть больше воды, чуть больше осадков в горах, чуть больше снега. С ситуацией справятся, но Узбекистан и Казахстан потребляют все больше и больше воды; прежде всего, на ирригацию. А, соответственно, Киргизия и Таджикистан хотят строить новые электростанции, которые будут регулировать сток. Причем, на самом деле угроза-то эта ведь относительно краткосрочная. Это лет на десять, пока будут заполняться водохранилища. Но эти десять лет Казахстан и Узбекистан могут не выдержать.
Воды не хватает объективно. Разумеется, есть разные способы решения этой проблемы. Скажем, арабские страны решают ее через опреснители, через что-то еще. А пока ситуация очень тяжелая. И она очень тяжелая экономически. Если Узбекистан потеряет свою хлопковую промышленность, то это будет для него очень тяжелым экономическим ударом. Но в военном отношении Узбекистан сильнее всех. Поэтому спасает то, что там разумное взвешенное руководство, с одной стороны, и есть роль посредников, прежде всего, России – с другой стороны. То есть, угроза постоянно присутствует и постоянно ее нельзя спускать с контроля. Сейчас ничего прямо острого я не вижу. Но на самотек это пускать нельзя.
– Есть оценки, что в Таджикистане чуть ли не на треть уменьшились ледники. Вообще, все больше говорят в Центральной Азии о том, что воды будет все меньше. Верить прогнозам?
– Точно сказать не могу, но согласен, что климат может поменяться. Какая, например, задача стоит у Таджикистана? Что если они не будут строить новые водохранилища, то они за это потребуют компенсацию от Узбекистана. Просто за то, что не будут этого делать. В свою очередь и Узбекистан имеет возможность их шантажировать – и через транспорт, и через много чего еще.
– Советский опыт здесь никак не пригодится?
– Ну, советский опыт совсем другой. Он был в других условиях. Но понятно, что Москва действует в традиции и она играет очень важную конструктивную роль. На самом деле переговоры-то ведутся в Москве! И при российском посредничестве.
– Существует ли реальная опасность вооруженного конфликта из-за воды между республиками Центральной Азии?
– Конечно, она реально существует. Ведь это же вопрос выживания: либо твоя семья умрет от жажды, либо ты погибнешь на войне. Это серьезнейшая проблема! Она привела в Африке, когда была великая сушь в 80-90-е годы, к страшным войнам, конфликтам, революциям. Они во многом были порождены именно дефицитом воды.
Конечно, можно искать подземные источники воды и так далее, но в целом надо сказать, что есть угроза очень серьезная. Ситуация довольно простая: главный пострадавший от недостатка воды, поскольку он находится в конце цепочки, – Узбекистан – на самом деле самый сильный в военном отношении. Причем, он имеет подавляющее преимущество. То есть, они войну могут выиграть. Но если они войну начнут, то могут вообще остаться без воды. Поэтому все друг друга держат за горло, ну, и могут в любой момент сорваться. Поэтому за этим следят, поэтому ведется работа. Еще не надо забывать, что в Узбекистане исламисты могут еще один мятеж поднять. Когда, скажем, люди, занятые хлопководством, останутся без работы…
На самом деле, существует старая-старая мировая практика еще с XIX века – соглашения об использовании водостока. Там определяется, какой страной сколько процентов водостока потребляется. Пока такого соглашения нет, но есть вопрос: а что такое вода?! Это платный ресурс или это естественное право человека – такое же, как воздух.
– И есть две группы стран, у которых совсем разные интересы. У одних ресурсы, а у других промышленность и сельское хозяйство, которым эти самые ресурсы нужны.
– Здесь самое важное, что вода есть у Киргизии и Таджикистана, а они в военном отношении очень слабее Узбекистана и Казахстана. Да, сами таджики Рогун сделать не в состоянии, но есть очень много желающих его сделать. Включая, на самом деле, и РУСАЛ. Есть проект расширения таджикского алюминиевого завода за счет Рогуна. Посмотрим…
– Не является ли ситуация с водой в макрорегионе частью той самой «большой игры»? Какую позицию занимают ведущие мировые державы?
– Для Китая эта проблема носит преимущественно экономический характер. Они заинтересованы в товарообмене со всеми странами Средней Азии, включая и Туркмению тоже. В этом отношении Китай занимает достаточно конструктивную позицию, а кроме того есть же механизмы типа ШОС, где это все всплывает и обсуждается. Механизм есть, а Китай ведет себя конструктивно.
У США задача другая: выбросить Россию, уменьшить ее влияние, а также не допустить прихода Китая. Поэтому они вполне себе могут вести себя деструктивно. Деструктивно – это не только в том смысле, что война между республиками, но и гражданская война в каждой республике. Поэтому что там терять США? А вот выбросить Россию оттуда могут постараться.
– Тогда какова главная задача России?
– Во-первых, не допустить дестабилизации. Это прежде всего! Во-вторых, развивать торгово-экономические отношения. Казахстан и Киргизия ведь члены ЕврАзЭС. Там же интеграция: мы ее не замечаем, а она медленно, но верно идет вперед. Какие-то вещи согласовываются, принимаются новые документы. То есть, Россия напрямую вовлечена. А Узбекистан – важный торговый партнер России. Это все естественные рынки для российской продукции, в том числе, для машиностроения.
Плюс постоянно всплывает старый вопрос, который был одной из причин гибели СССР – это вопрос о повороте сибирских рек в Среднюю Азию. Я не думаю, что это в обозримом будущем реально, потому что финансирования нет. А проект-то дорогущий… И самое главное, что в Средней Азии нет вот этой традиции монетизации воды. То есть, она древняя-то есть еще с давних времен, но капиталистической монетизации воды здесь нет. Таджики и киргизы говорят: если вы хотите, чтобы мы не строили плотины, платите! Платите нам нефтью, электроэнергией. Надо принимать во внимание, что там же сезонность высокая на гидроэлектростанциях. А в Узбекистане это с трудом понимают. Люди просто не понимают, что за воду надо платить. По-моему, это разумно и это справедливо, но капитализм есть капитализм!
– То есть, мы в принципе можем ждать любых поворотов в «водной» теме?
– Я думаю, что вопрос контролируется, а самое главное, что существуют определенные механизмы. Прежде всего, ШОС, которая является очень хорошей площадкой, чтобы попытаться снять остроту этой проблемы. Проблема никуда не денется, но степень остроты можно снять.
Владимир Кузменкин