В 1982 году город Краснокаменск не был указан на карте, поскольку здесь возводили урановый комбинат, и это было секретом. Но он был! С населением в 60 тысяч человек, с магазинами, школами, больницами… И, конечно, со всеми праздниками и парадами, в том числе и военным! Как-никак, в городе стояло два полка.
Но наша часть располагалась в 20 километрах от города, считай, что на отшибе. Поэтому на парад 23 февраля с нашего полка отправляли только одну сборную роту. Солдатам давали новые телогрейки и сапоги, но ребята всё равно считались невезунчиками, потому что это всё-таки была забайкальская сорокоградусная зима! Солдат запихивали в два автобуса, везли в Краснокаменск, и они часа два топтались на центральной площади города, ожидая своей очереди на прохождение парада! Однако речь не об этом!
На этот очередной праздник 23 февраля я сумел уговорить замполита полка организовать офицеров на… рыбалку. Ветераны части рассказывали, что на межграничной с Китаем реке Аргунь ловятся «во-о-т такие змееголовы», и при этом широко разводили руками.
Поехали. Семь матёрых майоров и капитанов, нагруженных литрами «подарков» коллегам-пограничникам, и я, «зелёный двухгодичник-лейтенант», с мотком лески и крючками. До посёлка Кайластуй, где находилась погранзастава, мы добрались всего за час. Правда, празднование 23 февраля началось ещё в дороге. Но пили мы в основном за то, как три года назад, в 1969-ом, «советские уделали их, китайцев, на Даманском острове». «Хунвейбины», «культурная революция» были ругательными словами!
…Продолжение застолья уже было на самой заставе, когда наши офицеры вывалили все припасы на длинные столы в ленинской комнате. Между тостами начальник заставы майор, до этого долго рассматривавший мою леску и крючки, подозвал старшину, фамилию которого я помню до сих пор – Зотов, и сказал:
– Съезди с ним на лунку, может там поклюет.
На мотоцикле мы за десять минут доехали до заледеневшей Аргуни. Потом где-то полчаса пробирались по льду между почерневшими камышами к этой самой загадочной лунке…
– А до самой границы далеко? – спросил я. Мне было 23 года, и граница для меня ассоциировалась со шпионами, колючей проволокой и предательством.
– Да мы уже за нейтралкой, – негромко сказал Зотов и показал рукой. – Да вон их ребята!
У меня остановилось дыхание, я перестал видеть, я онемел от ужаса… В полуобморочном состоянии я увидел, как один из китайских пограничников помахал рукой Зотову, потом передал ему какой-то куль, получил от него другой свёрток и быстро ушёл к своим, ждавшим его поодаль. Потом один из китайцев вполголоса с сильным акцентом сказал в нашу сторону:
– С праздником! – и растворился в белом мареве.
Видя моё полуобморочное состояние, Зотов засмеялся:
– Да не ссы ты, лейтенант, сегодня же праздник, мы каждый праздник так поздравляем друг друга, – и развернул куль, где были две очень красивые фарфоровые бутылки. – А я им пару бутылок нашей «московской» передал!
Это был самый запоминающийся праздник 23 февраля.
Лутфулла Кабиров,
журналист, член Союза писателей Узбекистана
Специально для Uzmetronom (фото любезно предоставлено автором)
