По материалам выступления шеф-редактора интернет-портала и тлг -канала Antiterror Today ОЛЕГА СТОЛПОВСКОГО на ситуационном анализе на тему: «Влияние ближневосточных процессов на безопасность Центральной Азии: сценарии», состоявшемся в конце января по инициативе Центра евразийских исследований Санкт-Петербургского государственного университета и Института международных исследований МГИМО МИД России.
В ходе последних событий в Сирии, приведших к падению светского режима Башара Асада, к власти в стране пришел альянс оппозиционных сил, основу которого составили джихадистские группировки, входящие в террористическую коалицию «Хайят Тахрир аш-Шам» (ХТШ) («Комитет по освобождению Шама») и более умеренной протурецкой «Сирийской национальной армии». В этой связи обоснованно встаёт вопрос о дальнейшей судьбе боевиков-выходцев из стран Центральной Азии, оказавшихся в достаточном количестве на Ближнем Востоке в составе различного рода международных террористических группировок (МТГ).
По более-менее объективным оценкам, а в свободном информационном пространстве приводятся достаточно противоречивые цифры, за период, начиная с 2011 года (с момента начала вооруженного противостояния между республиканским правительством Б.Асада и оппозицией), через различные джихадистские группировки в Сирии могло пройти порядка 5-6 тысяч выходцев (имеется ввиду именно боевиков без членов их семей) из центральноазиатских республик. По страновому гражданству их можно представить следующим образом: Узбекистан – около 1500-1700 человек, Таджикистан – около 1300-1500, Кыргызстан – около 1000-1200, Казахстан – около 600-800, Туркменистан – около 400-500 (цифры достаточно условны, но важен их порядок). А с учетом выходцев со всего постсоветского пространства, их численность в отрядах МТГ достигала к периоду наибольшего вооруженного противостояния (до ввода в САР в 2015 году российского воинского контингента) около 20% от общего числа всех боевиков, воюющих против сирийских властей.
1. Для более объективного понимания дальнейшей судьбы боевиков из числа граждан республик Центральной Азии, оказавшихся в Сирии, необходимо сделать краткий исторический экскурс об их появлении в составе джихадистских группировок на Ближнем Востоке.
Одними из первых на Ближнем Востоке появились боевики из «Исламского движения Узбекистана» (ИДУ), отряды которого после вытеснения их в середине 90-х годов из Таджикистана и Узбекистана к тому времени прочно осели не территории Афганистана.
В результате возникших в Движении противоречий из-за гибели его лидера Тахира Юлдашева, часть полевых командиров вместе со своими подчиненными приняло решение перебраться на Ближний Восток. При этом идеологической мотивировкой их появления там и участия в боевых действиях на стороне сирийской оппозиции явился лозунг «Дар аль-харб» (в переводе с арабского «территория битвы»).
На базе именно боевиков ИДУ, учитывая их значительную численность, со временем образовалась отдельная условно узбекоязычная вооруженная группировка «Катибат (батальон) Имам аль-Бухари» (КИБ), которую возглавил сподвижник Т.Юлдашева Акмаль Джурабаев (гражданин Узбекистана, известный в Сирии как Шейх Салахуддин, Ходжи Юсуф). Под его началом оказались в основном узбекские джихадисты, хотя в отряде также присутствовали представители и других национальностей – киргизы, казахи, таджики, уйгуры, ранее состоявшие в ИДУ. Имея богатый опыт боевых действий, приобретённый ранее в Афганистане, КИБ со временем занял одно из лидирующих мест в конгломерате джихадистских группировок в Сирии.
Непродолжительный период КИБ воевал в составе «Исламского государства Ирака и Леванта» (ИГИЛ), но после возникших разногласий с его тогдашним лидером Абу Бакром аль-Багдади, союз с ИГИЛ был разорван, и группировка присоединилась к организации «Джебхат ан-Нусра» (отделение МТГ «Аль-Каида на территории Сирии и Ливана»). Руководство ИГИЛ не простило Акмалю Джурабаеву предательства, и в результате покушения он был застрелен в 2017 году в Идлибе одним из своих телохранителей. По некоторым данным, нынешним руководителем КИБ является выходец из Узбекистана под арабским именем Абу Юсуф аль-Мухаджир. До последнего времени «Катибат Имам аль-Бухари» входило в альянс группировок в составе МТГ «Хайят Тахрир аш-Шам» (ХТШ) (правопреемница «Джебхат ан-Нусры»).
Второй условно узбекоязычной группировкой в Сирии стала «Катибат Таухид валь-Джихад» (КТД) («Единобожие и джихад»), основанная в 2014 году выходцем из Узбекистана Сирожиддином Мухтаровым (известен под арабским именем как Абу Салох аль-Узбеги, уничтожен в 2022 году ВКС РФ). Её основу составили рекруты с постсоветского пространства, завербованные через социальные сети и мессенджеры, а также боевики, перешедшие из других джихадистских группировок, в т.ч. из КИБ. С самого начала КТД действовала в составе МТГ «Джебхат ан-Нусры», реорганизованной впоследствии в «Хайят Тахрир аш-Шам». На сегодняшний день «Катибат Таухид валь-Джихад» сохранила свою идентичность в составе ХТШ благодаря этническому составу — большинство из её боевиков — узбеки, есть также в незначительном количестве уйгуры, казахи, киргизы (в основном выходцы из Ошской области КР).
В последних сирийских событиях именно боевики этих двух группировок, и в первую очередь КТД, сыграли роль ударной силы в боевых операциях «Хайят Тахрир Аш-Шам» по захвату власти в стране. Согласно устоявшемуся мнению, боевики КТД и КИБ завоевали на Ближнем Востоке имидж этаких «сорви-голов» за свою активность и отчаянность на поле боя. Руководство ХТШ бросало их на самые трудные участки боевых действий.
В обеих этих группировках на достаточно высоком уровне поставлена работа по ведению внешней пропаганды с целью привлечения в свои ряды новых рекрутов.
Каналы их религиозных проповедников и блогеров есть практически на всех площадках социальных сетей. Они используют религиозную риторику для оправдания экстремистских действий, призывая к «джихаду» как религиозной обязанности каждого мусульманина, а также сбору финансовых средств среди мигрантов в России, а также у себя на родине. Все материалы размещаются на узбекском и частично русском языках. Именно последователи «Катибат Таухид валь-Джихад» и «Катибат Имам аль-Бухари», наряду с МТГ «Исламское государство», регулярно фигурируют в сообщениях об очередном выявлении и ликвидации подпольных джихадистских ячеек в различных странах постсоветского пространства.
О создании в регионе БВ каких-то самостоятельных группировок из лиц таджикской национальности сведений нет. Но достаточно показательным, требующим отдельного изучения фактором, является то, что большинство граждан Таджикистана в сирийских событиях оказались в отрядах МТГ «Исламское государство». Ключевой фигурой среди таджикоязычных боевиков стал Гулмурод Халимов, полковник, бывший командир мобильного отряда специального назначения МВД Таджикистана, который перебрался на Ближний Восток в 2015 году. Как харизматичный лидер и хорошо подготовленный военный специалист, он объединил вокруг себя не только таджиков, но и выходцев из мусульманских регионов России (Татарстана, Башкирии, Дагестана). В 2016 году после гибели главного стратега ИГ Абу Мохаммада аль-Аднани, Г.Халимов был назначен «военным руководителем» ИГ и фактически стал вторым по значимости человеком в «Исламском государстве» после его лидера Абу Бакра аль-Багдади. Информация по его судьбе достаточно противоречивая. По сообщениям СМИ, Г.Халимов был убит в результате авиаудара в Мосуле в апреле 2017 года. Однако ГКНБ Таджикистана в 2018 году распространил информацию о том, что он, якобы, перебрался в Афганистан, где стал одним из руководителей афганского филиала ИГ группировки «Вилаят Хорасан». В дальнейшем, он больше не упоминался.
В связи с тем, что большинство боевиков таджикской национальности оказались в рядах именно «Исламского государства» и его филиалов, вполне обоснованной выглядит информация о регулярном задержании в различных странах (Европа, США, Россия) сторонников ИГ из числа граждан Таджикистана, а также об участии их в подготовке и проведении террористических актов (наглядный пример — теракт в марте в 2024 года в «Крокус-сити»).
С момента своего появления в регионе БВ казахи также со временем объединились в этническую группировку «Казахский исламский джихад» (КИД). Но как самостоятельная боевая единица она просуществовала недолго. В результате успешно проведенной в 2015году Службой внешней разведки «Сырбар» Казахстана операции под кодовым наименованием «Найза», внедрённые в КИД оперативные сотрудники сумели приблизиться к её руководству, а затем некоторых вывезти в Казахстан. Через некоторое время КИД как отдельная этногруппировка распалась, а её боевики влились в отряды «Хайят Тахрир аш-Шам», в основном «Катибат Таухид валь-Джихад», а часть ушла под знамёна «Исламского государства».
Киргизы в основном воевали в составе узбекоязычных группировок поскольку многие из них были выходцами из «Исламского движения Узбекистана», и соответственно рекруты, в последующем прибывающие из Кыргызстана в Сирию, присоединялись именно к ним. Многие из завербованных на джихад, были выходцами из южных областей Кыргызстана – Ошской и Джелалабадской, где население более радикализованное, и в них в значительном количестве проживает узбекский этнос.
Туркмены были представлены в наименьшем количестве по сравнению с другими национальностями центральноазиатского региона в силу определенных трудностей проведения пропагандистской и вербовочной работы на территории Туркменистана из-за ограниченности доступа местного населения к интернету. Рекруты из республики попадали в как правило в отряды туркоманов, близкой к ним этнической группы, которые действовали на севере Сирии в приграничной с Турцией зоне.
2. На сегодняшний день ситуация в Сирии по-прежнему сохраняется достаточно сложной и запутанной. Новым властям ещё предстоит за неё побороться со своими противниками, в первую очередь с МТГ «Исламское государство». А она в последнее время, оправившись от поражения, нанесенного ему несколько лет назад, все чаще вступает в боестолкновения с отрядами ХТШ, в первую очередь на востоке и юго-востоке страны.
В различных регионах Сирии также происходят вооруженные разборки между различными джихадистскими группировками за передел сфер влияния. Боевиками продолжается выявление и чистка на межконфессиональной основе шиитов, алавитов, езидов и христиан, а также разрозненных малочисленных групп военнослужащих бывшей сирийской армии. Отмечаются и столкновения с отрядами «Хезболлы» в сирийско-ливанском приграничье.
Кроме этого, подталкиваемые своим модератором в лице Турции, новые сирийские власти нацелены на возвращение нефтеносных районов на северо-востоке Сирии, которые контролируются «Сирийскими демократическими силами» (СДС). А это в основном курдская группировка, и соответственно в повестке встаёт «болезненный» курдский вопрос – предоставление автономии сирийским курдам. Да и курдско-турецкий антагонизм никуда не делся. В настоящее время в боевых действиях против формирований СДС активно задействуются отряды протурецкой «Сирийской национальной армии», а также различные джихадистские группировки, входившие в состав ХТШ. Не совсем ясна и перспектива экспансии Израиля на территории Сирии, что достаточно болезненно воспринимается как в самом Дамаске, так и в Турции, которая, являясь бенефициаром последних событий и сама стремится полностью здесь закрепиться.
На этом фоне правительство в Дамаске во главе с исполняющим обязанности президента на переходный период Абу аль-Джулани (Аш-Шараа), объявив о самороспуске МТГ «Хайят Тахрир аш-Шам», приступило к формированию новых силовых структур страны. Их основу с большой долей вероятности могут составить именно отряды, входившие в состав коалиции ХТШ. Интеграция боевиков, в том числе из КТД и КИБ во вновь создаваемые армейские подразделения, органы правопорядка и другие силовые структуры, по всей видимости, уже началась. По сообщениям сирийских СМИ, ряд полевых командиров даже получили в них должности и звания, — трём из них были присвоены звания «бригадных генералов», а троим — «полковников». Наиболее значимую должность командующего оперативным штабом министерства обороны занял 41-летнний выходец из Таджикистана Сайфиддин Таджибоев, один из ведущих полевых командиров «Катибат Таухид валь-Джихад». По некоторым данным, по распоряжению Аль-Джулани боевикам-иностранцам также начали выдавать сирийские паспорта, поскольку у многих из них они просто отсутствуют. (В джихадистских «центральноазиатских» группировках существовала практика изъятия национальных паспортов у вновь прибывших рекрутов и их прилюдное сжигание для «отрезания» пути возвращения домой). Многие из них, не видя особых перспектив своего возвращения на родину, возможно захотят влиться в состав формируемых силовых структур «новой» Сирии.
Все эти факторы дают основание для предположений о том, что боевики из центральноазиатского региона, тем более собранные в наиболее боеспособные формирования, ещё остаются востребованы в Сирии, и в ближайшей и среднесрочной перспективе будут находить своё применение там как военная сила нового режима.
Отдельного рассмотрения требует т.н. «афганское направление». В течение уже длительного времени в экспертной среде в России и республиках Центральной Азии активно муссируется вопрос о переброске части боевиков с Ближнего Востока в приграничную зону на севере Афганистана. При этом на различных уровнях, в том числе и официальном, указывается такая численность иностранных боевиков, что сам факт такого транзита вызывает большие сомнения. Как представляется, вероятная ошибочность данного утверждения заключается в том, что нынешней талибской власти в Афганистане, занятой созданием собственного национального государства (в данном случае речь не идёт о том, какие социально-политические устои сейчас там реализуются), и стремящейся к международной легитимизации, и, при этом, не совершающей каких-либо действий деструктивного характера за пределами своей страны, вряд ли нужны на своей территории боевики из Сирии. Учитывая же чисто географический фактор, гипотетический транзит с Ближнего Востока любых террористических групп на север Афганистана возможен лишь с территории Пакистана. Например, это переброска их в афганский Бадахшан с использованием маршрутов во многих местах очень условно охраняемой границы в труднодоступных горных районах. Поэтому, появление в афганском приграничье каких-то сил, сопоставимых по численности и боевой оснащенности с силовыми структурами стран региона, и соответственно представляющих реальную военную угрозу, представляется маловероятным.
Тем не менее, рассматривая судьбу и возможное применение боевиков с Ближнего Востока, необходимо иметь ввиду ещё один немаловажный, потенциально опасный фактор. О необходимости избавления от так называемого джихадистского «интернационала» в Сирии её новым властям стали настойчиво советовать представители западных стран, увязывая данный вопрос со снятием с Сирии различного рода экономических санкций и развитием с ней широкомасштабного сотрудничества. В первую очередь, это касается боевиков – выходцев с Центральной Азии. Об этом, в частности, в январе заявляли командующий Центральным командованием США генерал Майкл Курила, а также представители различного уровня западных делегаций, уже вступивших в контакт с новой сирийской администрацией.
На системность и целенаправленность такого подхода Запада к проблеме перемещения указывает тот факт, что ранее именно западные и международные организации проводили активную кампанию в странах Центральной Азии по возвращению своих «заблудших» граждан, в основном конечно женщин и детей, из лагерей на территории Сирии и Ирака. В регионе были запущены целые специальные государственные программы: «Мехр» – в Узбекистане, «Жусан» – в Казахстане, «Мээрим» – в Киргизии. В рамках этих национальных программ на конец 2024 года на родину вернулось около 2200 человек.
А поскольку, использование зарубежными структурами в своих целях различного рода террористического «интернационала» всегда и везде носит инструментальный характер, и этому было немало примеров, боевики из центральноазиатских республик на Ближнем Востоке могут рассматриваться и как потенциальный механизм для дестабилизации ситуации в регионе в будущем в геополитических интересах тех или иных международных акторов.
ОЛЕГ СТОЛПОВСКИЙ,
военный эксперт, полковник в отставке. Давний партнер издания Uzmetronom.