Война в Афганистане не была ошибкой, авантюрой или агрессией. Александр Князев — об ответственности перед участниками войны в Афганистане.
Решение о вводе контингента советских войск в Афганистан было основано на логике тогдашней реальности, в условиях глобальной конфронтации оказалось важным: или мы опередим Запад, или он нас. При этом скорее второстепенно, насколько этот Запад стремился подчинить себе именно Афганистан. Впрочем, нельзя было не учитывать то обстоятельство, что одной из стратегически важных для Вашингтона, сразу после 1945 года, задач являлось создание на южных рубежах СССР так называемого северного яруса обороны против коммунистической угрозы. А подобное построение нельзя было создать без участия в нем Афганистана: после ухода англичан из Индии в 1947 году СССР остался единственной реальной силой в регионе. Буферный статус независимого Афганистана, как результат баланса сил между двумя колониальными империями в регионе Центральной Азии в XIX веке, приобрел новое геополитическое значение в веке XX-м.
Афганистан был приоритетным направлением политики для США в 70-х
Поиск правящими кругами самого Афганистана внешней силы, способной обеспечить контрбаланс советскому влиянию после ухода Великобритании из Индии, создавал условия для усиления американского присутствия в Афганистане. Анализ внешней политики США в отношении Афганистана, начиная с первого послевоенного десятилетия и вплоть до 1970-х годов, позволяет уверенно говорить о том, что это направление политики было приоритетным для США. Это попытки Вашингтона вовлечь Афганистан в военно-политический блок СЕНТО и стремление американцев устранить пакистано-афганские противоречия в целях объединения их в упомянутом ярусе обороны и с учетом растущего сближения СССР с Индией. С середины 1950-х годов Афганистан устойчиво был объектом американской политики на Среднем Востоке, объектом соперничества за преобладающее влияние на него между США и СССР. В 1960-х годах в региональной внешнеполитической стратегии США главная ставка делалась на шахский Иран и Пакистан. Афганистан же рассматривался как стратегический плацдарм, пространственно связывающий основных союзников США, но и имеющий, что было особенно важно, выходы непосредственно на СССР.
Кроме того, влияние на позицию советского руководства оказывал и китайский фактор: Афганистан стремительно становился объектом китайской активности, особенно после поражения в войне с Вьетнамом, где СССР был на вьетнамской стороне. Определенное усиление советского влияния в Юго-Восточной Азии вызвало тогда серию провокаций на советско-китайской границе, возникло военное противостояние на суше и на море, а чуть раньше, в начале 1979 года, состоялся визит в Вашингтон Дэн Сяопина. Для СССР содержало в себе опасность намечавшееся сближение КНР и США, направленное против нашей страны. В Афганистан пошли караваны с оружием для оппозиции и уйгурские добровольцы, позже начавшие террористическую борьбу в самом Китае, где достаточно быстро поняли свою ошибку, а советско-китайское противостояние стало просто фактом истории.
Кстати, о добровольцах
Вполне конкретная военно-политическая задача состояла и в том, чтобы отдалить от границ советской Средней Азии угрозу исламизма, которая стала уже растущей реальностью на фоне событий 1970-х годов на Ближнем Востоке, в Сомали и Египте, и после антиимпериалистической революции в Иране. Именно в Афганистане в 1980-х формировался альянс исламизма и империализма, актуальный и в наши дни.
Количество воевавших против афганского правительства и советских войск граждан мусульманских стран в определенные периоды исчислялось десятками тысяч. Ограниченный контингент советских войск в Афганистане стал первым противником международного терроризма, фактически это была первая в мировой истории антитеррористическая война.
Конечно, у отдельных представителей руководства СССР присутствовал и идеологический соблазн, связанный с идеями мировой революции и воспоминаниями о деятельности Коминтерна на Востоке. Но это коммунистическое миссионерство оказывалось все-таки вторичным, уступая по важности геополитическим реалиям двухполярного мира. “Правда” писала в этот день, 36 лет назад, 15 февраля 1989 года: “Нашим недругам хотелось бы, чтобы Советская Армия, руководствуясь «ущемленными амбициями», осталась в Афганистане, увязла в сложной внутриполитической обстановке, скатываясь до выполнения полицейских функций, что чуждо самой ее природе”. Можно сказать, что так случилось как раз с американскими и натовскими войсками позже, в 2001-2021 годы, в отличие от которых присутствие в стране “шурави” очень значительной частью афганцев вспоминается с ностальгией.
Мы строили эту страну по лекалам советской Средней Азии, проводили свои социально-экономические реформы, без изначального посягательства на культурно-исторические традиции афганцев в отличие от тех же американцев с их демократическими преобразованиями. И их, и наше строительство опиралось на военную поддержку, но и здесь есть принципиальное отличие: если нам противостояли тогда десятки стран во главе с США, то самим американцам в 2001-2021-х противостояли сами афганцы.
Ввод советских войск в Афганистан — не ошибка
Те, кто считает ввод советских войск в Афганистан ошибкой, авантюрой или агрессией, — по недоумию, или по иным основаниям — просто транслируют антисоветские тезисы западной пропаганды, проецируемые и на современную Россию. Точно так же обстоит и дело с разговорами о том, что в афганской войне СССР якобы потерпел поражение. Это не так, поскольку и приказа-то одержать “полную и окончательную” победу не было. Мы приходили помочь, мы помогли, и достойно, в отличие от тех же американцев в 2021-м, ушли с развернутыми знаменами.
Ошибкой в политическом плане, в отличие от ввода войск, был их вывод к 15 февраля 1989 года в том виде, как он состоялся на основе Женевских соглашений. Принятая США концепция так называемой “позитивной симметрии” при согласии тогдашнего министра иностранных дел СССР Эдуарда Шеварднадзе выхолостила весь позитивный потенциал, который был изначально заложен в женевских договоренностях. Эта ошибка — если, конечно, это была только ошибка — имела долговременное продолжение, трансформировавшись в стратегический поворот внешней политики России в сторону Запада после распада СССР, о чем недавно говорил министр иностранных дел Сергей Лавров: “Эта ошибка послужила уроком для нынешнего поколения российских руководителей и жителей страны”. И этот вывод — один из главных уже для современной ситуации, связанной с предстоящими сейчас переговорами России с США в новых геополитических и, несомненно, исторических условиях.
Условия для переговоров — хоть тогда, в 1988-1989 годах, хоть сейчас, в 2025-м — создаются военными. Собственно, так было и в 1945-м, так было всегда. И это, безусловно, создает преемственность поколений, создающую способность страны обеспечивать свою безопасность и мирную жизнь. А значит, и влечет ответственность со стороны государства и общества по отношению к тем, кто это делает: к ветеранам Великой Отечественной войны, к участникам специальной военной операции, к тем, кто делал это и иногда далеко за пределами России и продолжает делать сейчас. Как и по отношению к тем, кто выполнил долг в 1980-х и тем, кто 36 лет назад выходил из Афганистана.
Александр Князев