Призрак Бонапарта бродит по Европе: еще раз о Макроне, который очень хочет, но не может войти в историю.
Впрочем, вляпаться в историю французскому лидеру ничто не мешает. На первый взгляд, именно это намедни и произошло – Макрон обращался к нации. Однако мы призываем судить о процессах не одномерно: то, что француз закомплексован и поверхностен – это понятно, но это не значит, что его речь не нуждается в анализе. Причем не только медицинском, но и политологическом (часть 1).
Анализируя галльского петуха
Покрутим речь Макрона с разных сторон. Как известно, средневековые экзегеты-толкователи считали, что у священного текста есть несколько уровней интерпретации, среди которых — буквальный, моральный, аллегорический. Называть обращение Макрона священным текстом было бы вопиющей ересью, но рассмотреть его, повторим, с разных сторон не помешает.
Для начала напрашиваются аллюзии с фултоновской речью Черчилля. Или, скажем так, Макрон наверняка очень хотел бы, чтобы ее восприняли именно в таком качестве – то есть в виде программного документа Запада, конституирующего вневременную и бескомпромиссную конфронтацию с варварской Россией. Сразу скажем, ни черта у Макрона не получилось. В лучшем случае косплей британца, который, в отличие от галльского петуха, все же обладал неким масштабом личности. Черчилль был соразмерен историческому моменту, что ли. Макрон же не соразмерен даже своей жене (мужу?).
Это не значит, что к словам Макрона нужно относиться исключительно с юмором – недооценивать его не стоит, но и в полной мере серьезно воспринимать его, конечно, нельзя. Позволим себе набросать небольшой психологический портрет французского президента и прочитаем в этих штрихах фанфаронство, позерство, неумность, мелкотравчатость и жуткие ведомость и зависимость. Посудите сами, он живет со своей престарелой первой учительницей, похожей на российского актера-иноагента Алексея Панина. Уже один этот факт говорит о многом. Сначала зависимость от учительницы, потом от Ротшильдов, потом от великих (или, по крайней мере, значительных предшественников типа Ширака) – все это диагноз. Макрон – это яркий пример, какой, по-своему трагичной, может быть ситуация, когда масштаб личности самым драматическим образом не соответствует саморефлексии личности о себе. Уверяем вас, Макрон о себе думает минимум как о Наполеоне, а максимум как о Карле Великом, но является, в сущности, небольшим клерком — смесью банковского служащего и выкидыша старой французской бюрократической традиции, обветшавшей и деградировавшей. Возможно, где-то очень глубоко внутри себя Макрон понимает это… и страдает. И желает мстить за свою несостоятельность. Впрочем, это уже к Фрейду.
Его обращение к нации, прозвучавшее после речи Трампа в конгрессе, выглядит и как подражание, и как оппозиция американцу (который тоже, конечно, не Рузвельт, но все-таки персонаж покрупнее Макрона). Не исключаем, что французский президент хочет стать этаким АнтиТрампом, равновесным участником битвы традиционалистов и глобалистов (разумеется, на стороне глобалистов-воукистов), однако тянет, скорее, на карикатуру и анекдот. Впрочем, нисколько не смешной: не забываем, у Парижа-таки есть ядерное оружие. Слова лидера ядерной державы всегда нужно воспринимать всерьез, в конце концов, держава не виновата, что у нее такой хреновенький лидер (хотя виновата).
Европа похищает Европу у самой себя
Практически-политический смысл размахивания ядерной дубинкой вполне понятен – Европа очень хочет получить право решать судьбы мира наравне с США, Китаем и Россией. Она мучительно ищет свое место в этом раскладе, но не может найти, потому что не обладает цельностью. Свернув глубоко не туда по дороге глобализма, Европа не в состоянии принимать верные решения, поскольку ее исходные посылы ошибочны. ЕС мог быть суверенной силой только в случае дружбы с Россией – и экономически, и стратегически. В конфронтации с Россией Европа обречена на подчиненную роль у какой-нибудь более совершенной и цельной системы, либо у США, либо у Китая. Если трамповская Америка дистанцируется от Европы, то остается Китай… Что ж, у Пекина в таком случае будет прекрасная возможность отомстить европейцам за столетие унижений и все опиумные войны скопом.
Но мы иронизируем лишь отчасти. Повторим, Франция обладает ядерным оружием и сравнительно боеспособной армией, которая, правда, последний раз воевала (да и то не особенно удачно) в Индокитае. Полицейские операции в Африке не в счет. Как бы то ни было, но руководитель серьезного государства должен семь раз вымерить свои слова, прежде чем произносить, ибо последствия их могут быть кратно ужаснее, чем пустая болтовня каких-нибудь прибалтийских шавок. Эстония может хоть сто раз на дню угрожать России распадом, а Китаю экономическим поражением – Эстония не отвечает ни за что, и только каприз современного, впрочем, умирающего, мирового порядка вознес такие квазигосударства как Эстония в разряд как бы всамделишных стран, имеющих право голоса. Франция – другое дело. Она имеет более чем тысячелетнюю традицию государственности, а сравнительно недавно (по историческим меркам) была второй по размерам колониальной империей мира.
Федор Кирсанов
Продолжение следует.