Не ожидал, что публикация «Беда, которую ждали», вызовет столь бурное и одностороннее обсуждение в российской прессе. Одностороннее, поскольку, акцентируя внимание на том, что о предстоящих погромах в Оше могли знать президенты России, Казахстана и Узбекистана, авторы почему-то задаются только одним вопросом: почему Ислам Каримов и Нурсултан Назарбаев не предприняли превентивных мер, исключающих реализацию межэтнического противостояния. Дмитрий Медведев, также участвующий в разговоре тет-а-тет, как бы автоматически выпал из обоймы, словно Винни-Пух, прилетевший в Ташкент медку хлебнуть, а не проблемы решать.
А раз так, необходимы пояснения. Для начала напомню фразу Ислама Каримова, произнесенную им по завершении саммита ШОС 11 июня: «События в Киргизии – внутреннее дело этой страны». Не думаю, что сказанное — сугубо личная точка зрения узбекского президента. Поскольку он выступал как представитель страны, передающей полномочия председателя ШОС, то это, скорее всего, консолидированная позиция государств-членов Шанхайской организации сотрудничества.
Далее. Мог ли Узбекистан (читай – И. Каримов) предпринять меры по пресечению массовых беспорядков на юге Киргизии и, если да, то каким образом? Позвонить «маме Розе», изначально зная, что она не контролирует ситуацию в своей стране? Бессмысленно. Ввести свои войска, инициировать ввод воинского контингента стран ОДКБ или НАТО? Военное присутствие в любой форме рассматривалось бы как вмешательство во внутренние дела Киргизии и противоречило той самой консолидированной позиции. Более того. Подобный сценарий мог спровоцировать глобальный среднеазиатский «пожар» с трудно предсказуемыми или совершенно очевидными последствиями.
Да, наверное, три президента могли что-то более детально прояснить, к примеру, проконсультировавшись с временным министром иностранных дел Кыргызстана. Тот, как известно, тоже присутствовал на саммите ШОС. Однако, по нашим сведениям, временный был перманентно пьян, и его с трудом удалось отправить на родину. Кстати, не такая и редкость в дипломатической среде. Двенадцать лет назад в составе делегации, состоящей преимущественно из дипломатов, аккредитованных в Узбекистане, мне довелось быть в Душанбе. Поездку приурочили к седьмой годовщине независимости и открытию памятника Исмаилу Сомони. Беспокойство хозяев постоянно вызывал глава миссии одной постсоветской страны винодельческого направления. Зная его пристрастие к «легким» спиртным напиткам, тогдашний посол Таджикистана в Узбекистане Таджиддин Мардонов глаз с него не сводил. Однако не углядел. После завершения парада и торжественного открытия монумента дипломат исчез под предлогом справить нужду. Часа через два его «никаким» нашли в ресторане на проспекте Рудаки…
Однако вернемся к теме. На мой взгляд, совершенно безнравственно упрекать Узбекистан (читай – И. Каримова) в политической пассивности или политической недальновидности. Достаточно напомнить, что лагеря для беженцев в Ферганской долине Узбекистана были созданы в считанные часы. Не считая себя вправе вмешиваться в межэтническое противостояние на территории другой страны, Узбекистан сделал все от него зависящее, чтобы облегчить участь обездоленных. При всем моем уважении к России, я не уверен, что здесь в течение суток смогли бы принять, разместить, накормить и оказать медицинскую помощь ста тысячам беженцам. В Узбекистане все это сделали в максимально сжатые сроки и на очень хорошем международном уровне. Другими словами, располагая оперативной информацией о готовящихся беспорядках, но, следуя принципу невмешательства в дела другого государства, Узбекистан сумел минимизировать трагические последствия этнической чистки, затеянной в Киргизии. Как это расценивать? Как бездействие или как прагматизм, обусловленный неизбежностью конфликта? Вопрос, уверен, риторический.
Теперь о промежуточном результате. Есть основания предполагать, что Запад более не станет экспериментировать на Киргизии, события в которой, как это ни покажется циничным, в очередной раз продемонстрировали неприемлемость искусственно насаждаемой в Центральной Азии демократии, по крайней мере, на данном историческом отрезке времени. И одновременно – верность курса, который избрал Ислам Каримов. Говорю это со всей ответственностью, хотя и понимаю, что меня в очередной раз назовут апологетом существующего в Узбекистане режима. Авторитарного, граничащего с диктатурой, но обеспечивающего политическую и экономическую стабильность и межнациональное согласие. И это не только мое личное мнение. К этому выводу пришли многие европейцы, работающие в Узбекистане. Да, с оговорками, но это не меняет сути.
Еще. Пять лет назад Запад единодушно и яростно осудил узбекский режим за непропорциональное применение силы в Андижане при подавлении попытки государственного переворота, выдаваемой за мирный протест граждан. Пять лет понадобилось Европе и США, чтобы осознать: не прояви власть тогда предельную жесткость и не примени оружие, не было бы сегодня светского, пусть и пока далекого от демократии Узбекистана.
… В свое время советская власть гордилась тем, что некоторые народы СССР шагнули в социализм из феодализма, минуя капитализм. Но как только власть стала недееспособной, феодализм, мракобесие, национальная нетерпимость мгновенно замаячили на горизонте. Да, Ислам Каримов не смог помешать уничтожению узбеков в Киргизии. Не смог помешать кровопролитию Нурсултан Назарбаев и Дмитрий Медведев. Если говорить об узбекском лидере, то это не его вина, а его непроходящая боль. Говорят, если нельзя вылечить больного, нужно хотя бы облегчить его страдания. Именно это Узбекистан и делает в меру своих сил. А судить и осуждать, возложив на себя функции рефери, всегда проще. «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». Так, кажется, у классика…