Ничто не проходит бесследно

Внутриафганский конфликт (а если называть вещи своими именами – гражданская война) еще далеко не завершен, и никто пока не предложил более-менее ясный сценарий, позволивший бы этой стране выйти из затяжного кризиса и ступить на путь созидательного развития. Наоборот — основные тенденции развития Афганистана на сегодняшний день не дают повода для оптимизма.

Нынешнее положение дел в стране определяется не только застарелыми внутренними проблемами, но и активным иностранным вмешательством, в первую очередь в рамках военной операции международной коалиции «Несокрушимая свобода» во главе с США. В этих условиях просматривается определенная схожесть развития ситуации в Афганистане на современном этапе с обстановкой периода 1978-1980 годов, когда во внутриафганские процессы был вовлечен Советский Союз. Было бы крайне недальновидным игнорировать уроки советского присутствия в Афганистане, поскольку их анализ и осмысление сегодня, как никогда, важны и актуальны. Для тех, кто их уже повторяет, и тех, кто, желая усилить свое влияние в Афганистане, не желает их повторить.

* * *

Политика СССР в отношении Афганистана вплоть до конца 70-х годов ХХ века была в целом достаточно сбалансированной и базировалась на принципах добрососедства и невмешательства. В свою очередь, у кабульских властей и афганского населения в целом присутствовали достаточно дружеские чувства к своему северному соседу за признание в 1919 году в числе первых независимости Эмирата Афганистан и оказываемую на протяжении многих десятилетий всестороннюю помощь.

В Афганистане с помощью СССР были построены десятки объектов. Это – электростанции, в том числе крупнейшая Наглу (провинция Кабул), авторемонтный завод, хлебопекарные и домостроительный комбинаты в Кабуле, сельскохозяйственные фермы в провинции Нангархар, шоссейная дорога Кушка – Герат – Кандагар – Кабул – Мазари-Шариф, уникальный тоннель Саланг. При советском содействии были созданы целые отрасли экономики, современная многоуровневая система образования и здравоохранения, разветвленная сеть средств массовой информации. Кроме того, были успешно проведены широкомасштабные геологоразведочные работы, а на севере страны освоена промышленная добыча газа.

На протяжении многих лет руководство Советского Союза вполне устраивал статус Афганистана как нейтрального и неприсоединившегося государства, которое выполняло роль своеобразного буфера безопасности СССР в Средней Азии. Пока никто напрямую не вмешивался во внутриафганские процессы и не пытался втянуть эту страну в сферу своего геополитического влияния и идеологической опеки, Афганистан сохранял свою внутреннюю самобытность и равноудаленность от главных полюсов сил того времени – СССР и США.

Однако в результате т.н. Саурской революции в Афганистане в апреле 1978 года Москва столкнулась с необходимостью пересмотра своих подходов в отношении соседней страны. Причиной вынужденной корректировки явилась смена правящего режима и приход к власти Народно-демократической партии Афганистана (НДПА), которая провозгласила страну демократической республикой и заявила о строительстве общества социалистической направленности.

В условиях господствующего тогда острого соперничества двух идеологических систем советское руководство стало рассматривать «апрельские» события в Афганистане через призму глобального противоборства с Западом, в первую очередь с США. С одной стороны, руководство СССР сочло приход к власти «прокоммунистической» партии удобным поводом вовлечь ДРА в сферу собственного геополитического влияния. Это позволяло изменить баланс сил на Среднем Востоке в свою пользу в противовес Соединенным Штатам и их ближайшим союзникам в регионе – Пакистану и Ирану (до прихода к власти в стране в феврале 1979 году клерикального духовенства).

С другой стороны, руководство СССР полагало (и на это были серьезные основания), что игнорирование произошедших в Кабуле изменений повысят вероятность поиска новыми властями Афганистана других союзников. В условиях холодной войны и биполярного мира это мог быть только блок западных стран во главе с США через посредничество Пакистана и Ирана, а также крупных нефтедобывающих исламских стран прозападной ориентации. Такой вариант развития событий не мог устраивать Советский Союз, поскольку Афганистан попадал бы в сферу влияния Запада и однозначно терял для СССР роль буфера безопасности.

Учитывая это, Советский Союз пошел на признание нового афганского режима, и начал оказывать ему всестороннюю масштабную помощь, в том числе и военную, а в конце 1979 года ввёл Ограниченный контингент советских войск (ОКСВ) в Афганистан.

Однако, как показало дальнейшее развитие событий, попытки СССР включить это государство в сферу своего непосредственного влияния способствовали только дальнейшему расколу афганского общества и дестабилизации обстановки в стране на долгие годы. А непосредственная вовлеченность в афганские события бумерангом ударила по социально-экономической ситуации в самом Советском Союзе. Сам же Афганистан на долгие годы погрузился в пучину гражданской войны, превратившись в одно из самых нестабильных государств на планете.

На правах свидетеля событий, развернувшихся в Афганистане в последние десятилетия, позволю высказать ряд субъективных оценок периода активного вовлечения Советского Союза во внутриафганские события.

Во-первых, кабульские власти, вдохновляемые поддержкой СССР, взяли курс на ускоренное строительство социализма в стране, где еще сохранились глубокие пережитки родоплеменных отношений, а во всех сферах жизнедеятельности господствовали религиозные убеждения. В стране с глубоко верующим населением стала практически игнорироваться значимость воздействия ислама на все стороны жизни. И это притом, что в ДРА на начало 1980-х годов насчитывалось около 250 тысяч религиозных деятелей (настоятели крупных мечетей, преподаватели богословских факультетов учебных заведений, учителя в медресе, служители шариатских судов, кишлачные муллы и другие).

Во-вторых, в условиях непростых межэтнических взаимоотношений, обусловленных историей становления и развития афганской государственности, Москва больше полагалась на национальную политику правящей НДПА, хотя значительная часть ее руководства, в первую очередь представители фракции «Хальк», стояли на консервативных пуштунских националистических позициях. Политика «пуштунизации» вызывала протест со стороны представителей других этносов. В итоге в дальнейшем национально-этнический фактор сыграл значительную роль в еще большем размежевании общества.

В-третьих, правящие в Афганистане партия и правительство, находившиеся под контролем многочисленного аппарата советников из СССР, во главу угла ставили командно-административные методы работы, которые мало соответствовали местным особенностям и традициям. В частности, кабульские власти старались использовать практику прямого административного правления через партийные органы на местах, скопированную с советского опыта, что приводило к серьезным перегибам во взаимоотношениях с местным населением.

Кроме того, у многих афганских партийных и государственных деятелей преобладали волюнтаристские взгляды, существовало убеждение, что только путем запугивания, арестов и репрессий можно обеспечить проведение в стране социальных и экономических реформ. Особенно это было характерно в период руководства страной Н.М. Тараки, Х. Амином и Б. Кармалем. В период правления М. Наджибуллы от подобной практики стали отказываться, но доверие к кабульскому правительству в провинциях и уездах страны во многом было безвозвратно потеряно.

В условиях, когда сами советские представители в Афганистане находились «в плену» идеологических установок, с большим трудом удавалось вырабатывать у афганского руководства стремление грамотно, эффективно, а главное самостоятельно с учетом местных реалий проводить преобразования. Все это способствовало росту иждивенческих настроений в партийно-государственном аппарате и даже фактическому самоустранению его от решения проблем социально-экономического развития Афганистана.

В силу субъективного подхода в работе с руководством НДПА, сопровождавшейся идеологической риторикой, советская сторона так и не смогла до конца разобраться в нюансах обстановки в самой правящей партии и существующих в ней противоречиях. Внутри НДПА не прекращалась межфракционная борьба между халькистами и парчамистами, с подозрением и недоброжелательностью относившимся друг к другу с самого начала объединения в одну партию.

В-четвертых. К концу 1979 года, когда возникли реальные предпосылки падения правительства НДПА и прихода к власти антисоветских сил, было принято решение о вводе Ограниченного контингента советских войск (ОКСВ) в Афганистан.

Справка: Афганское руководство обращалось к СССР за военной помощью около двадцати раз и получало отказ. Однако в сентябре 1979 года развитие ситуации приобрело критический характер. Глава Афганистана Нур Мохаммад Тараки был свергнут и убит одним из своих сподвижников Хафизуллой Амином. За три месяца его пребывания у власти жертвами репрессий стали десятки тысяч политических противников. Кроме того, Москва получила информацию о двойной игре Амина в пользу Вашингтона. 12 декабря 1979 года Политбюро ЦК КПСС приняло решение о вводе войск в Афганистан. Подобная возможность предусматривалась статьей 4 советско-афганского Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве, заключенного 5 декабря 1978 года.

Как показало дальнейшее развитие событий, расчеты на то, что присутствие воинского контингента будет способствовать укреплению правящего режима, а обстановка в стране постепенно нормализуется не оправдались.

В первую очередь, не было учтено то обстоятельство, что в результате борьбы с различными завоевателями, особенно с английскими, в сознании афганцев прочно утвердилось представление о любых иноземных войсках, как об оккупантах. Поэтому появление в стране иностранного воинского контингента стало лишь очередным козырем в руках противников нового режима. Афганская оппозиция провозгласила против советских войск и поддерживаемого ими правящего режима НДПА священную войну – «джихад». Это нашло понимание среди значительной части афганского населения, в особенности сельского. Советские войска в Афганистане боролись не с международным терроризмом. Тогда в обиходе превалировали понятия «моджахеды» — борцы за веру, «душманы» — враги, «бандформирования мятежников».

Кроме того, как отмечали впоследствии в самом советском Генеральном штабе, политическое руководство СССР, введя войска в Афганистан, не имело четкой военно-стратегической цели предпринятой акции. Масштабное применение советскими войсками военной силы (авиации, артиллерии, ракетных комплексов) против афганской вооруженной оппозиции, использующей в основном партизанские методы ведения боевых действий, зачастую не давало желаемых результатов, а приводило к неоправданным жертвам среди местного населения. Гибель мирных жителей вызывала протест. Сам кабульский режим рассматривался как антинародный и марионеточный, «сидящий на иностранных штыках».

Немаловажным представляется и то обстоятельство, что для надежного прикрытия границы с Пакистаном и Ираном с целью недопущения проникновения на афганскую территорию антиправительственных отрядов, а также переброски в Афганистан оружия и других военных грузов, требовались более крупные силы. В 40-й армии максимальная численность личного состава в 1985 году достигала 108,5 тысяч человек. ВС ДРА эту задачу выполнить не могли по определению. Постоянная подпитка людскими ресурсами и вооружением из-за рубежа позволяла оппозиции быстро восстанавливать боеспособность своих формирований и держать под контролем значительную часть территории Афганистана. Это, в свою очередь, вело к затягиванию боевых действий и затрудняло процесс мирного диалога между противоборствующими сторонами.

В итоге ввод советских войск в Афганистан и ставка на силовое решение афганской проблемы не только не способствовали нормализации обстановки в стране, а привели к дальнейшей эскалации кризиса и втягиванию Советского Союза в затяжной вооруженный конфликт на чужой территории, с вытекающими негативными последствиями для самого СССР.

В-пятых.  Приход к власти в Кабуле левых сил, поддержанных СССР, был расценен многими странами как просоветский переворот, что сразу же вызвало всплеск как антиафганских, так и антисоветских настроений. Но самое главное — Советский Союз недооценил последствий международной реакции на ввод войск на территорию другого государства и не смог добиться понимания со стороны соседей Афганистана. Военное вмешательство привело к еще большей напряженности в мире и нанесло серьезный ущерб интересам Советского Союза. Последовал очередной виток напряженности между СССР и США. Вашингтон расценил события в Афганистане как удобный повод «взять реванш за Вьетнам». Американская администрация начала реализацию стратегии «инициирования конфликтов низкой интенсивности», суть которой сводилась в превращении Афганистана в «хронический» фактор беспокойства СССР на его южных границах.

Еще до ввода в ДРА ограниченного контингента советских войск американский президент Джимми Картер подписал секретный указ о финансировании антиправительственных сил в Афганистане. Именно в данном регионе мира Соединенными Штатами впервые в американо-советском противоборстве была практически использована концепция «исламского фактора», в основу которой легли идеи советника президента США по национальной безопасности З. Бжезинского.

После ввода в Афганистан советских войск, США, ряд западноевропейских государств, многие арабские страны, а также Китай открыто заявили о своей поддержке и помощи афганской оппозиции. Масштабная финансовая и материальная помощь антиправительственным силам в значительных объемах стала поступать через штаб-квартиры афганских военно-политических группировок, расположенных в Пакистане и Иране, которые фактически превратились «тыловые» районы афганской вооруженной оппозиции. Здесь же были развернуты многочисленные специальные лагеря подготовки, в которых в качестве инструкторов по ведению партизанской борьбы выступали иностранные специалисты. Сюда же хлынули наемники из исламских стран, которые впоследствии и составили ядро «международного террористического интернационала».  

Даже после достижения женевских соглашений и вывода советских войск поддержка афганской оппозиции со стороны внешних спонсоров не прекратилась. Вооруженное противоборство в Афганистане вступило в новую фазу развития, характеризующуюся стремлением Соединенных Штатов и их союзников и далее разыгрывать «афганскую» карту в интересах укрепления своих позиций в регионе. В итоге правительство НДПА сумело продержаться у власти лишь несколько лет. Лишившись поддержки своего бывшего союзника, режим Наджибуллы весной 1992 года пал под ударами антиправительственных сил. Тех самых моджахедов, а не талибов, как утверждают сегодня некоторые «эксперты».

* * * *

Оценка присутствия Советского Союза в Афганистане с 1978 по 1989 год с высоты сегодняшнего дня позволяет говорить о неоднозначности восприятия событий более чем сорокалетней давности, которые во многом определили дальнейший ход развития ситуации в этой стране.

С одной стороны, излишняя идеологизация подходов в отношении Афганистана и недооценка особенностей афганского общества не позволили советскому руководству в полной мере оценить внутриафганские реалии. Новые власти и местное население не были готовы к кардинальным реформам, тем более под «социалистическими» лозунгами. Афганское общество раскололось на сторонников и противников правящего режима, поддерживаемого СССР, а противостояние между ними приняло характер вооруженной борьбы.

С другой стороны, принятие советским руководством решения о вводе Ограниченного контингента войск (официальное обращение афганского руководства) во многом обуславливалось атмосферой того времени. В условиях жесткого противоборства двух идеологических систем Советский Союз не мог оставить без внимания значимые для себя изменения, произошедшие Афганистане. В Москве сочли необходимым поддержать новый афганский режим и сделать его своим союзником на Среднем Востоке. И еще неизвестно, как стали бы развиваться события в случае иного решения.