Центральная Азия – ключевой с точки зрения обострившегося противостояния великих держав регион – довольно долго оставалась вне фокуса активной внешней политики России, чьи экономические и интеллектуальные ресурсы сосредоточились на решении задач СВО и обеспечении внутренней экономической и социальной стабильности.
Стабилизировав в собственных интересах ситуацию в Казахстане при помощи ОДКБ в январе 2022 года, Москва не стала, а точнее – не имела возможности развить этот успех, повысив свое влияние в регионе ни в самом Казахстане, ни в целом в ЦА.
Эстафету перехватил Пекин, который в 2023 году провёл масштабный саммит Китай – Центральная Азия в Сиане, сделав тем самым заявку на лидерство в регионе. Но усилия Китая по укреплению своей роли и значимости в ЦА осуществлялись скорее не за счёт России, а за счёт США. После выхода военного контингента из Афганистана, значение региона как логистического и ресурсного подспорья для США снизилось. Эта пауза сыграла свою роль с началом российско-украинского конфликта: превратить Центральную Азию в проблему для России у Запада быстро не получилось. Власти республик принимали американские и европейские делегации, кивали в ответ на предложение свернуть сотрудничество с Россией, но в целом продолжали делать то, что выгодно им самим.
Однако интеграционные процессы сильно затормозились. Особых прорывов в отношениях с Москвой не демонстрировал даже крупнейший союзник в регионе – Казахстан. Член ЕАЭС и ОДКБ, Казахстан зарабатывал и продолжает зарабатывать на релокации людей и компаний, а ещё, конечно, на реэкспорте продукции в РФ. Но особой благодарности к Москве за эти плюшки в Казахстане не испытывали и не испытывают. Эти процессы шли непроизвольно, дождь из денег и специалистов лился на республику на фоне событий 2022 года.
В публичной плоскости президент Касым-Жомарт Токаев открыто говорил о непризнании новых территориальных приобретений России, включая Крым, а также заявлял о соблюдении санкций в отношении своего союзника. При этом Казахстан перестал быть драйвером интеграционных процессов в рамках ЕАЭС. Общие рынки (в том числе в энергетике), описанные в договоре о создании ЕАЭС, так и не созданы, во взаимной торговле всё ещё остается значительное количество барьеров и изъятий. И особой позитивной динамики на этом направлении пока не видно.
Несмотря на в целом хорошие отношения с Казахстаном, стало понятно, что сейчас эта страна – не единственный претендент на роль якорного партнера России в Центральной Азии. Визит президента Путина в Узбекистан, который президент Шавкат Мирзиеев назвал историческим, ознаменовал собой активизацию Москвы в ЦА. Ставка на Узбекистан не случайна. Это вторая (после Казахстана) экономика в регионе, причём имеющая опережающую динамику роста по сравнению с тем же Казахстаном. Население Узбекистана почти в два раза больше казахстанского (37 млн против 20 млн человек). При этом у Ташкента – в отличие, например, от Душанбе – нет сильной мигрантской зависимости от России, что исключает любые спекуляции на эту тему в отношениях двух стран. За последние годы число проживающих в РФ узбекистанских рабочих сократилось с 4-6 млн до 1 млн человек. Причём такое сокращение объясняется не рестрикциями со стороны Москвы, а динамичным развитием самого Узбекистана, в котором востребованы рабочие руки.
Визит Владимира Путина действительно стал прорывным. Впервые с момента распада СССР Росатом построит в Центральной Азии атомную электростанцию малой мощности. АЭС мощностью 330 МВт начнут возводить в Джизакской области. Обсуждаемое ранее строительство большой АЭС мощностью 1,2 ГВт также остается на повестке. Есть договорённость о поставках российского газа на север Узбекистана через Казахстан. Сотрудничество в сфере карантина и защиты растений также важно: одной из ключевых экспортных позиций Узбекистана остаются фрукты и орехи, Россия же поставляет в страну средства защиты растений, что снимает риски в торговле продовольствием.
Все эти проекты не только теснее связывают Узбекистан с Россией, но и повышают взаимную интеграцию Казахстана и Узбекистана. Таким образом, Россия активно осваивает свою естественную нишу во взаимоотношениях с окружающими странами, строящуюся на трёх китах: продовольствии, энергетике и безопасности. Взаимодействие с Узбекистаном важно и точки зрения выхода на Афганистан, а через тот – на Иран. Центральная Азия – второе по порядку, но не по значимости направление развития южного транспортного коридора, соединяющего Россию с Ираном и Индией. И Узбекистан, наряду с Казахстаном, играет здесь ключевую роль.
В целом активизация Москвы в Центральной Азии правильна и своевременна. И даже пауза, взятая на этом направлении с 2022 года, сыграла свою значимую роль, снизив градус взаимного недоверия. Да, Москва заинтересована в том, чтобы 3 млн русских в Казахстане и 700 тыс. русских в Узбекистане чувствовали себя комфортно. Но одновременно даёт понять, что у России нет имперских амбиций и территориальных претензий к своим соседям. Тем более к Узбекистану, с которым у России нет общей границы.
Конкуренция России и Китая в ЦА носит ограниченный и неконфликтный характер, что также важно для стабильности региона. Во-первых, у каждого своя специализация. Большие инфраструктурные проекты – за Россией, масштабные инвестиции и кредиты – за Китаем. Во-вторых, рост влияния осуществляется, как было сказано выше, преимущественно за счет США, а также слабеющего ЕС. Тем же, к слову, пользуется и Турция, все более тяготеющая к взаимодействию с КНР и РФ, в том числе в рамках БРИКС.
Глеб Простаков