Преодолением одного из противоречий, до сих пор существовавших на афганском векторе российской внешней политики, стало решение Верховного суда о приостановке запрета деятельности движения «Талибан», которое включено «в единый федеральный список организаций, признанных в соответствии с законодательством РФ террористическими».
Официальные представители и бизнес, поддерживая и наращивая деловые контакты с де-факто афганским правительством, длительное время были де-юре ограничены в своих действиях. Способствовало сегодняшнему решению ВС РФ осознание того факта, что движение талибов — это долговременная реальность. А значит, необходимо не допустить международной изоляции Афганистана, что вполне очевидно способствовало бы новой радикализации движения, усугублению угроз и рисков для большого региона. Такие последствия не смогли бы в стороне оставить и Россию.
Предпосылки были
Еще в 2000-х годах в РФ можно было заметить рост понимания того, что с талибами нужно разговаривать, стремясь к достижению устойчивого мира в Афганистане. Нельзя было игнорировать политическую силу, отражающую интересы значительной части населения. Тем более что агрессивное клерикальное партизанское движение, каковым являлся «Талибан» в 1990-х годах, постепенно трансформировалось в ядро национально-освободительной борьбы, выступая против оккупационных сил США и НАТО и марионеточного правительства, сидевшего в Кабуле.
Это понимание привело к установлению и развитию практического взаимодействия российской стороны с движением. Впрочем, уже в 2010-х годах контакты и разнообразные формы такого взаимодействия осуществляла не только РФ, но и еще ряд стран, заинтересованных в реализации позитивных сценариев в Центральной и Южной Азии, а также на Среднем Востоке: Иран и Китай, Узбекистан и Туркменистан…
В российском же дипломатическом багаже (помимо прочего) имеется постоянно действующий многосторонний формат «московских консультаций». Он оформился в 2016 году и уже внес немалый вклад в достижение консенсуса между странами региона по отношению к ситуации в Афганистане, в том числе на площадке ШОС.
Находясь у власти, талибы на деле подтвердили отсуттвие приверженности разного рода проектам «глобального джихада», а сосредоточились на проблемах Афганистана, занимаясь воссозданием афганской государственности. Пусть и в их собственных представлениях о том, какой эта государственность должна быть, — все же это уже внутреннее дело страны. Речь идет как о возрождении традиционных афганских ценностей, так и о строительстве теократического государства, каковых, к слову, в мире немало. Некоторая же радикальность талибов в вопросах прав человека — это ответ на все предшествующие эксперименты, чуждые афганскому обществу. Отсюда и определенная архаичность внедряемой модели общественной жизни.
Доказали
Главным критерием запрета на деятельность тех или иных группировок или движений является (и должна являться) их связь с международными террористическими и экстремистскими силами. Подобное в истории «Талибана» в 1990-х годах было.
Однако еще до бегства проамериканского правительства и прихода к власти талибов в августе 2021 года они проявили себя, кстати, наиболее эффективными борцами с терроризмом в стране, в первую очередь с небезызвестным «Вилаятом Хорасан», входящим в состав международной террористической организации «Исламское государство» (ИГ, запрещена в РФ). И сейчас талибы продолжают работу по выявлению боевиков, проводятся операции против ячеек группировки, закрываются мечети, где проповедуются близкие игиловцам салафитские и иные радикальные идеи.
Ведут они борьбу и против экстремистской партии «Хизб ут-Тахрир» (признана в РФ террористической и запрещена), пропагандирующей идею создания «исламского халифата». Также талибы усиливают контроль над членами других присутствующих на афганской территории террористических группировок, побуждая их переходить к мирной жизни.
Александр Князев