Каждая годовщина Победы в Великой Отечественной войне служит хорошим поводом, чтобы напомнить нынешним современникам о невероятно тяжёлых испытаниях, огромных жертвах, понесённых нашими предками, ценой жизни многих из которых и была достигнута Победа. И, конечно, это повод благодарно отметить заслуги, увы, уже очень немногих ветеранов войны, доживших до наших дней, и воздать им должное.
В Узбекистане к 80-й годовщине окончания Великой Отечественной войны осталось в живых всего 82 ветерана. Победа была достигнута общими героическими усилиями всех народов бывшего Союза. Исключительно большим является вклад русского народа, который был особо отмечен Верховным Главнокомандующим И.В. Сталиным сразу же после окончания войны. Во время Великой Отечественной войны доля русских бойцов в Красной Армии составила 84,2%; русских, получивших звание Героя Советского Союза, – 91% (10538 человек); среди награждённых орденами и медалями русские составляли 88,7% (6502839 человек). Среди погибших бойцов русских насчитывалось 85,2% (7386300 человек). Доля русских в населении СССР на 1939 год – 78%. Однако и вклад любого другого народа Союза также достоин и не менее ценен.
В таких условиях, кажется, нет смысла что-то сочинять и преувеличивать, приписывать кому-то несуществующие заслуги. Но на деле мы видим, что в отдельных странах бывшего Союза после 1991 года вокруг темы Великой Отечественной войны стала формироваться некая мифология, явное преувеличение роли своих титульных народов. Крайне удивляет, что в некоторых странах имеют место попытки извратить причины войны, представить её как чужую, в которую определённые союзные республики якобы были «втянуты», несли жертвы за чужие интересы. Такие тезисы вошли в учебники некоторых стран и даже стали частью риторики отдельных деятелей, занимающих значимые посты и способных влиять на формирование информационного пространства и умонастроения людей.
К сожалению, проявление таких тенденций затронуло и Узбекистан. Народы Узбекистана — узбеки, каракалпаки, русские, таджики, казахи, киргизы, туркмены и другие, жившие в республике, — сделали очень много для защиты общего Отечества, достижения победы и разгрома немецкого фашизма и японского милитаризма. Совместная борьба в годы Великой Отечественной войны является одной из самых ярких страниц в истории Узбекистана. Нет никакой нужды в этих условиях что-то преувеличивать. Объективная история свидетельствует о заслугах всех узбекистанцев ярче всяких мифов.
Нередко приходится слышать, читать мнение, что якобы в годы войны с фашистской Германией Узбекистану ничего не угрожало, «Гитлер не собирался воевать с Узбекистаном». Справедливости ради надо сказать, что подобные наивные, невежественные утверждения имеют хождение в основном на уровне социальных сетей. Но ведь у всякого мнения есть источники.
На самом деле никакого отдельного благосклонного отношения к Узбекистану у Гитлера и в мыслях не было. Он не отделял Узбекистан или какую-либо республику Средней Азии от остального Союза, который он намеревался полностью уничтожить.
Планы гитлеровской Германии относительно Узбекистана и других республик Средней Азии были определены ещё до начала Великой Отечественной войны. В Меморандуме Имперского министерства восточных территорий от 2 апреля 1941 г. утверждалось: «Средняя Азия заселена весьма разнородными тюрко-монгольскими племенами на ранней ступени развития… Германии удастся совсем незначительными силами ликвидировать их государственность».
Для осуществления поставленной цели был разработан комплекс документов, в которых с немецкой обстоятельностью была определена судьба узбеков и других жителей Средней Азии. Эти документы были частью общего плана «Ост». В соответствии с германскими планами (Докладная записка. «Предложение по плану Ост рейхсфюрера СС» от 27.04.1942 и Меморандума «План Ост — экономические и территориальные основы строительства на Востоке» от 28.05.1942), предполагалось на территории Средней Азии, Казахстана и Алтая, создать рейхскомиссариат Туркестан. Всё население этого региона немцы определили как «киргизы».
В директиве Гитлера министру по делам восточных территорий А. Розенбергу от 23.06.1942 относительно народов Средней Азии было указано: «… Если они нам больше не нужны, пусть умирают. Их плодовитость нежелательна, образование опасно. Достаточно, если они будут считать до ста… Мы будем убивать 3-4 млн человек в год».
Представления Гитлера об организации жизни узбеков и остальных народов Туркестана ещё более детализированы в устных «рекомендациях», которые были записаны по указанию М. Бормана («Застольные разговоры фюрера»). Гитлер заявлял: «Нужно запретить там прививки, отучить их мыться. Зато дать им много шнапса и табаку (19.02.1942). Мы поселим там 100 млн людей германской расы (12.05.1942). За Уралом и в Средней Азии немецкие крестьяне будут жить в прекрасных поселениях. А вокруг них, на расстоянии 30-40 км, будет другой мир. Один раз в год толпу киргизов можно привести в немецкое поселение, дабы они воочию увидели наше величие. В каждом кишлаке на площади установить репродуктор, который транслировал бы весёлую народную музыку».
Летом 1936 года группа профессоров из Берлинского университета имени Фридриха Вильгельма с «научными целями» объездила всю Среднюю Азию. Советское руководство не знало об истинных целях «учёных» и разрешило эту поездку. Лишь гораздо позже стало известно, что ещё задолго до начала войны гитлеровское правительство разрабатывало планы по организации жизни населения Средней Азии под германским управлением. Профессора из упомянутый экспедиции в рамках плана «Ост» разработали конкретный документ по «насаждению немецкой цивилизации» среди узбеков, казахов, таджиков, киргизов, туркменов, каракалпаков.
После победы над Советским Союзом предполагалось на первых порах расселить в Туркестане 6 млн немецких переселенцев. Каждому из них должны были выделить 100-250 гектаров земли. Для этого требовалось «очистить» от местного населения 330 тыс. кв. км территории. Расходы были определены в 144 млрд рейхсмарок и они были заложены в бюджет рейха. Обрабатывать среднеазиатские поместья немецких колонистов предполагалось руками тех «счастливчиков» из числа коренного населения, которые не войдут в квоту «зачистки». Среди прочего предлагалось в городах уничтожить промышленность, так как, во-первых, заводы — это «место скопления организованных людей», а во-вторых, «всё привезут для немцев из Германии»[1].
Но гитлеровская Германия была не единственным претендентом на Среднюю Азию. По соглашению Германии с Японией от 18.05.1942 к ней переходила территория к востоку от Чимкента. Правда, в самой Японии было распространено мнение, что границы владений японской империи будут проложены по Уралу и берегу Каспия. Не оставалась в стороне и Турция со своими притязаниями. В сентябре 1942 года видный идеолог пантюркизма Нури-паша предлагал Германии создать «Федерацию мусульманских государств Азербайджана и Средней Азии» под турецким руководством и германским покровительством.
Конкретный вклад Узбекистана хорошо известен. В первую очередь, это участие воинов разных национальностей в боевых действиях на фронте. Энциклопедия «Великая Отечественная война 1941-1945», изданная в 1985 году на основе архивных материалов Министерства обороны СССР, сообщает, что за годы войны из Узбекистана было призвано около 1 млн человек[2]. На январь 1943 года в Красной Армии узбеки составляли 2,3% от всего личного состава, казахи – 1,9%, киргизы, туркмены, таджики, молдаване, вместе взятые, — менее 0,5%.
Многие узбекистанцы героически проявили себя в ходе боевых действий. Десятки тысяч были награждены орденами и медалями Союза ССР. 301 узбекистанец был удостоен звания Героя Советского Союза. Из них более 200 человек – русские, 70 узбеков, есть также татары, белорусы, армяне, евреи, украинцы и другие.
Конечно, как говорится, в любом стаде найдётся паршивая овца. Увы, были среди узбеков и предатели, перебежчики, дезертиры. Более 200 тыс. узбеков, казахов, крымских татар, чеченцев, азербайджанцев, представителей некоторых других тюркских народов были на службе у Гитлера. Они наполнили ряды Туркестанского легиона, Тюркской пехотной дивизии, восточно-мусульманского полка, восточно-тюркского соединения СС, тюркских хозяйственных, сапёрных, строительных рот и батальонов. Но, конечно, не они определяли роль перечисленных народов в Великой Отечественной войне.
13 октября 1943 года Государственный Комитет обороны СССР принял Постановление №ГОКО-4322 сс «О призыве на военную службу призывников рождения 1926 года» за подписью И.В. Сталина. Среди прочего в этом постановлении сообщалось: «Призыву не подлежат призывники местных национальностей: Узбекской, Таджикской, Туркменской, Казахской, Киргизской, Грузинской, Армянской и Азербайджанской республик, Дагестанской, Чечено-Ингушской, Кабардино-Балкарской, Северо-Осетинской автономных республик и Адыгейской, Карачаевской и Черкесской автономных областей».
После 1991 года в Узбекистане число «призванных на фронт» в разных пропагандистских и научных материалах стало постепенно расти. Накануне 80-й годовщины Победы было объявлено, что «на основе новых материалов» определено, что на фронт было призвано 1951 млн человек. К сожалению, пока нет информации, как, по каким конкретным «новым документам», на основе какой методики был произведён подсчёт? Каким образом с «новыми документами» могут ознакомиться независимые исследователи?
Начавшаяся война вызвала процесс эвакуации производственных предприятий и населения. Основными районами эвакуации были Заволжье, Урал, Западная Сибирь. Во второй половине 1941 года «было перебазировано на Восток 2593 промышленных предприятия… [в том числе] в Среднюю Азию и Казахстан – 308»[6]. Из них в Казахстан было эвакуировано 142 предприятия[7]. Около 100 предприятий было эвакуировано в Узбекистан. Республика явилась одним из важных тыловых регионов. Здесь на уже существовавших и на новых предприятиях, образованных на базе эвакуированных заводов и фабрик, производилась различная продукция, нужная фронту. На этих предприятиях работали как местные рабочие и специалисты, так и высокопрофессиональные эвакуированные кадры из Украины, Белоруссии, России. В частности, для нужд фронта было произведено 2100 самолётов, 17100 миномётов, 22 млн мин, 560 тыс. снарядов, 1 млн гранат, 2 млн 318 тыс. авиабомб, 5 бронепоездов и другие виды вооружения. Конечно, производилась и различная «гражданская» продукция – ткани, одежда, обувь, продовольственные товары.
За годы войны Узбекистан стал одним из крупнейших индустриально-технических центров СССР. Доля промышленности по объёму продукции в народном хозяйстве республики выросла до 80%[8].
В Узбекистан были эвакуированы некоторые вузы, театры, учреждения культуры. Иногда приходится слышать заявления, что «Узбекистан спас цвет российской интеллигенции». Это некорректно и несправедливо по отношению к другим республикам. В Узбекистан эвакуировались не только российские деятели, но также много евреев, украинцев, белорусов, представителей других народов. К тому же, скажем, тех же учреждений и деятелей культуры, образования и науки намного больше, чем в Узбекистан, было эвакуировано в разные районы России – Заволжье, Урал, Западную и Восточную Сибирь. А ещё немало было эвакуировано людей и учреждений в Казахстан и другие республики Средней Азии. Но почему-то о благородной роли перечисленных республик и регионов мало вспоминают. Может тут работает принцип «сам себя не похвалишь – никто не похвалит»?
Буквально сразу же после начала войны «24 июня 1941 г. для руководства эвакуацией из прифронтовых районов населения, учреждений, военных и иных грузов, оборудования предприятий и других ценностей создаётся Совет по эвакуации»[9]. Председателем его был назначен Н.М. Шверник, заместителем — А.Н. Косыгин. «Если учесть территориальный охват, количественные масштабы, сроки и условия, то аналогов эвакуации, осуществлённой в СССР в годы Великой Отечественной войны, в истории не существует»[10].
До конца 1941 года удалось эвакуировать «на Восток 2593 промышленных предприятия, в том числе в Среднюю Азию и Казахстан — 308»[11]. Из них в Казахстан было эвакуировано 142 предприятия[12]. В Узбекистан перебазировали около 100 заводов и фабрик.
Относительно людских масштабов эвакуации в СССР существует довольно большой разброс. Наиболее высокой оценкой является утверждение о 25 млн эвакуированных[13]. В «Истории Великой Отечественной войны» в 6-ти томах (1961) число эвакуированных определяется в 7417000 человек[14]. А.Н. Косыгин, имевший в годы войны непосредственное отношение к проблеме эвакуации (он курировал эвакуацию промышленных предприятий), в статье к 35-летию Победы писал, что «за лето-осень 1941 г. из прифронтовых районов европейской части вглубь страны было перебазировано более 10 млн трудящихся»[15].
Все называемые цифры, к сожалению, не представляются достаточно точными. Многое в подсчётах делалось на глазок, а то и вовсе цифры брались с потолка. Например, по запросу А.Н. Косыгина в 1980 году соответствующие сотрудники парторганизаций республик, краёв, областей присылали информацию со своих территорий. И из-за ограниченного времени, и по ряду других причин, никто не занимался исследованием вопроса. По советской традиции исходили, видимо, из убеждения, что «чем больше, тем лучше». Например, в информации по Карелии сообщалось, что из республики было эвакуировано 500 тыс. человек. При этом всё население республики составляло до войны 470 тыс. человек[16].
Распространённым явлением был своего рода двойной учёт — группы эвакуированных людей поступали на территорию и попадали, естественно, в учётные сводки, но через некоторое время они следовали дальше, в другой регион, где также учитывались. При этом в условиях недостаточно налаженной в военное время системы учёта эти группы не отчислялись в первом регионе, значительно искажая общую статистику.
Относительно Узбекистана в разных материалах утверждается, что якобы в Узбекистан было эвакуировано более полутора миллиона человек. Иногда называются даже большие цифры. Во всех публикациях такого рода никогда не указываются первоисточники (ссылки разных авторов друг на друга не в счёт). В республике не проводилось какое-либо широкое исследование по данной теме. Представляется, что указанная численность эвакуированных не отражает реальность, не считается научным фактом, а является в большей мере пропагандистским штампом.
В Узбекистане также имел место двойной учёт — выбывшие из республики эвакуированные в другие регионы не удалялись из учёта. Это происходило и по несовершенству статистики, и по стремлению завысить соответствующие показатели для получения дополнительного количества продовольствия и прочих ресурсов из государственных фондов. Как утверждает исследовательница вопроса М.Н. Потёмкина, «несмотря на то, что из Центра регулярно направлялись денежные и материальные средства, предназначенные для эваконаселения, с мест постоянно поступали просьбы о дополнительных ассигнованиях»[17].
На явно завышенное число эвакуированных в Узбекистан указывают и косвенные факторы. Эвакуация происходила в период с середины 1941 года и до осени 1942-го. Это был исключительно тяжёлый период в ходе войны. Все ресурсы государства, в том числе транспорт, в первую очередь были задействованы на нужды обороны. Только для вывоза оборудования завода «Запорожсталь» потребовалось 8 тыс. вагонов[18]. Пропускная способность Оренбург-Ташкентской железной дороги была ограничена, вагоны требовались для перевозки войск, оборудования, вооружений. Перевезти ещё и свыше полутора миллиона человек не представляется возможным.
Также есть большие сомнения относительно возможности республики обеспечить такое количество людей жильём. Есть вопросы и по продовольственному снабжению.
Основная часть эвакуированных размещалась в городах, в первую очередь в Ташкенте и Самарканде. В Ташкенте накануне войны проживало немного более 600 тыс. человек[19]. Значительная часть горожан-мужчин была призвана в армию. Получается, если действительно в Узбекистан прибыло 1,5 млн эвакуированных, это практически все европейцы, и значительная часть их оказалась в Ташкенте, то Ташкент оказался бы городом с абсолютным преобладанием европейского населения. Однако никто из современников военного Ташкента не отмечает ничего подобного.
Весьма показательно, что в академическом издании «История Узбекской ССР» в разделе, посвящённом Великой Отечественной войне (том 2, 1957)[20], изобилующем различными цифрами и уделяющем большое внимание теме эвакуации, вообще отсутствует какая-либо информация о численности эвакуированных. Могу предполагать, что данные о 1 миллионе и более стали утверждаться в узбекской историографии с 70-х годов прошлого века и имеют пропагандистское происхождение.
Также на явную недостоверность заявленной численности эвакуированных людей в Узбекистан указывает следующий факт. Одним из основных районов исхода эвакуированных была Белоруссия. Достоверно известно, что из Белоруссии было эвакуировано в Узбекистан около 21 тыс. человек, из них 50% составляли евреи[21]. Можно предполагать, что из других регионов — Украины, Ленинграда, Москвы — эвакуированных было больше, но в любом случае это не могли быть гигантские показатели.
В годы войны в Узбекистан, также как в восточные районы России, в Казахстан, Киргизию, Таджикистан, Туркмению, эвакуировали детей из детских домов Украины, Белоруссии, западных российских областей, а также детей, потерявших родителей в ходе военных действий. Относительно численности таких детей также существуют разные цифры. В большинстве материалов называются цифры от 200 до 250 тысяч, но доводилось встречать упоминания и о большем количестве детей, якобы принятых Узбекистаном. Действительно, много детей-сирот нашли кров в Узбекистане. Здесь к ним отнеслись с неменьшей заботой, нежели в других республиках. Это были украинцы, евреи, поляки, русские, белорусы, молдаване и дети других национальностей. Однако, этих детей ведь не вываливали без счёта, словно кирпичи из самосвала. Вёлся строгий учет, который был нужен в том числе и для выделения различных ресурсов из государственных фондов на содержание этих детей, в первую очередь продовольствия. Поэтому разнобой в цифрах опять-таки свидетельствует о том, что они берутся «с потолка».
В действительности же имеются точные данные на этот счёт. «Эвакуация детей в Узбекистан шла двояким путём: с одной стороны прибывали организованно целые эшелоны железнодорожных составов с детьми, с другой – стихийный поток детей и подростков одиночками и группами»[22]. Все они поступали в Центральный детский эвакопункт, организованный на железнодорожном вокзале, где и проходил их учёт. После этого дети направлялись в созданный рядом карантинный детский дом для проверки состояния здоровья. Здесь они находились некоторое время, а потом распределялись по детским домам.
Проблема помещений для размещения детей стояла очень остро. «По указанию ЦК КП(б)Уз и СНК УзССР, все эвакуированные дети и детские дома принимались и размещались в отводимых для них помещениях: колхозных клубах, чайханах, школьных интернатах, зданиях начальных школ и др. Некоторые эвакуированные детские дома сливались с местными детскими домами (там, где позволяло помещение), а крупные детские дома, прибывшие с большим количеством детей, инвентарём и продуктами, размещались в отведённых им помещениях и функционировали самостоятельно»[23].
«Эвакуация детей в Узбекистан проходила в период с конца ноября 1941 по 1 октября 1942 года. 78 детских домов прибыло из Киевской, Каменец-Подольской, Харьковской областей, из Донбасса, Одессы и других регионов Украины, а также из Курской и Орловской областей»[24]. Прибыл также 21 польский детский дом с 1597 воспитанниками, дом испанской молодёжи с 120 подростками[25].
К концу Великой Отечественной войны в Узбекистане насчитывалось 267 детских домов с 30792 воспитанниками в них[26]. Очень часто встречаются утверждения, что якобы всех эвакуированных детей разбирали в узбекские семьи. А кто же тогда воспитывался в этих детских домах?
По свидетельству Е.В. Рачинской, которая в годы войны непосредственно занималась проблемой эвакуированных детей (она была заместителем наркома просвещения и заместителем председателя комиссии по приёму и размещению эвакуированных детей, председателем был руководитель республиканской компартии У. Юсупов; понятное дело, что у него было много и других обязанностей, так что практически всю работу в комиссии приходилось выполнять Рачинской), эвакопунктом было зарегистрировано свыше 40 тыс. эвакуированных детей[27].
Некоторая часть детей-сирот действительно забиралась в семьи или в трудовые коллективы, школы, колхозы, которые осуществляли шефство над небольшими группами детей. Как родилась эта идея? При Республиканской комиссии по устройству и воспитанию эвакуированных детей сформировался женский актив. В него вошли, в частности, жёны и родственницы российских писателей, деятелей культуры и искусства, находившиеся в Ташкенте в эвакуации: Е.П. Пешкова (вдова М. Горького), Т.В. Иванова (жена писателя В. Иванова), Н.А. Пешкова (вдова сына М. Горького), Л.И. Толстая (жена писателя А. Толстого). По их инициативе 2 января 1942 года в Ташкенте состоялось собрание женского актива города. На нём, в частности, был брошен клич: «Заменим несчастным детям их погибших родителей и возьмём осиротевших маленьких детей на воспитание в свои семьи!» Этот клич встретил горячий отклик в сердцах многих женщин Узбекистана разных национальностей.
Почему-то утвердилось мнение, что детей забирали только в узбекские семьи. Такое утверждение не соответствует действительности. Многих детей забирали в свои семьи русские люди, а также и представители других национальностей. Учительница Л.И.Бобыкина взяла на воспитание двоих детей, причём один из них был тяжело болен[28]. Работница текстилькомбината С.И. Рябикова взяла одну украинскую девочку[29]. Инженер Бурдин взял в свою семью одну очень ослабленную девочку. И таких примеров было немало.
Брали на воспитание и трудовые коллективы. «Заготхлоптрест» Ташкентской области в помещении своего клуба устроил интернат для 25 эвакуированных детей, а деньги на их содержание вносили служащие и рабочие за счёт отчислений из своей зарплаты. Рабочие и служащие завода Ташсельмаш в таком же порядке взяли на себя воспитание 15 детей и поместили их в детский сад своего завода. Школа №110 г.Ташкента взяла на воспитание четырёх украинских девочек. Средства на питание, одежду и обувь девочек вносили учителя школы из своей заработной платы[30].
Когда детей забирали в семьи, то на них государство выделяло продуктовые карточки, как это было, например, в известной семье ташкентского кузнеца Шамахмудова. Он и его жена приняли в семью 14 детей, среди которых были узбеки, русские, татары, казашка, молдаванка, украинка. Замечательный поступок этой семьи широко известен. Шамахмудов и его жена были награждены орденами Знак Почёта, правительство Узбекистана установило им персональные пенсии. Государственные власти в начале 1942 года приняли решение о выплате на каждого ребёнка, принятого в семью на воспитание, ежемесячного пособия в 50 рублей. Но очень многие семьи добровольно отказывались от этого пособия[31].
В общей сложности в семьи узбекистанцев — узбекские, русские и другие — было принято более 4,5 тыс. детей[32]. Это достаточно много, но, как видим, это вовсе не соответствует утверждениям, что все дети были взяты по домам. И конечно, несправедливо заявление, что все дети были взяты лишь в узбекские семьи.
Узбекистан в годы Великой Отечественной войны был также своего рода медицинским тылом. Учитывая отдалённость республики от линии фронта, сюда на лечение направлялись (так же, как и в другие среднеазиатские республики), в основном тяжелораненые воины. На территории Узбекистана имелось 113 госпиталей на 39140 коек[33]. По свидетельству председателя Центрального комитета помощи раненым УзССР М.З. Мирзаахмедова, «вся госпитальная база Узбекской республики преимущественно распределялась в Ташкентской и Самаркандской областях»[34].
Тут надо иметь ввиду, что все госпитали делились на две группы — военные и эвакуационные. Продолжительное время, хотя и не всю войну, на территории Узбекистана находились лишь военные госпитали, и их было немного — 9 (в Ташкенте — 3, в Самарканде — 2 и по одному в Чирчике, Андижане, Фергане, Термезе). Все остальные — это эвакуационные госпитали, которые на территории Узбекистана находились, как правило, лишь определённое время, иногда один-два месяца, но некоторые и значительно дольше. Здесь происходило их дооборудование, а также пополнение кадрами в случае необходимости. Затем госпитали отбывали ближе к фронту. По информации уже упомянутого М.З. Мирзаахмедова, «на протяжении 1942-1944 гг. в соответствии с приказом Генерального штаба Красной Армии в прифронтовую полосу было вновь передислоцировано 94 госпиталя»[35].
В Узбекистане в госпиталях трудились высокопрофессиональные специалисты: академик В.П. Филатов, профессора Н.А. Богораз, И.И. Орлов, М.И. Слоним, М.А. Ашрапов, К.М. Минкин, Я.М. Брускин, Я.Х. Туракулов, Г.Н. Терехов и другие.
Мы видим, что многонациональный народ Узбекистана вместе с остальными союзными республиками внёс достойный вклад в разгром врага и достижение победы. Павшие герои заслуживают благодарной памяти и самой высокой оценки. Но они не нуждаются в мифологических измышлениях.
Юрий Флыгин, историк
(Рекомендуем к семейному прочтению для большего понимания исторических событий, а также для факультативного изучения в средних, специальных и высших учебных заведениях Узбекистана)
[1] Источники цитат, фактов и цифр: Helmut Heiber. Generalplan Ost // Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte, 1958; Генри Пикер. Как правильно поделить Россию.
http://gplanost.x-berg.de//gplanost.html.
[2] Великая Отечественная война 1941-1945. Энциклопедия. Москва: Советская энциклопедия, 1985. С. 740.
[3] Узбекская ССР. Энциклопедия. Ташкент: Главная редакция Узбекской советской энциклопедии, 1981. С. 63.
6] Великая Отечественная война. 1941-1945. Москва: Советская энциклопедия, 1985. С. 802.
[7] Казахская советская социалистическая республика. Энциклопедический справочник. Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1981. С. 229.
[8] Узбекская ССР. Энциклопедический справочник. Ташкент: Главная редакция Узбекской советской энциклопедии, 1981. С. 116.
[9] История Второй мировой войны 1939-1945 гг. В 12-ти томах. Том 4. Москва: Военное издательство Министерства обороны СССР, 1975. С. 50.
[10] Потёмкина М.Н. Эвакуационно-реэвакуационный механизм в СССР в годы Великой Отечественной войны // История, память, люди. Материалы международной научно-практической конференции. Алма-Ата, 2013. С. 6.
[11] Великая Отечественная война 1941-1945. Энциклопедия. Москва: Советская энциклопедия, 1985. С. 802.
[12] Казахская советская социалистическая республика. Энциклопедический справочник. Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1981. С. 229.
[13] Белоносов И. Эвакуация населения из прифронтовой полосы в 1941-1942 гг. // Военно-исторический журнал. 1963, №2. С. 115.
[14] История Великой Отечественной войны Советского Союза. В 6-ти томах. Том 2. Москва, 1961.С.548.
[15] Косыгин А. В едином строю защитников Отчизны // Коммунист. 1980, №7. С. 48.
[16] Дубсон В.Б. К вопросу о масштабах эвакуации населения СССР во время Великой Отечественной войны // История, память, люди. Материалы международной научно-практической конференции. Алма-Ата, 2013. С. 28.
[17] Потёмкина М.Н. Указ. соч. С. 13.
[18] Великая Отечественная война 1941-1945. Энциклопедия. Москва: Советская энциклопедия, 1985. С. 801.
[19] Мулляджанов И.Р. Население Ташкента. Ташкент: Укитувчи, 1983. С. 22.
[20] История Узбекской ССР. Том 2. Ташкент: изд. Академии наук Узбекской ССР, 1957.
[21] Дубсон В.Б. Указ. соч. С. 31.
[22] Рачинская Е.В. Народное образование в Узбекистане в годы Великой Отечественной войны. Ташкент: изд. Средняя и высшая школа УзССР, 1963. С. 61.
[23] Там же. С. 63.
[24] Там же.
[25]Там же. С. 64, 65.
[26] Там же. С. 74.
[27] Там же. С. 62.
[28] Правда Востока. 9.12.1942.
[29] Правда Востока. 1.03.1942.
[30] Рачинская Е.В. Указ. соч. С. 68.
[31] Национальный архив Узбекистана (НАУ). Ф. 94. Оп. 5. Д. 4217. Л. 31.
[32] Каримов И.А. Память павших – вечна. Соч., Т. 8. Ташкент: Изд. Узбекистан. С. 465.
[33] Костецкий В.А. Поклонимся великим тем годам. Ташкент: Azmirnashrprint, 2025. С 252.
[34] Там же.
[35] Там же.