Центральная Азия, включающая Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан, Туркменистан и Таджикистан, выделяется как регион с уникальным сочетанием относительно высокого уровня образования и устойчивой рождаемости. По данным Всемирного банка за 2023 год, уровень грамотности в Казахстане составляет 99,8%, в Узбекистане — 99,9%, в Кыргызстане — 99,6%. Средний коэффициент рождаемости в этих странах остается выше уровня воспроизводства: в Казахстане — 3,1 ребенка на женщину, в Узбекистане — 2,8, в Кыргызстане — 2,9. Для сравнения, в Индии и Пакистане рождаемость выше (2,0 и 3,3 соответственно), но уровень образования там значительно ниже: грамотность в Индии — 74,4%, в Пакистане — 59,1%. Это делает Центральную Азию регионом с уникальным человеческим капиталом, способным поддерживать экономический рост.
Экономики стран Центральной Азии демонстрируют устойчивый рост. В 2024 году ВВП Казахстана составил 261 млрд долларов (рост 5,1%), Узбекистана — 90 млрд долларов (рост 6,2%), Кыргызстана — 14 млрд долларов (рост 4,8%). Основной драйвер — разработка природных ресурсов. В Казахстане добыча нефти достигла 89 млн тонн в 2024 году, газа — 59 млрд кубометров. Узбекистан увеличил добычу газа до 48 млрд кубометров и золота до 100 тонн. В Кыргызстане активно разрабатываются месторождения золота (18 тонн в 2024 году) и угля (2,5 млн тонн). Энергетический сектор также развивается: в Казахстане мощность возобновляемых источников энергии выросла до 5 ГВт, в Узбекистане — до 3,2 ГВт, включая солнечные и ветровые станции.
Эти процессы требуют значительных трудовых ресурсов. Однако местное население не всегда готово к интенсивному труду. В Бишкеке средняя зарплата в 2024 году составляет 400–600 долларов, тогда как мигранты из Пакистана, Бангладеш и Индии, занятые в швейной отрасли, уборке или мойке машин, зарабатывают 600–900 долларов. Эти работники готовы трудиться 12 часов в день 6 дней в неделю, чего не хватает местным кадрам. По данным Международной организации труда, в 2023 году в Центральной Азии насчитывалось 2,5 млн трудовых мигрантов, из которых 60% — из Южной Азии. Это подчеркивает дефицит местной рабочей силы для физически тяжелых и низкооплачиваемых работ.
Глобальный контекст усиливает проблему. Страны с населением 20–30 млн, такие как Казахстан (20 млн) и Узбекистан (36 млн), стремятся к экономическому и геостратегическому прорыву. Это требует привлечения дополнительных трудовых ресурсов. Япония, столкнувшись с аналогичной проблемой, с 2019 года упростила визовый режим для рабочих из Юго-Восточной Азии, приняв 1,8 млн мигрантов к 2024 году. Центральной Азии предстоит аналогичный путь, но источники рабочей силы ограничены. Южная Азия (Индия, Пакистан, Бангладеш) обеспечивает основной поток, но низкий уровень образования и языковые барьеры усложняют интеграцию. Внутренние резервы региона, такие как сельское население, недостаточны: в Кыргызстане 40% населения живет в сельской местности, но урбанизация (рост на 2% ежегодно) сокращает этот резерв.
Турция, с населением 85 млн, также сталкивается с нехваткой рабочей силы, особенно в сельском хозяйстве. По данным турецкого Института статистики, в 2023 году сельское население сократилось до 7% от общего числа, а заброшенные земли на юго-востоке страны (бассейн Тигра и Евфрата) составляют 1,2 млн гектаров. Турецкий историк Ильбер Ортайлы предложил заселить эти территории мигрантами из Центральной Азии, назвав уйгуров и кыргызов «трудолюбивыми земледельцами» и «специалистами по животноводству». Его идея, опубликованная в издании Hurriyet 15 августа 2025 года, вызвала критику. Депутат Мерал Даныш Бешташ назвала предложение расистским, указав на игнорирование внутренних социальных проблем Турции. По данным ООН, в Турции уже проживает 3,7 млн беженцев, в основном из Сирии, что усиливает социальную напряженность.
Предложение Ортайлы отражает более широкий контекст пантюркизма, продвигаемого Турцией через Организацию тюркских государств (ОТГ). ОТГ, созданная в 2009 году, объединяет Турцию, Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан, Азербайджан и Туркменистан (как наблюдатель). В 2024 году бюджет ОТГ составил 120 млн долларов, из которых 70% финансирует Турция. Ортайлы, награжденный медалью Тюркской академии, активно участвует в мероприятиях ОТГ, включая форумы в Астане и Ташкенте. Однако его идея обнажает противоречия: пантюркизм декларирует «братство», но на практике Центральная Азия воспринимается как источник дешевой рабочей силы для решения проблем Турции.
Исторический контекст подтверждает эту динамику. В XIX веке, во время Кавказской войны (1817–1864), Османская империя приняла около 1,5 млн черкесов, переселенных из Российской империи. Они были направлены на освоение малонаселенных земель, часто в сложных условиях, что привело к высокой смертности (до 20% в первые годы). Этот опыт показывает, что Турция исторически использовала мигрантов для решения демографических и экономических задач, что вызывает вопросы о гуманности современных инициатив.
Центральная Азия стоит перед дилеммой. С одной стороны, экономический рост требует притока рабочей силы. С другой — зависимость от мигрантов усиливает социальные и культурные риски. В Казахстане доля мигрантов в рабочей силе выросла с 5% в 2015 году до 12% в 2024 году. В Узбекистане этот показатель достиг 15%. Это создает конкуренцию за низкоквалифицированные рабочие места и усиливает социальное неравенство. Например, в Бишкеке в 2023 году было зафиксировано 120 случаев конфликтов между местными жителями и мигрантами, что на 30% больше, чем в 2022 году.
Возрождение Евразийского экономического союза (ЕАЭС) могло бы стать решением. ЕАЭС, объединяющий Россию, Казахстан, Кыргызстан, Беларусь и Армению, в 2024 году обеспечил товарооборот в 80 млрд долларов, из которых 25% приходится на страны Центральной Азии. Свободное перемещение рабочей силы внутри ЕАЭС (1,2 млн человек в 2023 году) позволяет смягчить дефицит кадров. Например, 60% кыргызских мигрантов работают в России, отправляя домой 2,8 млрд долларов переводов (20% ВВП Кыргызстана).
Альтернативой могла бы стать региональная интеграция в рамках ОТГ, но инициативы Турции вызывают настороженность. Казахстан и Узбекистан, несмотря на участие в ОТГ, усиливают собственные экономические стратегии. В 2024 году Казахстан подписал соглашения о добыче лития с немецкой компанией KfW (1 млрд долларов инвестиций), а Узбекистан договорился с Китаем о строительстве солнечных станций (2 млрд долларов). Это показывает ориентацию на глобальных партнеров, а не только на Турцию.
В ближайшие годы Центральной Азии придется балансировать между привлечением мигрантов и развитием собственного человеческого капитала. По прогнозам ООН, к 2030 году население региона вырастет до 80 млн человек, из которых 60% будут моложе 30 лет. Это создает потенциал для внутреннего резерва рабочей силы, но требует инвестиций в образование и здравоохранение. В 2024 году расходы на образование в Казахстане составили 4,5% ВВП, в Узбекистане — 5,2%, что ниже среднего по ОЭСР (6%). Без увеличения этих вложений регион рискует столкнуться с дефицитом квалифицированных кадров.
Турция, в свою очередь, продолжит использовать пантюркизм как инструмент влияния. Однако ее предложения, подобные идее Ортайлы, могут усилить недоверие в Центральной Азии. Региону необходимо выработать собственную стратегию миграционной политики, учитывающую как экономические потребности, так и социальную стабильность. ЕАЭС, несмотря на ограничения, остается более предсказуемым механизмом интеграции, чем амбициозные, но неоднозначные проекты ОТГ.