Сообщение о намерении Узбекистана приватизировать в ближайшие годы около полутора тысяч предприятий, дополненное детализацией объектов приватизации и соотношением государственной и частной доли в каждом из них, видимо, должно несколько оживить интерес потенциальных инвесторов к этой стране.
Видимо, поскольку рассчитывать на то, что произойдет именно так, а не иначе вряд ли приходится.
Начнем с того, почему именно сегодня узбекские власти решили начать массовую распродажу «народного достояния».
Вспомним, еще несколько лет назад Ислам Каримов упрекал своего коллегу из братского Казахстана в пренебрежении тем народных интересов, выражающемся практически в тотальной приватизации крупнейших промышленных предприятий, объектов энергетического направления, комплексов по добыче полезных ископаемых и так далее.
Сегодня тот же Ислам Каримов широко распахивает национальные двери, правда, стараясь привлечь в Узбекистан преимущественно российский капитал.
Причина принципиально иного подхода к перспективе экономического развития республики, конечно же, лежит не в плоскости изменения взглядов лидера. Взгляды как раз остаются прежними, как прежними остаются и методы управления страной и ее экономическим потенциалом. И то, и другое носит авторитарно-административный характер.
Другое дело, что сегодня Узбекистан столкнулся с полным отсутствием желания иностранных инвесторов вкладывать свои деньги в экономику этой страны.
И нежелание это имеет свои корни.
Ни для кого не секрет, к примеру, что здесь очень любят периодически пересматривать условия не только условия приватизации, но и любые условия, которые в силу относительной стабильности, могут способствовать развитию в республике перспективных отраслей экономики.
В 1996 году, когда правительство Узбекистана, в качестве рычага давления привлекло Национальный банк и разом отрубило возможность вывоза за пределы республики относительно честно заработанных западными бизнесменами денег.
Не лучше дело обстоит и сейчас, когда реальная возможность конвертирования имеющихся на счету предприятий средств настолько ничтожна, что не стоит и говорить о свободном передвижении капитала даже если оно необходимо для удовлетворения национальных интересов.
Далее. Практика управления имуществом, существующая в Узбекистане, такова, что не стоит обольщаться практически полным отсутствием государственной доли в акциях приватизированного объекта. Были случаи, когда инвестора, имеющего 99,6 процента акций крупнейшего в республике торгового предприятия, не допускали не только для управления своей долей, но даже на территорию самого предприятия.
И мотивировку находили соответствующую: частичное невыполнение взятых инвестиционных обязательств.
И не суть важно, что обязательств этих в первоначально подписанном документе не было вовсе. Они появились позже, когда инвестору, уже вложившему в объект несколько десятков миллионов долларов, некуда было деваться. Это ни суд, ни прокуратура во внимание не принимали.
Более того, управлял, по сути, чужим имуществом не иностранец, чей капитал стал базой для развития торгового комплекса, а отечественный акционер из чиновников, имеющий долю всего в 0,4 процента…
Сегодня Узбекистану как никогда прежде необходимы деньги — это факт.
Взять их власти на данном этапе негде, и это тоже факт.
Система командно-административного управления экономикой, существенно подкрепленная репрессивным и фискальным аппаратом, единственным стремлением которого являются эффектные отчеты о проделанной работе и наполнении бюджета.
Этакий меркантильный интерес республиканского значения, конечный результат которого выражается в очень короткой, но емкой фразе: после меня хоть потоп.
Едва вставшие на ноги предприятия и сделавших то же самое бизнесменов власть традиционно начинает «доить», обязывая перечислять средства в различные фонды, созданные либо по инициативе главы государства, либо по инициативе тех, кто к главе близок.
Любой, даже робкий протест тут же карается с помощью департамента прокуратуры по борьбе с преступлениями в налоговой сфере. Найти недостатки в любом бизнесе можно всегда, особенно в Узбекистане, где так называемая «двойная» бухгалтерия – норма, но не исключение из правил.
Другими словами, республика исчерпала внутренние резервы, причем, даже очень богатые люди, едва перешагнув за определенный имущественно-финансовый рубеж, стараются вкладывать свои деньги в том же Казахстане или России, нежели в родном отечестве.
И не потому, что не патриоты по своей сути, а поскольку слишком хорошо знают, на что это отечество способно.
Понимая, что процесс поэтапного вывоза капитала узбекскими бизнесменами уже носит необратимый характер, действующая власть решила найти ему эквивалентную замену, используя отсутствие или острый недостаток за пределами страны объективной информации о правилах игры на экономическом поле республики.
Рассчитывать на Запад уже не приходится, поэтому меркантильный взор здешних чиновников отныне обращен на Восток.
Расчет предельно прост: заманить не особо осведомленного в узбекской специфике ведения бизнеса инвестора, подождать пока он вложит деньги в захиревшие, нерентабельные и бесперспективные предприятия, а потом найти предлог, чтобы пересмотреть ранее подписанные документы на правительственном уровне.
Без гарантий и без обязательств. Я бы сказал, капкан, установка которого санкционирована высшим руководством республики.
Любопытно, кто угодит в него первым…