Главная причина, побудившая Ислама Каримова высказать на саммите ОДКБ особое мнение, заключается в том, что менее всего узбекский лидер желает, чтобы военный блок, консолидировавший часть государств постсоветского пространства, выполнял функции государств Варшавского пакта, объединенные вооруженные силы которого подавляли так называемые контрреволюционные мятежи в Венгрии и Чехословакии. Фактически президент Узбекистана, заявив о неприемлемости какого-либо участия в насильственных действиях внутри стран-участников Договора, предостерег молодых, бьющих копытами российских политиков, от опрометчивых шагов с далеко идущими негативными последствиями.
Почему вообще Ислам Каримов поехал в Москву, хотя неоднократно достаточно демонстративно игнорировал подобные встречи?
По мнению аналитиков, его приезд означает политическую поддержку Узбекистаном ОДКБ как структуры, способной в перспективе обеспечить безопасность государств-участников организации в случае внешних угроз, в первую очередь, тех, что на протяжении ряда лет исходят от нестабильного Афганистана. Поскольку американское военное присутствие в этой стране при любом раскладе ограничено во времени, понятно, что Узбекистан не хотел бы остаться с проблемой один на один.
В то же время, совершенно очевидно, что Ислама Каримова беспокоит поспешность, с которой Россия готова легитимно подтянуть ОДКБ к разрешению межэтнических или каких-то иных конфликтов, возникающих или тлеющих в странах, входящих в этот военно-политический блок. То есть, Узбекистан против того, чтобы ОДКБ стал некоей дубиной, постоянно нависающей над народами и политиками суверенных государств. Против, так как нет гарантий, что у кого-то не возникнет непреодолимого соблазна размахивать этой дубиной по своему усмотрению, на основе предположений, революционной целесообразности, политических предпочтений, личных симпатий или антипатий.
По большому счету, особая позиция Узбекистана сродни той, что занимает Франция в НАТО. Да, Франция — за НАТО как структуру, гарантирующую европейскую безопасность, но в то же время эта страна по целому ряду вопросов имеет свое мнение, не совпадающее с мнением администрации США или других членов Северо-Атлантического альянса, и отнюдь не всегда идет в фарватере внешней политики США.