Уважаемая редакция, наделение сотрудников Государственного налогового комитета дополнительными функциями, провоцирующими не только преступление, но и коррупцию, о которых вы рассказали в понедельник, отчасти закономерный результат того, что у руля ГНК долгие годы стоит не интеллектуал, не финансист, а кадровый сотрудник советской милиции. Штат ГНК и его подразделений все последние годы комплектовался тоже по принципу близости к МВД претендентов на должность. Методы, которыми действуют в Узбекистане представители налоговых органов, включая те, что получили термин «по беспределу», также родом из МВД.
Почему-то у нас в стране до сих пор не могут понять, что главной задачей налоговых органов является инициирование на законодательном уровне и обеспечение на практике благоприятных условий для ведения бизнеса, но никак не репрессии в отношении бизнеса. В ГНК, если мы действительно желаем сделать страну сильной, а народ процветающим, должны работать лучшие экономисты республики, но не те, основным аргументом которых во взаимоотношениях с бизнесом, образно говоря, является милицейская дубинка.
У меня есть основания утверждать, что структуры ГНК покинули профессионалы так называемого «первого набора» — выходцы из городских, областных и районных финотделов, имеющие опыт работы и ставящие интересы бюджета выше личных меркантильных соображений. Точнее, их вынудили уйти. Причина проста как швабра: они работали по закону, а не по приказу вышестоящего руководства, требующего найти сокрытие доходов даже там, где его никогда не было. Эта категория финансистов всегда была против тупого закрытия предприятий и компаний по причине обнаружения у них фактов сокрытия налогов. Эта категория специалистов предлагала не закрывать бизнес, нарушивший закон, а понудить его постепенно выплачивать недоимки без остановки производственного или иного процесса, обеспечивающего стабильные поступления в бюджет.
Сегодня все выглядит с точностью наоборот. Аресты счетов, блокирование производственной или коммерческой деятельности, возбуждение уголовных дел, аресты предпринимателей. Как результат – оскудение государственного бюджета и бюджета регионов, сокращение рабочих мест, падение жизненного уровня населения, рост социального недовольства, пополнение миллионных рядов узбекских гастарбайтеров, отдавших предпочтение ближнему и дальнему зарубежью. И во всем этом существенная вина ГНК, где серьезный анализ экономической ситуации подменяется репрессивными мерами, якобы необходимыми для введения бизнеса в легальное русло.
По некоторым данным, суммарный сбор налогов в минувшем году составил 28 процентов от планируемого. Все остальное – приписки, возможность которых обеспечивает так называемая «карусель». То есть, деньги выделенные регионам на решение социальных задач, возвращаются в Ташкент в виде налоговых поступлений, а сами задачи решают с помощью противозаконного давления на бизнес под угрозой его ликвидации. Такая политика позволяет чиновникам годами сохранять за собой кормовые места, но способствует оттоку капитала и рабочей силы и, в конечном счете, приведет к краху экономики страны.
На дворе ХХI век. В цивилизованных странах налоговые органы возглавляют интеллектуалы, работающие, как на ближайшую, так и на отдаленную перспективу, просчитывающие любые изменения в сфере сбора налогов на годы и десятилетия вперед. А у нас это дело поручено выходцам из милиции, причем, не самым лучшим и не самым образованным. Допускаю, что «милицейская дубинка» может дать результат в краткосрочной перспективе, но она бесполезна при решении глобальных экономических задач. Бесполезное – вредно. Но об этом мы как-то не задумываемся.
А. А.
Узбекский предприниматель, покинувший родину по причинам изложенным выше.