По мнению наших экспертов, основной причиной претензий правоприменительных ведомств Узбекистана к российской компании «Евроцемент», владеющей профильным заводом в городе Ахангаран Ташкентской области, могли стать теневые схемы реализации готовой продукции, которые в силу специфической законодательной базы, регулирующей деятельность предприятий-монополистов, используют многие компании.
Дело в том, что предприятия-монополисты в Узбекистане лишены права реализации своей продукции на внутреннем рынке напрямую и могут сделать это только через товарно-сырьевую биржу. Цель, вроде, благая – государство в лице антимонопольного комитета берет на контроль процесс ценообразования, исключая произвольное завышение. Но это в теории. На практике цена на продукцию предприятий-монополистов на бирже (тот же цемент), определяемая Министерством финансов, в несколько раз выше той, что сложилась за пределами Узбекистана. Однако предприятие, реализующее цемент посредством биржевых торгов, получает за него лишь ничтожную часть денег, сумма которых складывается из защищенной в антимонопольном комитете цены и допускаемой прибыли. Все остальное в государственный бюджет забирает Министерство финансов. Таким образом, несмотря на фантастические цены на цемент, искусственно смоделированные внутри страны, производитель вынужден довольствоваться малым.
Малым же никто довольствоваться не любит. И в этом случае в ход идут так называемые экспортные схемы. Так называемые, поскольку товар на экспорт отгружают лишь по документам. На практике он не пересекает границу Узбекистана, и его реализация производится внутри страны по ценам, кратно превышающим те, что заложены в экспортных контрактах, но смоделированы, благодаря бирже.
К примеру, (здесь и далее для простоты изложения мы используем условные цифры – ред.) стоимость тонны цемента по экспортному контракту составляет 110 долларов. Завод формально заключает сделку с зарубежным партнером, на его счет с оффшорной компании поступает определенная сумма денег, после чего цемент отгружают поставщику. По документам цемент пересекает таможенную границу Узбекистана, на практике его продают оптом и в розницу на многочисленных рынках строительных материалов республики в среднем по цене 220 долларов за тонну. То есть, в два раза дороже, чем цемент можно было продать за границу. После чего вырученную от реализации наличную национальную валюту конвертируют в доллары на «черном рынке» и по курсу «черного рынка».
По схожим схемам до недавнего времени в Узбекистане шла реализация сахара, контролируемая Баходиром Каримжановым или «Бахо шакарчи», как его величала «улица». К примеру, по безналичному расчету килограмм сахара оформляли по 2200 сумов, однако, еще 1200 сумов необходимо было внести за каждый килограмм, если ты хотел получить весь заявленный объем. Если же оптовый покупатель отказывался, то ему отгружали вместо 10-ти 7 тонн. Не хочешь – не бери. И брали, поскольку иных предложений не было. А потом списывали недополученные 3 тонны. Либо платили «откат» и забирали все 10 тонн.
В результате в бытность процветания Б. Каримжанова цена одного килограмма сахара в розничной торговой сети доходила до 6 тысяч сумов. Сегодня, спустя год после того, как государство оттеснило проворного юношу от этого бизнеса, тот же килограмм сахара стоит в Узбекистане в два раза дешевле.
По схожим схемам, утверждают наши эксперты, работает и компания GM-Uzbekistan, выпускающая автомобили. Косвенно это подтверждается тем, что цена на автомобиль производства GM-Uzbekistan внутри страны-производителя минимум на 30 процентов выше той, что на ту же машину, но за пределами Узбекистана. Эксперты склонны считать, что часть автомобилей, сошедших с конвейера Асакинского сборочного завода, лишь по документам пересекает таможенную границу. Остальные реализуют на автомобильных рынках страны по значительно более выгодным ценам. Утверждение, кстати, находит и визуальное подтверждение. К примеру, в соответствии со сложившейся практикой, на внутренний рынок идут только однотонные автомобили, однако в Узбекистане вы встретите машины GM-Uzbekistan комбинированных цветов, что отличает только те, что изначально изготовлены на экспорт.
… Понятно, что реализация на практике схем, изложенных в данной публикации в общих чертах, возможна лишь при содействии, покровительстве или попустительстве влиятельных чиновников не менее влиятельных государственных структур. «Евроцемент», похоже, имел на этот счет определенные гарантии, хотя, памятуя, чем закончили в Узбекистане «Вимм-Билль-Данн», Carlsberg, МТС и другие, в руководстве филиала компании вряд ли всерьез рассчитывали на покровителей и планировали долгосрочное присутствие в этой стране. К примеру, «Евроцемент» действительно не вложил ни копейки в технологии, обеспечивающие экологическую чистоту производства. «Здесь птицы не поют, деревья не растут» — это об Ахангаране, где дислоцировано цементное производство.
Спрашивается, почему? Ответ, как кажется, лежит на поверхности — руководство «Евроцемента» помнило неприличный, но очень поучительный анекдот. Расскажем его для тех, кто не знает. Перед первой брачной ночью невеста спрашивает опытную подругу, какой пеньюар ей лучше надеть. «Не имеет значения, — отвечает подруга, — все равно вы…».