Днями на глаза попалась заметка об аресте сотрудников налоговой службы Самарканда, вымогавших несколько тысяч долларов у местного предпринимателя. Поразил, однако, не факт вымогательства (это давно не редкость), а технологии, используемые радетелями за пополнение государственной казны. У них были готовы два акта проверки. Первый свидетельствовал о законопослушности налогоплательщика, второй – о его, мягко говоря, пренебрежительном отношении к уплате налогов. В зависимости от того, какую сумму бизнесмен был готов «пожертвовать» на благосостояние проверяющих, на стол вышестоящему руководству попадал либо один, либо другой акт.
К чему я это вспомнил? Осенью 2015 года сотрудники налоговой инспекции Ташкента осуществляли плановую проверку деятельности частного предприятия «Ханаан». Проверка шла в обычном порядке, к учредителю и одновременно директору «Ханаан» претензии возникли часа за два до официального окончания работы проверяющих. Суть претензий – в уклонении от уплаты налога на доходы в виде дивидендов. Размер претензий – 20 с лишним миллионов в национальной валюте Узбекистана. Основание для претензий – частное предприятие, зарегистрированное в 1997 году в соответствии с законом «О предприятиях», с выходом в 2003 году закона «О частных предприятиях», своевременно не изменило аббревиатуру, в которой частное предприятие именовалось частной фирмой. По версии проверяющих товарищей, позже поддержанной высшим руководством ГНК в лице заместителя председателя комитета, наименование ЧП непременно должно содержать слова «xususiy korxona» (частное предприятие – узб.). Лишь в этом случае оно вправе уплачивать только налог с прибыли, как полагается по закону, и освобождается от налога на доходы в виде дивидендов, законом не предусмотренного.
Учредитель «Ханаан» и директор этого предприятия в одном лице не могла взять в толк, почему изначально частное предприятие, пусть до поры и именуемое частной фирмой, подпадает под иную шкалу налогообложения. Логика её проста: «Если я родилась девочкой, но при крещении (условно) мне дали другое имя, я всё равно девочка, а не мальчик». Понимая, что подобного объяснения в суде недостаточно, она обращается в Министерство юстиции Узбекистана, Управление юстиции столицы республики и Инспекцию по регистрации субъектов предпринимательства при хокимияте Ташкента с просьбой разъяснить два вопроса. Первый: являются ли идентичными понятия «Частная фирма» и «Частное предприятие» и подпадает ли «Частная фирма» под действие закона «О частном предприятии» по всем статьям этого закона? Второй: «Подлежит ли обложению налогом на доходы в виде дивидендов чистая прибыль, остающаяся в распоряжении собственника после уплаты всех налогов, полученная от деятельности частной фирмы, преобразованной в частное предприятие?
Автор ознакомился с ответами, полученными учредителем и директором «Ханаан», и был приятно удивлен их юридической безупречностью. Факт действительно отрадный, поскольку свидетельствует о наличии в некоторых государственных структурах квалифицированных специалистов, не обделенных логическим мышлением.
Дабы не утомлять читателя, процитирую лишь фрагмент письма Управления юстиции города Ташкента: «В отношении юридических лиц, созданных в форме частных фирм до момента принятия Закона Республики Узбекистан «О частном предприятии», распространялся правовой режим, предусмотренный законодательством в отношении ныне действующих частных предприятий. Исходя из вышеизложенного, термины «частная фирма» и «частное предприятие» отражают единую по содержанию организационно-правовую форму юридического лица, подразумевая под собой единые признаки организации ведения предпринимательской деятельности, так как данные понятия представляют собой различные наименования одной и той же организационно-правовой формы».
Письмо за подписью начальника инспекции по регистрации субъектов предпринимательства при хокимияте Мирабадского района по своей сути полностью соответствовало выводам Управления юстиции. Цитата: «Частное предприятие «Ханаан» является правопреемником частной фирмы «Ханаан» и отвечает по всем правам и обязательствам».
Аналогичной позиции придерживались и юристы Центра «Одно окно» по оказанию государственных услуг субъектам предпринимательства при хокимияте Мирабадского района Ташкента, сообщившие, что согласно статье 3 и статье 14 Закона «О частном предприятии», «частная фирма подпадает под определение частного предприятия и на нее распространяется действие всех законодательных актов, предусмотренных для частного предприятия». Более того, в письме было четко сказано, что постановлением парламента Узбекистана о введении в действие Закона «О частном предприятии» «не установлена обязанность субъектов предпринимательства, в том числе уже осуществляющих деятельность в форме частных фирм и частных предприятий, привести в соответствие с вновь введенным законом свои учредительные документы, а также фирменные наименования».
Казалось бы, всё ясно, и уверенное в своей правоте ЧП «Ханаан» подало исковое заявление в Ташкентский городской суд по хозяйственным делам на неправомерные действия налоговых органов, настаивая на отмене доначисления налога на дивиденды в размере 20 с лишним миллионов. И… проиграло дело. Причина – позиция прокурора, выразившего солидарность с позицией ГНК, но не Министерства юстиции и других государственных структур, изложивших свою точку зрения на ситуацию.
Учредитель и одновременно директор «Ханаан» подает апелляционную жалобу на неправомерное решение суда первой инстанции и… выигрывает дело. Апелляционная коллегия в составе трех судей констатирует: «При соответствии юридического лица родовым признакам определенной организационно-правовой формы, основанной на способе закрепления (формирования) и использования субъектом имущества и вытекающие из этого правовое положение и цели деятельности, независимо от его наименования «частная фирма», данное юридическое лицо должно быть отнесено к определенным субъектам; истец с момента государственной регистрации, учитывая фактическое состояние создания (учреждения) и регистрации, формирования собственности и цели деятельности, осуществлял и осуществляет свою деятельность в организационно-правовой форме – частное предприятие; все неустранимые противоречия и неясности толкуются в пользу налогоплательщика».
Апелляционная коллегия отменяет решение Ташкентского городского хозяйственного суда, демонстрируя крайне редкие для отечественного правосудия беспристрастность при рассмотрении спора, профессионализм и приверженность верховенству закона. Проницательный читатель теперь точно скажет: можно порадоваться за нашу судебную систему, за наших предпринимателей, но будет не прав. Помните, как в старой детской киносказке: «Рано радуешься, Иван»…
Налоговый комитет подает кассационную жалобу и чуть ли не в день назначения рассмотрения дела, с нарушением всех сроков исковой давности кассационный протест на постановление апелляционной коллегии подает прокуратура Ташкента. По уровню юридической немощи протест за подписью заместителя прокурора города Ё. Абдуллаева идентичен письму первого заместителя председателя ГНК А. Юлдашева, ранее направленному в адрес директора «Ханаан» и Министерства финансов республики. Сравните сами.
Прокурор: «Истец («Ханаан» – С. Е.) до 06.02.2014 г. осуществлял свою деятельность в качестве частного предприятия. В связи с тем, что истец был частным предприятием до 06.02.2016 г. Налоговый орган пришёл к выводу о взыскании доначисленного налога на доходы в виде дивидендов».
Зампред ГНК: «От уплаты налога на доходы в виде дивидендов освобождается прибыль, полученная частным предприятием. Если частное предприятие распределяет прибыль, полученную во время осуществления своей деятельности в форме частной фирмы, то частное предприятие имеет обязательство по удержанию и перечислению в бюджет налога на доходы в виде дивидендов».
Так и хочется спросить облеченных должностями чиновников: вы хоть сами-то поняли, что написали? Частное предприятие не обязано платить, но заплатить обязано? Бред. Ладно, заместитель председателя ГНК – ему простительно, может, пришел из милиции. Но прокурор, в протесте которого попутаны термины, отсутствуют ссылки на нормы материального права и неверно изложены обстоятельства дела – это уже перебор. К примеру, он расценивает письмо ГНК как доказательство, хотя по своему процессуальному значению оно – не более чем объяснение позиции ответчика. Скажу больше: согласившись, что истец всегда осуществлял деятельность в качестве частного предприятия, прокурор фактически признает обоснованность выводов апелляционной инстанции. Признает, но протестует. Это что-то новое в юридической практике.
… В который раз приходится констатировать, что прокуратура в Узбекистане по большей части игнорирует призывы главы государства стоять на страже законных интересов и прав граждан (предпринимателей как их части). Она по-прежнему отдает предпочтение репрессивным функциям, используя надзорные функции как возможность приступить к репрессивным. Прокуроров народ не любит и боится. Это плохо для государства, в экономической политике сделавшего ставку на деловую инициативу граждан. Смею предположить, что экономически вред, нанесенный Узбекистану неправомерными действиями прокуратуры значительно существеннее, нежели размеры экономического ущерба, возмещенные с помощью этого ведомства.
Но есть и другой критерий оценки, не поддающийся точному математическому подсчету – это вера людей в справедливость, равенство всех перед законом и намерения государства четко следовать заявленным целям. Веру людей в эти ценности компенсировать невозможно. Исчезни вера вовсе, государство и народ в своем большинстве будут обречены оставаться на обочине цивилизации. Подметил, кстати, не я – Ислам Каримов.
По логике, имея в распоряжении экспертные оценки терминов «Частная фирма» и «Частное предприятие», представленные Министерством юстиции и органом по регистрации субъектов предпринимательства, а также законодательно провозглашенный принцип «все неустранимые противоречия и неясности толкуются в пользу налогоплательщика», прокуратура должна была стать на сторону предпринимателя, а ГНК согласиться с определением апелляционной коллегии.
Ничего подобного, однако, не произошло. Отчасти потому, что реальный, а не статистический рост деловой активности населения и как результат, увеличение количества предприятий всех форм собственности, базирующихся на доверии к государству, а не на страхе перед его институтами, не входят в перечень критериев, по которым оценивается деятельность прокуратуры, ГНК иже с ними. Доверие к государству, как известно, располагает к честному ведению бизнеса на максимально обозримую перспективу. Страх стимулирует совершенно иные желания – быстро набить карман и столь же быстро исчезнуть. На нём великого будущего точно не построишь.
Сергей Ежков
P. S.
По информации из различных источников, учредитель ЧП «Ханаан» Ж. Матеуцан (она же директор) относится к той редкой категории предпринимателей, кто не дает взятки проверяющим из принципиальных соображений.