Я, Мухтарова Диля Каримжановна, была признана виновной Мирзо-Улугбекским районным судом г. Ташкента в том, чего не совершала. Имею гражданство Российской Федерации с 2007 года, прописана в Ташкенте с 1992 года и на протяжении последних 25 лет живу в Ташкенте. 28 июня 2016 года против меня было возбуждено дело по статье 131 УК (сводничество или содержание притонов – ред.). Объясню подробности.
В июне 2016 года, чтобы пополнить скудный семейный бюджет, я попробовала пускать семьи с детьми для отдыха — искупаться в бассейне, пожарить шашлык. Во дворе у меня есть бассейн, навес, открытый очаг, сад, по краю двора протекает канал. К нам часто приезжали друзья и восхищались нашим двором, приговаривая, что на этом месте можно организовать маленький бизнес по приему семей с детьми для летнего отдыха. В июне я хотела пробно запустить своё дело. И если пойдет, то зарегистрироваться как предприниматель.
28 июня 2016 года мне позвонил некий Азиз, который представился другом моего родственника и попросил искупаться на пару часов в моем бассейне. Ко мне он пришел с девушкой и сказал, что это его супруга. Он сказал мне, что в прошлом году приезжал в компании с моим племянником и его друзьями. Я ответила: «Ты — не Азиз, друга своего племянника с этим именем я помню». На это он ответил, что я просто его не помню. Тогда я его не пустила. Но он стал проситься искупаться буквально на 1,5-2 часа. В тот день было жарко и я пустила их искупаться.
Когда «гости» вошли, я предоставила им детскую комнату во дворе, где они могли переодеться в купальные костюмы. Они зашли во двор, а буквально через 10 минут в ворота постучали. Пришедшие представились сотрудниками райгаза, которых я в тот день ждала. Как только я открыла ворота, пять громадных милиционеров грубо оттолкнули меня в сторону и вбежали во двор, чтобы найти «гостей». Поводом они назвали проверку паспортного режима. Я была ошарашена.
В это время подставные «гости» добросовестно сыграли свою роль и уже подготовились к встрече с милиционерами: стащили с детской кровати покрывало, постелили его на пол. А сами, сидя на полу в купальных костюмах, ждали своих заказчиков- милиционеров.
Некоторое время милиционеры мешкали и искали «гостей» во дворе, но обнаружили их только, войдя в детскую. Увидев подставных «гостей», да еще в купальных костюмах, милиционеры представили всё как организацию притона. С собой милиционеры привели своих людей в качестве понятых. Соседей как понятых не пригласили.
В ходе этой подставной операции со стороны правоохранительных органов я узнала, что так называемого Азиза на самом деле зовут Санжар, он состоит на учете в наркологическом диспансере. А девушку — Манзура, она состоит на учете в кожно-венерологическом диспансере. Это выяснилось в РУВД Мирзо-Улугбекского района, куда нас привезли.
В ходе частной беседы Манзура сказала мне, что милиционеры под давлением принудили их сделать то, что они сделали, и что перед приходом ко мне Юсупов Санжар получал несколько раз по мобильному телефону подробные инструкции, как все провернуть. Также она сообщила, что для большего эффекта планировалось, что их будет четверо, т.е. две пары. Но вторая пара не пришла.
30 июня 2016 года прокуратура Мирзо-Улугбекского района выдвинула официальное обвинение по статье 131 УК. Обвинитель — прокурор Нормухамедов Т.С. В тексте обвинения говорилось, что Санжар и Манзура договорились со мной о том, что я предоставлю им место для «хорошего отдыха» и интимной связи. И будто бы я стимулировала их растянуть срок аренды, чтобы побольше денег с них получить. На самом деле я пустила их исключительно, чтобы искупаться и лишь на пару часов.
После этого было несколько судебных заседаний. На одно из них пригласили Санжара и Манзуру. Судья Камолов З., ведший заседание суда, несколько раз спрашивал у них, все ли было так, как написано в обвинении прокурора Нормухамедова Т.С.? А именно: договаривались ли они со мной о том, что я пустила их к себе во двор и предоставила им место для развлечения и интимной связи? Оба каждый раз отрицали это и говорили, что я пустила их только искупаться. Услышав это, мы несколько раз спрашивали судью, протоколируются ли данные только что показания? На что секретарь отвечал, что всё протоколируется.
26 августа 2016 года я получила первое решение суда, согласно которому на меня было наложено ограничения на передвижение после 21:00 и выезд за границу. Решение вынес судья Мирзо-Улугбекского района Камолов З.Т. В решении суда показания, данные Санжаром и Манзурой без давления милиции, не были приняты во внимание. Вечером того же дня тот же районный судья Камолов З.Т. приехал ко мне домой и попросил выдать ему обратно решение суда и вручил мне другое решение, согласно которому на меня был наложен штраф в размере 50 минимальных размеров заработной платы (6 500 000 сумов).
Я подала апелляцию, чтобы мне сократили размер штрафа, т.к. работает только муж, а сын учится в университете. Решение суда по апелляции вышло 6 октября 2016 года, его вынес тот же районный судья — Камолов З. В результате мне сохранили размер штрафа. За неимением другого выхода я решила оплатить штраф, пусть хоть даже влезу в долги. Но 30 ноября состоялось очередное судебное заседание, в ходе которого мне сообщили, что меня амнистировали с 12 октября. Судебное заседание вёл районный судья Мирзо-Улугбекского района Базаров О.
Я успокоилась и вздохнула с облегчением, что весь этот кошмар закончился. Но не тут-то было. 10 января 2017 года прокурор Мирзо-Улугбекского района Нормухамедов Т.С. подал протест. Согласно протесту со ссылкой на постановление Кабинета Министров № 408 от 21 ноября 1996 года, он настаивал на том, что я должна быть депортирована как иностранный гражданин. Письмо с извещением прийти в суд и ознакомиться с протестом прокурора я получила 22 января 2017 года. Судебное заседание, на котором разбирался протест прокурора, состоялось 9 февраля 2017 года. Решение вынес судья Мирзо-Улугбекского района Базаров О. На суд я представила свое несогласие, т.к. прожила в Ташкенте последние 25 лет, все мои дети здесь выросли, у меня здесь родился внук. Несмотря на это, суд вынес решение о моей депортации и судья сказал, что извещение о сроках депортации я получу в течение 7 дней.
11 февраля 2017 года, через два дня после судебного заседания, примерно в 16 часов мне позвонили из ОВИР Мирзо-Улугбекского района и сказали, чтобы я приехала. В ОВИР мне сообщили, что меня депортируют и изъяли мой внутренний документ- вид на жительство в Республике Узбекистан, сказав, что я должна покинуть страну. Хотя у меня должна быть возможность в течение 10 дней обжаловать решение суда. И только после этого решение суда должно быть приведено в исполнение. Мне же не дали и трех дней. И никого не волнует, что с самого начала следствие и судебные разбирательства по моему делу шли и закончились с нарушениями законодательства.
Адвокаты изначально не гарантировали мою защиту, сообщив, что таких подставных дел очень много, и ни по одному из них дело еще не выиграно. Поэтому я и не стала обращаться к их услугам, надеясь на здравый смысл и справедливость судей.
Кроме того, считаю необходимым сказать, что 29 июня 2016 года, на следующий день после инцидента, я обратилась в посольство России в Узбекистане за правовой помощью. Это было мое первое обращение в посольство России. Сотрудник посольства России отказал мне в помощи. Повторно я обратилась за помощью в посольство России в Узбекистане 7 февраля 2017 года, за два дня до последнего судебного заседания. Я сказала, что мне грозит депортация и мне некуда идти, всё дело с самого начала идет с нарушениями. Мне посоветовали обратиться к адвокатам, добавив, что если бы я не получила российское гражданство, то меня бы не депортировали. Как мне могут говорить такое? Я, бывшая гражданка СССР, получила российское гражданство по указу президента РФ Путина В.В. И это мой личный выбор.
Я пишу это письмо и покидаю Республику Узбекистан. Решение о депортации было вынесено необосновано, следствие и судебное разбирательство велось со всевозможными нарушениями. Поражает машинное безразличие и беспринципность чиновников правоохранительных органов, судей, а также равнодушие бюрократов из посольства России в Узбекистане к интересам собственных сограждан.
Нынешний год объявлен годом диалога с народом и интересов человека. Возлагаю надежды на принимаемые правительством меры по укреплению правопорядка и совершенствование справедливой судебной системы в Узбекистане. Надеюсь, что и мне удастся добиться справедливого решения суда. Подобное могло коснуться каждого жителя Узбекистана. И я знаю, что в Ташкенте по аналогичной схеме многие были невинно осуждены за несовершенные преступления.
И напоследок вопрос ко всем: способны ли восторжествовать законность и справедливость в Узбекистане?
Д. Мухтарова
—————————————
От редакции
Не первый раз нам приходится констатировать, что провокации, аналогичные описанной выше, организуемые сотрудниками подразделений ГУВД Ташкента с привлечением зависимых от них подставных лиц, давно стали нормой. Нормой, к сожалению, стало и то, что суды автоматически выносят обвинительные приговоры гражданам, даже не помышлявшим об организации притонов, а вынужденным сдавать жилье в кратковременную аренду в виду крайне стесненного материального положения.
Почему этот вид провокаций цветёт и не находит должной правовой оценки ни в прокуратуре, представляющей государственное обвинение в суде, ни в самих судах? Ответ, как нам представляется, лежит на поверхности – деньги. Большие деньги. Квартира или дом, обращённые в доход государства как орудие преступления, признаются выморочными и выставляются на торги в Госкомимущество по стоимости, слегка превышающей оценку БТИ, но раз в 10 дешевле рыночной. На торгах – подставные потенциальные покупатели, представляющие интересы заинтересованных лиц (милиционеров, прокуроров, судей). Торги проходят по одному кругу, цена увеличивается процентов на 15, после чего за отсутствием других предложений, квартира (дом) отходят новому владельцу. Тот, едва переоформив документы на недвижимость, продает жильё уже по реальной стоимости. Разница – в карман принимавших участие в афере, за исключением зависимых от участников персон, вынужденно исполнивших роли посетителей «притона».
Почему автора обращения в редакцию, с которым мы вас ознакомили, депортировали в максимально короткие сроки, даже не предоставив возможности опротестовать решение апелляционной инстанции? Да чтобы не пылила, не бомбардировала своими жалобами виртуальную приемную главы государства. Д. Мухтарова может отсылать жалобы с любой точки планеты, но те, кто обязан рассмотреть их по существу, всегда могут ответить, что заявитель покинул территорию Узбекистана в неизвестном направлении.
Что делать? Некоторое время назад мы рассказывали об аналогичной ситуации, произошедшей с Дмитрием Мишиным, также проживающем в Ташкенте. Чуть позже он добился восстановления законности и был реабилитирован, о чем получил соответствующее уведомление. Правда, сотрудники милиции, организовавшие провокацию, не были осуждены или уволены.
Д. Мишин, кстати, тоже гражданин России, но он не доверился посольству этой страны в Узбекистане, видимо, понимая всю никчемность его присутствия здесь с позиции защиты интересов своих граждан. Он написал в администрацию президента России и в МИД этой страны. Посольство направило ноту в МИД Узбекистана, скорее всего, вынужденно выполняя указание вышестоящего руководства, но никак не по собственной инициативе. Так что Д. Мухтаровой писать надо не в виртуальную приемную президента Узбекистана (здесь давно научились переправлять жалобы тем, на кого жалуются), а в администрацию президента России. Причем, пожаловаться и на посла России в Узбекистане, пренебрегающего защитой интересов российских граждан в стране пребывания. Мы, со своей стороны, постараемся довести содержание данной публикации, как минимум, до министра иностранных дел Российской Федерации. Один раз (больше не было необходимости) и тоже по очень принципиальной ситуации, нам это удалось.
Вопрос — как быть гражданам Узбекистана, оказавшимся жертвами провокаций с последующим судебным преследованием и возможным отъемом жилья? Как оградить их от «оборотней в погонах»? Было бы не плохо, если генеральный прокурор поручил поднять все уголовные дела, связанные с раскрытием «притонов», тщательно и беспристрастно проанализировав их с привлечением осужденных. Возможно, в ходе проверки выяснится, что деятельность «притонов» по странному стечению обстоятельств пресекали одни и те же сотрудники органов МВД, посетителями «мест разврата» оказывались одни и те же люди, равно как одни и те же граждане были приглашены в понятые. Современная история правоохранительных органов Узбекистана знает случаи, когда один и тот же гражданин несколько раз в течение месяца «случайно проходил мимо» и также случайно был приглашен сотрудниками милиции в качестве понятого (к слову, термин «дежурный понятой» в МВД по-прежнему в ходу). И главное — проследить, кому и как отходили изъятые в доход государства дома и квартиры. Уверены, что рискни прокуратура заняться этими делами, очень многое вскрылось бы.
Также было бы не плохо, если Верховный суд Узбекистана официально разъяснил судам нижестоящих инстанций, что притон — это место, где регулярно собираются люди с преступными, развратными или иными неблаговидными целями. Ключевые слова в данному случае – «регулярно». Будь это разъяснение, суды, независимость которых гарантирована законом, поостереглись бы играть в одни и те же игры с сотрудниками милиции, якобы вышедшими на притон, и прокуратуры, представляющей государственное обвинение в суде.
Понимая, что не все нас читают, обязуемся направить в приемную президента Узбекистана перечисленные предложения в надежде прекратить обозначенную в тексте материала порочную практику. Достучаться до главы государства у нас в стране крайне проблематично, но постараемся.
P. S.
Когда материал был подготовлен к печати, редакции сообщили о еще одном аналогичном факте. 18 января этого года парочку «влюбленных» в виду крайнего безденежья решил на час пустить в квартиру своей матери Виктор Степанов, проживающий по адресу: Мирабадский район, ул. Банокати, д. 198, кв.8. Сотрудники милиции вошли следом. Далее – всё по сценарию, о котором детально рассказала Д. Мухтарова. Уголовное дело по упоминаемой статье 131 УК возбуждено в РОВД и скоро будет передано в суд.
Система.