Для современного Казахстана характерна двойственность риторики, идеологии, внутренней и внешней политики. Это результат не многовекторности или ошибок отдельных политиков, а результат двойственной природы самой страны. Казахстан оказался сейчас на пути между независимым государством и колонией, причем речь не об исторических спорах, а о реальном движении к утрате национального суверенитета, который начался после выхода республики из СССР.
Начав с утраты контроля над собственной экономикой, Казахстан может в близком будущем потерять реальную политическую независимость.
Кому принадлежит Казахстан?
Основная функция любого государства – защита собственности общенародной, личной или даже иностранной. Для этого государство получает право на применение насилия и создает для этого специальные институты, суды, полицию, армию. Оно также собирает с собственников налоги, на которые содержит свой аппарат. Социальные функции государство начало принимать преимущественно в 20 веке, чтобы находить баланс между интересами элит, владеющих большинством активов, и менее обеспеченных масс, фактически охраняя права собственности через поддержание уровня жизни большинства.
В Казахстане в результате постсоветской приватизации и соглашений «о разделении продукции» под контроль иностранных собственников перешли ключевые добывающие производства, которые дают стране валюту.
Так нефть дает более 52% экспорта, и, по последним официальным данным «Казсервис», 70,5% нефтедобычи в стране контролируют иностранные компании – преимущественно корпорации из США, Великобритании и ЕС. В их числе Shell (Британия), Shevron (США), ExxonMobile (США), Total (Франция), контролирующие месторождения Тенгиз, Кашаган и Карачаганак.
Аналогичная ситуация в сфере металлургии (21% экспорта), где все крупнейшие компании зарегистрированы за рубежом или принадлежат иностранным собственникам. В их числе «Kazminerals» (Британия), «Kazcinc» (Швейцария), «ArcelorMittal» (Люксембург). Даже ряд изначально казахских компаний были выведены за рубеж, как «Казахмыс» (Сингапур) и ERG (Люксембург), а владельцы – получили зарубежное подданство.
Подобная модель нехарактерна для добывающей промышленности других стран. Около 90% нефти и 70% газа мира находится в собственности национальных и чаще государственных компаний. Та же Россия, как и Казахстан, имеющая большие запасы нефти и газа, также последовательно добивалась восстановления контроля над недрами в 2000-2010-е.
Казахстан же не только не пытается ликвидировать последствия СРП 1990-х, но сохраняет практику доминирования иностранных инвесторов в добывающих проектах, что мы видим на примере Кашаганского консорциума 2010-х. Иностранцы пока не приобретают ряд активов, которые не обещают столь быстрой валютной отдачи, но устанавливают над ними свой контроль. Политолог Данияр Ашимбаев насчитал 18 мест в советах директоров госкомпаний Казахстана, которые занимают иностранцы.
Ключевую должность занимает Джон Дуда, британец, – председатель совета директоров фонда «Самрук-Казына», который должен управлять всеми государственными активами в стране. Естественно, при таком управлении мода на иностранцев идет вниз во все госкомпании.
Президентом госавиакомпании «Эйр Астана» является британский гражданин Питер Фостер. В «Национальной инвесткорпорации», которая принадлежит Нацбанку Казахстана 3 из 6, то есть половина, совета директоров – иностранцы. В «Казатомпроме» и «Самрук-Энерго» – директоров-иностранцев чуть меньше половины.
Доходит до анекдотов. В Петропавловске (Северный Казахстан) в управление США безвозмездно передается местный университет. Работа американцев будет полностью финансироваться из национального бюджета, но государство откажется от всех форм контроля над учебой, несмотря на информацию о пропаганде ЛГБТ-культуры американской стороной. Ситуация уже вызвала протесты, но в минобразования РК заявляют, что «это хорошая возможность для наших детей-студентов».
При этом иностранный менеджмент никогда не улучшал работу предприятий. «Самрук», руководимый британцем Дуда, президент Токаев вообще грозился закрыть за неэффективность. Аналогичные проблемы у управляемых им компаний, которые стагнируют или вовсе несут убытки.
Колониальная экономика
Иностранная собственность и контроль над национальными активами связаны с риском «колонизации». То есть иностранный бизнес не заинтересован в системном развитии страны пребывания, а вкладывается в узкий набор проектов, стремясь максимально быстро вывести прибыли из «колонии» в «метрополию».
Ровно это и происходит с Казахстаном. По данным Нацбанка, в 2016-2021 гг страна имела отрицательный платежный баланс более 27 млрд долларов США (14 по текущим торговым операциям, 11 – в рамках движения капитала). В год убытки составляют 10-15% ВВП в зависимости от ценовой конъюнктуры, причем наиболее убыточными оказываются периоды высоких цен на нефть. Потому что из экономики за рубеж ускоренно выводятся нефтяные доходы западных корпораций. По подсчетам парламентариев за последние 25 лет один только вывод капитала в офшоры составил около 160 млрд долл, что сопоставимо с национальным ВВП и внешним долгом.
Казахстанские эксперты отмечают, что отрицательный платежный баланс – хроническая проблема страны, так как в Казахстане иностранные инвесторы выводят всю выручку, кроме идущей на операционные расходы. В отличие от соседней России, где нефтяная промышленность под контролем государства, что позволяет сохранять положительный платежный баланс и сохранять капиталы в стране.
«Они продали недра, и теперь сидят и говорят об иностранцах. Вся прибыль уходит за границу. Мы только собираем налоги. Особой пользы мы не видим. Казахи работают как рабочие, но владеют всем другие» – заявил в интервью М. Салихов, один из старейших специалистов отрасли.
Кроме прямого вывода капиталов деньги уходят из-за того, что иностранцы предпочитают заказывать любые товары и услуги для своих проектов не у национального, а своего зарубежного бизнеса. Например, подряды на расширения Тенгизского месторождения, контролируемого США, отдаются иностранцам. В течение одного только 2020 года на импорте инженерных и «управленческих» услуг республика потеряла более 2,5 млрд долларов.
Зависимость от импорта и постоянный отток капитала делают дорогими кредиты, и для потребителей, и для предприятий. Отсутствие заказов и вывод капитала лишает промышленность возможности развиваться.
В Казахстане ежегодно растет число закрытых или замороженных предприятий. Продолжающие работать производства сталкиваются с износом основных фондов. Почти 40%, а в ряде секторов более 60-80% опасного промышленного оборудования отработало свой срок и постоянно растет статистика аварий. А под предлогом сжатия рынка и возникающих отсюда проблем госкорпораций продавливается решение об их продаже иностранным «колонизаторам» по заниженной цене.
Тот же «Самрук-казын» открыто говорит в заявлении от 2022 года о планах продажи госактивов иностранцам в рамках приватизации активов, так как на внутреннем рынке – нет нужных объемов капитала. Но капитал – выводят те же самые иностранцы, которым отдали стратегические активы. И будут выводить дальше, получив новые, чтобы власти продали им еще акции, заявив о дефиците ресурсов внутри страны.
И здесь нельзя даже пожаловаться, что на иных условиях инвестиции нельзя привлечь.
Есть Россия и страны ЕАЭС, которые в отличие от Запада активно вкладывают деньги не в добычу, а в перерабатывающие предприятия, включая машиностроение. Россияне наладили в Казахстане производства автомобилей, тракторов, а, когда потребовалось, вакцин от ковида. Ежегодно создаются сотни совместных предприятий и тысячи рабочих мест.
Россия в силу очевидных причин имеет большой технологический опыт добычи и переработки нефти и газа, и могла бы развивать технологический комплекс на базе еще советского задела. В отличие от Европы бизнесу и ЕАЭС как раз нет смысла «топить» казахстанскую экономику, так как она создавалась как часть общесоветского промышленного комплекса, поэтому дополняет российскую, а не угрожает ей.
Однако власти Казахстана настойчиво предпочитают работать с инвесторами из дальнего зарубежья, для которых весь несырьевой бизнес Казахстана – потенциальный конкурент, которого нужно жестко ограничивать, чтоб не спровоцировать кризис перепроизводства у себя.
Жизнь в колонии
Ресурсы и капиталы, которые иностранцы вывозят из Казахстана в свои метрополии это то, что отнимается у казахстанского общества.
Даже исследования на базе официальной статистики показывают, что за 5 лет (2015-2020), более чем в два раза, с 65 до 140 тыс, выросло число хозяйств, живущих за чертой бедности. Причем анализ данных показывает, что власти завышают данные о доходах населения, скрывая достаточно неприятную картину.
По данным международных сопоставлений, Казахстан занимает 78 место в мире по размеру чистой зарплаты (408 долл), и отстает даже от Гондураса (502 долл и 69 место), Кении (426 и 76), Уругвая (689 и 58). Для сравнения соседняя Россия – имеет показатель более 1000 долл (42 место) и опережает, ряд стран ЕС, включая Португалию и Грецию.
Россия – это альтернативный вариант постсоветского развития, где полезные ископаемые не стали объектом иностранной колонизации, а использовались для развития экономики. В этом случае капитал не вывозился, а реинвестировался в другие сектора экономики, что позволило создать множество рабочих мест, высокотехнологичные производства и социальные гарантии.
Эти выводы делают не только эксперты, но и простые жители. По данным МВД, из Казахстана в Россию за последние 5 лет эмигрировало более 220 тысяч казахстанцев, получивших российское гражданство, еще 43 тысячи живут в России по виду на жительство, еще 562 тысячи — по праву граждан ЕАЭС (163 трудовые мигранты в 75 тыс — учащиеся). Причем массовая эмиграция началась не вчера. Все прошлые годы порядка 30-50 тысяч из числа этих мигрантов получали гражданство, причем до 70% эмигрантов – этнические казахи, из-за чего казахское этническое сообщество России растет быстрее населения самого Казахстана. То есть в России непрерывно проживает около 1 миллиона казахстанцев, что больше населения Караганды или Шымкента или свыше 5% постоянного населения Казахстана, включая грудных детей.
Основные причины массового исхода в Россию – высокие социальные гарантии, качественное образование, более низкая коррупция, доступное жилье и возможности самореализации. Причем трудовая или образовательная миграция минимум в каждом втором случае превращается в эмиграцию, так как люди сами наблюдают другой вариант развития постсоветского общества.
В 1990-2000-е эмиграция в Россию скорей разряжала социальную напряженность в Казахстане, исключая из избирательных списков наиболее недовольных. Как пел Ермек Ержанов:
«Одни уезжают, имея в запасе
Ещё одну Родину, но
Не всем так везёт, кто-то должен остаться
И всей этой мерзости сопротивляться».
Однако после вступления в ЕАЭС процесс отъезда стал таким массовым, что стал сам восприниматься как угроза. Потому что масса людей пересекает границу, сравнивает условия жизни и задает вполне резонные вопросы, почему Казахстан не может жить так же, имея огромные запасы нефти и иных ресурсов. Также миграция – реальный признак недовольства людей государством, которое стремительно мутирует в колониальную администрацию.
Служба у колонизаторов
Казахстан допустил стратегическую ошибку, передав Западу не только ресурсы и капитал, но и обучение будущих чиновников. Что привело к низкой компетентности кадров и их примитивному преклонению перед Западом.
В рамках одной только программы «Болашак» за рубежом прошли обучение более 13 тысяч человек. По опубликованным данным, 92% проходили обучение в странах дальнего зарубежья, 74% в англосаксонских странах, преимущественно США и Великобритании, около 80% по гуманитарным специальностям. Эти кадры в приоритетном порядке набирались на госслужбу, минуя стартовые карьерные ступеньки с момента начала программы в 1993-м.
Вопреки официальной пропаганде программа была признана провальной на высшем уровне. Президент Назарбаев публично признал, что 80% «болашакеров» — некомпетентны.
«Сидят ребята, которые не знают, чего они сидят. Как их подбирали?.. 15-20% этих молодых специалистов достойно работают на своих местах. А у остальных, кроме понтов, кто к какой группе, клану относится, желания перепрыгнуть на более теплое место, ничего нет» – заявил он на заседании правительства в 2010-м.
Руководивший реализацией программы Ж. Мелдешев в известной «речи о баранах» (2017) рассказывал, что на учебу принимают совершенно неспособных людей, так как принимающие западные вузы не контролируют их знания, а в Казахстане, видимо, работает клановость и коррупция.
В результате «болашакеры» пользуются плохой репутацией, им бывает сложно трудоустроиться, а руководители госучреждений также признавали, что участие соискателя в «Болашаке» служит для них плохой рекомендацией при подборе кадров. Помимо простой некомпетентности молодых назначенцев учеба формировала опасные идейные комплексы. Отбор неспособных по протекции и плохое знание иностранных языков у многих соискателей вели к тому, что они с трудом «тянули» учебу, поэтому ощущали себя неспособными на фоне западных сверстников, нуждались в их помощи, и эти же мысли приносили в работу. Казахстанские политологи открыто говорят, что «болашакеры» из-за некомпетентности и сомнительных зарубежных связей начинают выступать в роли проводников западной политики и проявлять излишнюю сервильность перед «иностранными господами».
Приведу два примера. Первый — Н. Жумагулов, глава «Союза нефтесервисных компаний Казахстана» и «болашакер», агитирует за сохранение кабальных соглашений о разделении продукции в нефтедобыче «иначе на нас будут подавать в арбитражный суд». И это, несмотря на то, что «его» отрасль терпит от колониальной нефтедобычи убытки более 2 млрд, а более слабый Кыргызстан не побоялся пойти на конфликт «Centerra Gold», разрабатывавшей Кумтор, и пересмотреть права собственности.
Второй – политическое выступление другого «болашакера» Т. Сулейменова, замруководителя казахской АП. Он недавно прославился обещанием «соблюдать санкции против России», за которое республиканскому МИД пришлось практически оправдываться. До такой сервильности не опускалась даже враждебная к России Грузия, которая отказалась принимать во внимание западаные санкции. Однако Сулейменов в ходе визита в ЕС не посмел огорчить европейцев и просто озвучил, что велели, вопреки интересам своей страны.
В некоторые случаях вообще непонятно, какой стране реально служит тот или иной чиновник. Например, недавно назначенный глава минобраза РК Н. Саясат – бывший госслужащий США (штат Айова) и активист американской Демпартии. Его предшественник Аймагамбетов (ныне минпрос) – не вылезал из скандалов из-за денег «Фонда Сороса», которые получал, будучи уже на госслужбе. Как с такими анкетами вообще берут на госслужбу – непонятно.
Существует даже мнение, что в Казахстане идет борьба группировок «назарбаевских болашакеров», связанных бизнес-интересами с Лондоном и Вашингтоном, и иной формации чиновников, которые более реально смотрят на мир и надеются, что президент Токаев решится покончить с колониализмом.
Во всяком случае я публиковал доказательства существования в аппарате «проамериканской» партии во главе с нынешним госсекретарем Е. Кариным, которая активно подрывает отношения с российские и разжигает национализм внутри Казахстана. Казахская печать требовала реакции АП Казахстана на эти данные, но была проигнорирована.
Прозападные элиты прекрасно сознают, что навязывают Казахстану колониальный статус. Именно с этим связаны постоянные рассуждения о «русском колониализме» и активная фальсификация истории 20 века, которой занимается «комиссия по реабилитации», ныне возглавляемая тем же Кариным и героизирующая бандитов и предателей.
Целей этой кампании маскировать разговорами о прошлом – колониальное настоящее.
Неоколониальная система и ее кризис
При этом нельзя сказать, что кто-то в одночасье принял решение продать весь Казахстан в рабство. Все началось с жадности и некомпетентности чиновников, которые подготовили соглашения о разделе продукции. Англо-британский бизнес радостно проглотил все, что ему предложили, и попросил добавки.
В 1990-2000-е в экономике Казахстана возникла огромная течь, через которую колонизаторами начал выкачиваться капитал и ресурсы. Это вело к сжатию рынка капитала в стране и необходимости привлекать новых внешних инвесторов на еще более кабальных условиях, а также к усилению импорта услуг и технологий.
В нормальной ситуации элита должна была осознать проблему и заделать дыру либо с помощью административных запретов, либо с помощью маневра и привлечения инвесторов из России, которая связана с Казахстаном общим рынком, в силу чего будет больше заботиться о развитии Казахстана.
Однако Казахстан сделал вторую трагическую ошибку, отправив будущую элиту учиться за рубеж, где молодежь подвергалась комплексной идеологической обработке.
Необходимость защиты колониальной эксплуатации своей родины вполне успешно внедрялась через идеи «экономического либерализма» и «социального дарвинизма». Кроме того, западные «учителя» успешно эксплуатировали подавленность молодого человека в чужой среде, желание понравиться и стать своим, внушали ему комплекс национальной неполноценности и идею преклонения перед Западом и англосаксонской цивилизацией. Наиболее перспективные кадры подпитывались грантами, обещаниями гражданства метрополии и даже синекур в аппарате государств-колонизаторов.
Фактически успешно формировалась новая колониальная элита, которая испытывает робость перед экспансивными англосаксами, идет на любые уступки перед ними и ревностно охраняет их право расхищать ресурсы собственной страны, объясняя это «священной частной собственностью». Какие-либо маневры с поиском более выгодных вариантов сотрудничества отсекаются, в том числе с помощью введения иностранцев в менеджмент казахских госкомпаний.
Вызовом для планов Запада стал быстрый экономической рост в России, которая не только давала пример успешного развития Казахстану, но могла предложить инвестиции, капитал и технологии на лучших, чем колонизаторы, условиях.
Именно на ликвидацию этой проблемы и были направлены и истерии вокруг популярности русского языка в Казахстане, и переписывание с истории с формированием мифа о «русском колониализме». (Точно также нагнетание ненависти к русскоязычному населению Донбасса лишь обслуживало захват угольных месторождений региона западными спонсорами националистов).
Насаждение антирусской идеологии в Казахстане и других странах постсоветского пространства – часть борьбы за ресурсы бывшего СССР. Западный мир хочет иметь возможность эксплуатировать Казахстан, Кавказ, Украину и даже саму Россию в качестве фактических колоний, но у многих людей в этих странах есть свой взгляд на этот вопрос.
Англосаксонские элиты агрессивно наступают, потому что их подстегивает кризис долларовой системы. Первые столкновения 10 лет назад охватили Ближний Восток, где шла борьба за нефть, и приняли форму «арабской весны» и войны в Сирии. Сейчас противостояние перенесено на территорию бывшего СССР, а сейчас уже превращается в общемировое.
И у Казахстана нет возможности остаться в стороне. Простой выбор инерционного сценария – означает продолжение процесса колонизации страны, потерю суверенитета и усугубление социальных проблем. Попытки изменить ситуацию любым путем – конфликт с западными инвесторами и их агентурой в казахстанской верхушке.
Время очень непростое и вызовы очень серьезны. Но Казахстану, причем и президенту Токаеву, и каждому рядовому гражданину, предстоит выбрать, каким путем пойдет страна. И это выбор затрагивает личную судьбу каждого.
Никита Мендкович