Не могу дождаться, когда начнутся курсы по борьбе с применением пыток. Хотелось бы записаться на них и пройти полноценное обучение. Но меня ни за какие коврижки на курсы не допустят, ведь перечень слушателей определён постановлением президента. Это сотрудники органов, проводящих доследственную проверку, дознание, предварительное следствие, и учреждений по исполнению наказания.
Вот мне и интересно, как их будут учить бороться с собой. Это ведь ровно те должностные лица, которые могут применять пытки и которые по закону ответственны за их применение. Правда, есть в законе и “иные лица”, но их перечень не уточняется.
Вообще постановка вопроса сама по себе интересная, будто пытки – это что-то одушевлённое. Пытки не вирус, они сами по себе не существуют. Их применяют одни люди по отношению к другим. При этом от обычных побоев и увечий пытки отличает то, что применяют их люди, находящиеся на службе у государства и получающие за это жалование, формируемое из налогов. Люди, к которым применяются пытки, находятся в ведении у первых и под их контролем (под стражей).
Странно, что на курсы не пригласили адвокатов. Хотя бы для того, чтобы они выразили своё отношение к происходящему. Ведь они первыми часто оказываются на переднем крае борьбы с пытками своих подзащитных. Думаю, что если на курсах будут семинары, то адвокатам на них есть что сказать.
Почему не пригласили на курсы Уполномоченного по правам человека с его аппаратом? Неплохо было бы обучить судей, судебно-медицинских экспертов, а также сотрудников медицинских учреждений мест лишения свободы.
Любопытно, как будет построена учеба? В сотый раз расскажут о гуманизме и милосердии? Или в лучших традициях партийно-комсомольской учёбы слушателей ознакомят с существованием Конвенции ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, к которой Узбекистан присоединился ещё 31 августа 1995 года? Или о существовании Всеобщей декларации прав человека, о Конституции Республики Узбекистан, где тоже прописаны запреты пыток, о статье 235 Уголовного кодекса, которой предусмотрена ответственность за применение пыток?
Потенциальные слушатели об этом прекрасно осведомлены. Касаемо меня лично, то хотелось бы знать, почему Узбекистан до сих пор не присоединился к Факультативному протоколу к Конвенции против пыток, принятый Генеральной Ассамблеей ООН 18 декабря 2002 года? А ведь на эту тему было поручение президента, изложенное в постановлении от 26 июля 2021 года №5163. Данный протокол предусматривает создание независимого национального органа, финансируемого ООН, с правом беспрепятственного посещения мест лишения свободы.
Может мне объяснят, почему Узбекистан не присоединился и к “Принципам медицинской этики, относящимся к роли работников здравоохранения, особенно врачей, в защите заключённых или задержанных лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания”, принятых Генеральной Ассамблеей ООН ещё 18 декабря 1982 года? Это важно, поскольку именно врачи, работающие в местах лишения свободы, могут удостоверить травму от пыток или случайно полученную. Хотелось бы также узнать, а выведен ли медперсонал пенитенциарных учреждений из системы МВД в структуру Минздрава? Если нет, то что этому мешает.
Допускаю, что следующий вопрос не к лекторам, но хотелось бы ещё знать, как обстоит дело с поручением президента о подготовке к 1 декабря 2021 года проекта закона об изменениях в Уголовный кодекс за применение пыток в соответствии с требованиями Конвенции? Срок вроде бы давно прошёл, а проекта не наблюдается.
Может быть наши учёные мужи расскажут (и желательно широкой аудитории), какой вклад внесли пытки в дело борьбы с преступностью в контексте раскрываемости преступлений? Вряд ли существенный. Хотя многие до сих пор считают, что пытки – это эффективный и кратчайший путь, хоть и жестокий, к получению необходимой информации или признания вины. По мне – это путь к деградации органов дознания и следствия, утраты их квалификации и профессионализма.
В моей практики был не один случай, когда под пытками люди оговаривали себя. Помню, подсудимый показал, что совершил ещё 6 грабежей, кроме того, в котором был уличён. Проверка же показала, что там не было не только состава преступления, но и самого события. В суде же он показал, что признался в несовершённых преступлениях под физическим воздействием. Почему был вынужден это сделать? Бить перестали и даже угостили чаем и сигаретами. Другой подзащитный признался в том, что получал взятки в дни, когда находился под стражей, что, разумеется, полностью исключило его виновность.
Никакой крайней необходимостью и никакой потребностью раскрыть преступление нельзя оправдать совершение другого преступления, каковым являются пытки. Как сказал Карл Маркс: “Цель, для которой используются неправые средства, не есть правая цель”.
Григорий Борисов, юрист