Глава российской дипломатии Сергей Лавров 21 мая в Астане принял участие в заседании Совета министров иностранных дел ШОС, после чего подробно поговорил с журналистами. Министр обметил насыщенность программы заседания, сфокусировав внимание не только на очевидных темах, вроде преемственности политики Ирана после трагической гибели президента И. Раиси и вопросов расширения ШОС, но и на формировании контуров евразийской безопасности.
Впервые о проекте по созданию нового контура «равной и неделимой безопасности Евразии» Владимир Путин заявил в ходе своего ежегодного послания Федеральному Собранию в феврале 2024 г. В ходе недавнего визита российского президента в Китай стало понятно, что председатель Си Цзиньпин также является сторонником идеи проекта евразийского сообщества безопасности. С. Лавров, комментируя ход переговоров Путина и Си, отметил, что лидеры обсуждали идею «евразийской безопасности без всякого евроатлантического налёта». И вот эта тема оказалась вынесенной на заседание министров иностранных дел ШОС.
На данный момент концепция нового контура евразийской безопасности пока остается в большей степени неким императивом, нежели руководством к действию. Лидерам заинтересованных стран только предстоит публично сформулировать свое видение. Зададимся и мы вопросом, какие международные механизмы могли бы обеспечить евразийскую безопасность?
Информационная безопасность
Современная безопасность – понятие многомерное, было бы ошибочным сводить ее исключительно к военной сфере, хотя она остается ключевой.
«Когда мы говорим о безопасности, в первую очередь мы думаем о военных и силовых структурах. Но опыт современного геополитического противостояния демонстрирует, что безопасность не менее важна в экономической, информационной, финансовой, психологической и даже идеологических сферах, хотя я понимаю, что последнее может вызвать определенные нарекания. Мы вступили в эпоху гибридных угроз, и государства должны адаптироваться к ним», – подчеркнул в беседе с «Ритмом Евразии» политолог Сергей Лебедев, старший преподаватель факультета социальных наук и массовых коммуникаций Финансового университета.
«К примеру, возьмем психологическую сферу. Конечно, понятное дело, что возможности медиа по влиянию на политическое поведение ограничены, но сбрасывать со счетов их тоже нельзя. И опыт специальной военной операции показал, что недружественные СМИ и даже просто крупные блогеры могут активно влиять на массовые настроения россиян, что особенно проявлялось на первом этапе военных действий», – добавил политолог.
Именно поэтому, по его мнению, при выработке контура новой евразийского безопасности необходимо учитывать этот опыт. Возможным ответом может стать создание паневразийских медиа (например, на базе ШОС), которым будет гарантирована свобода слова при условии понимания законодательных границ – не призывать к насилию, не покушаться на моральные устои общества и т. п.
«Политические исследователи давно пришли к мысли, что правительства только выигрывают от деятельности свободных медиа, особенно если эта деятельность больше направлена на поиск административных и экономических проблем, а не на продвижение антигосударственных нарративов. Понятное дело, определить, что есть антигосударственный нарратив, а что есть просто нецелесообразно усердная критика не всегда возможно чисто юридически, но для этого и существует институт экспертных заключений. Это тоже не идеальное решение, но другого пока нет», – напомнил С. Лебедев.
Экономическая безопасность
Не менее важной является экономическая и финансовая безопасность евразийского пространства. Односторонние санкции, а также опыт заморозки российских активов, продемонстрировал мировому большинству, что западным странам свои деньги лучше не доверять. Впрочем, разговоры о создании евразийских финансовых институтов и необходимости дедолларизации ведутся очень давно, поэтому эта тема представляется в чем-то сама собой разумеющейся. Однако, считают эксперты, важно не только создать независимые институты, но и выработать свои собственные экономические подходы и критерии.
«В первую очередь, необходимо создать и продвигать евразийское рейтинговое агентство – можно на базе ШОС или БРИКС, можно еще как-то. Собственное рейтинговое агентство является показателем того, что страна или группа стран сама для себя определяет экономические критерии, по которым живет. Она может учитывать чужие оценки и даже находить их полезными, но никак не ориентироваться на них. Это – признак политической зрелости», – заявил собеседник «Ритма Евразии».
Российские власти давно осознали очевидную истину: западные рейтинговые агентства периодически выполняют политический заказ, поэтому польза от их работы вызывает справедливые сомнения. И дело не только в том, что они так или иначе расставляют акценты, а скорее в том, что их рейтинги – реальный инструмент влияния на экономику.
«Экономисты не очень охотно, но признают, что в финансовой сфере – да и в любой, где задействована массовая психология, работает механизм так называемых самосбывающихся пророчеств. И тут нет никакой мистики. Социолог Роберт Мертон, который ввел это понятие, любил приводить в пример, что слухи о проблемах у банка X приводят к тому, что его вкладчики начинают массово изымать вклады и банк X реально сталкивается с проблемами. Это немного гротескный пример, не учитывающий многочисленные механизмы государственных гарантий и защиты банковского сектора, но он хорошо иллюстрирует саму работу этого механизма. Поэтому ни в коем случае нельзя давать недружественным странам монополию на оценку состояния вашей экономики – эти оценки будут политизированы и направлены на снижение инвестиционной привлекательности вашей экономики», – подчеркнул С. Лебедев.
Сеть вместо иерархии
При формировании архитектуры евразийской безопасности также следует учитывать опыт других альянсов, причины их побед и неудач.
«Самый масштабный из ныне существующих военных блоков – НАТО иерархичен по своей природе. Есть США и все остальные. На США также приходится основное бремя военных расходов, что, кстати, регулярно становится поводом к ожесточенным дебатам в конгрессе. Мне представляется, что из этого опыта лидерам ШОС нужно извлечь соответствующий урок: уважай чужой суверенитет, или будь готов к работе воспитателя в детском саду, причем саду для особо капризных детей», – отметил С. Лебедев.
В этой связи России и Китаю, являющимися крупнейшими игроками на евразийском пространстве, стоит задуматься о формировании сетевой архитектуры безопасности вместо попыток выстроить иерархическую структуру во главе с собой. Представляется, что Россия и Китай это очень хорошо понимают. Рассуждая о перспективах многополярного мира, Владимир Путин во время визита в Китай заявил, что этот процесс должен быть «мирным, бесконфликтным, и чтобы мнение всех участников международного процесса учитывалось в полном объёме». Си Цзиньпин также неоднократно высказывался о равенстве всех субъектов международных отношений и важности ООН-центричного мирового порядка.
Как представляется, именно поэтому Москва и Пекин начнут постепенно выстраивание сетевой иерархии евразийской безопасности. Причем идея противостояния с США и Западом не должна быть единственной почвой для объединения.
«Идея сдерживания США может показаться привлекательной основой для создания нового союза, но нужно понимать, что ряд евразийских государств проводят многовекторную внешнеполитическую линию и не будут готовы к вступлению в подобное объединение. Вероятно, стоит начинать с более общих целей – создания евразийских структур по противодействию терроризму, наркотрафику, а на их основании уже выстраивать евразийский миротворческий контингент с обязательным подключением ОДКБ как наиболее успешного объединения, обеспечивающего безопасность в части Восточной Европы, на Кавказе и в Центральной Азии», – поделился своими мыслями политолог.
Михаил Голицын