Министерство труда и социальной защиты Казахстана подготовило дополнение в постановление правительства от 18 февраля 2017 года «Некоторые вопросы Министерства труда и социальной защиты населения Республики Казахстан».
В частности, в Положение о Министерстве труда и социальной защиты населения добавляется новая функция: «разработка и утверждение правил определения принадлежности к казахской национальности лиц, претендующих на получение статуса кандаса и гражданства РК в упрощённом (регистрационном) порядке, в случае отсутствия соответствующей записи в документах, удостоверяющих личность, а также в других документах, подтверждающих национальность претендентов».
Документ размещен на сайте «Открытые НПА» для публичного обсуждения до 10 июня.
Ранее сообщалось, что в Казахстане ввели новые основания для отказа в приёме в гражданство. Речь идёт о Законе «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам совершенствования законодательства в сферах миграции населения и уголовно-исполнительной системы», которым в Закон «О гражданстве» вводятся и уточняются основания для отказа в приёме в гражданство. Документ предусматривает проверку знания казахского языка претендентом.
Не сообщается, каким образом Министерство труда и социальной защиты будет определять годность или не годность претендента на получении казахстанского гражданства, если у того нет документов, подтверждающих, что он действительно этнический казах.
В старые стародавние времена запорожцы принимали в свои ряды в упрощённом порядке:
– Водку пьёшь? В Бога веруешь? Перекрестись!
То, кто правильно прошёл сей триединый тест, становился полноправным запорожцем.
Раздача казахстанского гражданства по упрощённой, но, само собой, несколько иной методике, в течение десятилетий, привела к тому, что республику наводнило огромное количество этнических казахов, которые зачастую не знали даже казахского языка, но требовали для себя высокооплачиваемой работы, желательно в нефтеносной Мангистуской области.
В июле 2022 года в ходе очередного заседания правительства президент Токаев подверг внутреннюю миграционную политику в Мангистауской области жёсткой критике: По итогам заседания Токаев велел правительству разработать «пути мобилизации внутренних экономических ресурсов» и пересмотреть программу переселения в другие регионы. Соотечественникам-«кандасам»– переселяющимся в Казахстан этническим казахам из-за рубежа, известным также как оралманы, президент предложил не ограничиваться только Мангистауской областью, выбирая места проживания также в других регионах.
Руководство республики всегда гордилось тем, что более миллиона кандасов («сокровников») – этнических казахов, переселяющихся из-за рубежа — обосновалось в стране за 30 лет независимости. Но одновременно с этим оно, называя их кандасами, по сути, ограничивало их в правах, заставляя чувствовать себя «в гостях» на собственной исторической родине.
Это способствовало стигматизации кандасов в глазах общества, как людей, неравных казахстанцам.
Наименование этой социальной группы хоть и менялось, но всегда стигматизировало её. Оно закрепляло за переселившимися определенную идентичность, не тождественную остальным казахстанцам. До 2019 года их называли «оралманами» («возвращенцами»). Ничего не поменялось и с введением нового названия – кандасы. «В Китае мы были людьми, казахами, а тут мы стали оралманами», − рассказывал журналистам один из них.
«Этот конфликт рискует перерасти в противостояние между одинаково бедными слоями общества. Кандасы в Алма-Атинской области говорили, что они буквально выживают. Дома и помощь в трудоустройстве выделяются переезжающим в северные области, где предусмотрена квота, но туда едет меньшинство. Более того, иногда им не обеспечивают базовых условий, фактически бросая их на голой земле. К тому же кандасы сталкиваются с языковой дискриминацией, так как часть из них не владеет русским языком и кириллическим алфавитом казахского», – пишет Vlast.kz.
Формулировки, дискриминирующие кандасов, исходили не только от государства, но и от представителей элиты. Тимур Кулибаев, в своё время один из самых богатых и влиятельных людей в Казахстане, публично заявлял, что протесты нефтяников в Жанаозене в 2011 году возглавляли «оралманы».
Токаев в 2019 году предложил употреблять слово «кандас» вместо «оралман». Но на деле казахстанские власти использует кандасов для своих экономических и политических целей, игнорируя их статус как носителей казахской культуры и граждан Казахстана.
Ну и куда бедному кандасу, податься? Скорее всего, путь изгнанных из казахстанского Эльдорадо социальных маргиналов будет лежать в мигрантские гетто, окружающие Алма-Ату и Астану (именуемые «поясами шахида), возникшие после того, как независимый Казахстан стал сырьевым придатком западных нефтегазовых корпораций. Только в алма-атинском «поясе шахида» в настоящее время влачат жалкое существование около миллиона безработных низкоквалифицированных «пролетариев Великой степи».
Переселившиеся в последние месяцы из Китая в Казахстан казахи жалуются на невозможность получить гражданство. Проблема в том, что Астана требует апостилированных Пекином документов. За ними нужно возвращаться в Китай, как правило в Синьцзян. Репатрианты боятся, что не смогут выбраться из этого региона, где их никто не ждёт обратно.
Оказавшись на обочине казахстанского социума, кандасы стали своего рода изолированной кастой со своим укладом, принципами и понятиями, нередко агрессивно настроенной, активно ретранслирующей и даже насильно насаждающей свои правила в своей среде, что всё чаще выливается в крупноформатные социальные конфликты, создавая серьёзные риски социального хаоса.
Очевидно, что большинство кандасов полагало, что этническая принадлежность к казахскому народу станет для них путевкой в новую, более обеспеченную жизнь, а позиционирование в качестве истинных хранителей национальных традиций, культуры и языка обеспечит всеобщий почёт и уважение.
На деле же им пришлось столкнуться с осознанием того, что имеющиеся у них стартовые условия не вписываются в существующие на их исторической родине социально-экономические и социокультурные реалии. Для того чтобы сыто есть, сладко спать и купаться в лучах всеобщего к себе уважения, к казахским генам должны прилагаться профессиональные навыки и компетенции, а ещё лучше – хорошее образование и востребованная профессия.
Безусловно, среди репатриантов немало тех, кто смог по возвращении в Казахстан сделать карьеру. Но таковых по статистике не более 10 процентов от числа всех вернувшихся в родные пенаты кандасов. Основная доля переселившихся в Казахстан этнических казахов трудоспособного возраста имеет за плечами только школьный багаж знаний. Среднее специальное образование в анамнезе лишь у пятой части переселенцев, порядка 10 процентов репатриантов и вовсе не имеют вообще никакого образования.
По сути, за довольно короткое по историческим меркам время страна, объявившая о намерении взрастить качественный человеческий капитал, получила более около миллиона новых граждан трудоспособного возраста с иной ментальностью, низким образовательным уровнем, не имеющих точек опоры для полноценного и эффективного развития, самореализации, материального обеспечения собственных семей.
Если проанализировать государственные программы развития и многочисленные концепции, касающиеся тех или иных аспектов государственной миграционной политики, то становится понятным, что изначально авторы идея воссоединения казахского этноса прекрасно осознавали сопутствующие этому процессу риски и угрозы.
Поэтому ещё 30 лет назад кандасам отводилась роль двигателя сельскохозяйственной отрасли, причем преимущественно на севере и востоке страны. Квоты для переселения репатриантов в эти регионы предусматривали для них значительные преференции как в плане упрощённого оформления документов, так и предоставления вполне конкретных социальных благ – жилья, земли, подъемных.
Но кандасам хочется в Жанаозен, где высокие зарплаты, которых им в других регионах не видать.
Затянувшаяся социальная депрессия в среде кандасов по причине отсутствия авторитетов всё чаще приобретает агрессивные формы. О том, что рано или поздно будет именно так, ещё в середине нулевых предупреждали исследователи проблем возвращения казахов на историческую родину Центра социальных технологий, говорившие о том, что «через сравнительно короткий срок государство может получить дополнительную армию малоприспособленных к жизни людей. Они будут вынуждены занимать нишу тяжёлой, низкоквалифицированной, малооплачиваемой работы, что в свою очередь приведёт к люмпенизации, сокращению продолжительности жизни, росту болезней и росту преступности».
Таким образом, реально проводимая в Казахстане политика замена коренных жителей «нетитульной» национальности этническими казахами привела лишь к обострению из без того серьёзных кризисных трендов.
Как выйти из этого социального тупика, в Ак-Орде, похоже, не знают. Как видно, простая истина, что курс на национализм в многонациональном государстве никогда не доводил до добра, пока ещё не дошла до сознания строителей так называемого «Нового Казахстана».
Нельзя исключить, что, осознав, что дальнейшее привлечение этнических казахов из-за рубежа лишь ещё более накалит социальную атмосферу в республике, новым кандидатам в кандасы постараются доказать, что они не такие уж казахи, как им это кажется.
Власти республики тем самым встают на путь этнической чистки этических казахов, желающих вернуться на историческую родину.
Владимир Прохватилов