В глобальной сети не утихают стоны так называемых общественников различных формаций, включая радетелей за права человека, журналистов и блогеров неких независимых каналов, по поводу временного приостановления деятельности USAID. Касаемо Узбекистана таких стонов не слышно, по крайней мере, в публичном поле. Толи генетическая скромность, толи отсутствие желания засветить себя от проводников деятельности USAID в части развития демократии, свободы слова и прочих достижений демократического общества. И это уже радует.
По единодушному мнению экспертов, западное финансирование различных демократических программ, формально насущных, а на самом деле дестабилизирующих общественно-политическое согласие в том или ином государстве, в Узбекистане получило наименьший успех. Ещё меньше – только в соседнем Туркменистане. А ведь денег на эти цели выделялось более чем достаточно.
Согласно открытым данным, с 2001 по 2024 годы USAID перечислило странам Центральной Азии постсоветского образования 2,7 млрд долларов на развитие демократии, соблюдение прав человека, совершенствование судебно-правовой системы и т.д. и т.п. Как и предполагалось, большая часть выделенных средств предназначалась для Киргизии (841 млн долларов), Таджикистана (602 млн) и Казахстана (595,2 млн). Узбекистану и Туркменистану, видимо, в виду их бесперспективности с позиции спонсоров, выделили по остаточному принципу. К примеру, Узбекистану – 502,2 млн долларов. Сколько денег получили туркменские борцы за свободу и демократию – загадка.
Впрочем, уже в 2017 году ситуация кардинально изменилась. На конец 2024 года доля Узбекистана в общем финансировании USAID государств Центральной Азии возросла с 24,2% до 73,5%. Очевидно, что поводом для оптимизма со стороны USAID послужила политика нового президента Узбекистана, решившего развивать демократические институты собственными силами. Именно собственными, поскольку только они исключают или минимизируют давление извне и продвижение чуждых Узбекистану ценностей и принципов укрепления государственного суверенитета.
Отчасти по этой причине уже в 2023 году Узбекистан ограничил влияние USAID в переустройстве основ государственного управления, то есть фактического вмешательства во внутренние дела своей страны. Если конкретно, то политическое руководство Узбекистана попридержало вожжи в части анонсированных намерений проведения выборов глав областных, городских и районных администраций. Не потому что нынешний президент категорически против выборов, а поскольку на данном этапе считает их преждевременными. Это его право, и для этого у него есть достаточно веские основания.
В отличие от сорокалетних, он хорошо помнит события середины 80-х – начала 90-х годов. Он помнит стихийные деструктивные митинги, регулярно проводимые тогдашней радикальной оппозицией с целью ослабления и последующего уничтожения централизованной власти. Он хорошо понимает, к чему это может привести и чем закончится. Он принципиально не желает наступать на те же грабли, отдавая предпочтение эволюционному развитию Узбекистана перед революционным и радикальным. Смею утверждать, что его позиция полностью соответствует взглядам населения, что формирует общественно-государственное единение. Да, с определёнными оговорками, но всё равно единение.
Как и первый президент Узбекистана, Мирзиёев не желает быть марионеткой в руках внешних акторов, в какой бы форме или в каком бы виде они не пытались повлиять на внутреннюю ситуацию в стране и её место в мировом сообществе. Он хочет иметь (и имеет) конструктивный парламент, не оппонирующий главе государства, а поддерживающий его действия. Он хочет иметь общество, готовое построить свою жизнь в строгом соответствии с собственными взглядами и присущими ему морально-нравственными приоритетами.
Именно поэтому практически каждое своё намерение по развитию социально-экономического потенциала государства или укреплению понимания между народом и властью он предварительно обкатывает как в обществе, так и в парламенте. Отсюда повышенное, я бы сказал обострённое, внимание к местным средствам массовой информации и настроениям населения, отражаемым в социальных сетях. Отсюда и реакция – да, не всегда ожидаемая по результату, но всегда очевидная.
Глава государства никогда не забывает, что США и консолидированный Запад одной из своих основных целей в мировом переустройстве считают ликвидацию авторитарных режимов, к коим, несмотря на всю внешнюю лесть, до сих пор относят Узбекистан и его ближайших соседей по СНГ. Он хорошо знаком с ролью USAID в каскаде «цветных революций» в Киргизии, Грузии и, конечно же, на Украине. Он видит то, что происходит сегодня в Турции, Молдове, Сербии, Словакии и Венгрии. Не только видит, но и понимает, кто стоит за так называемыми народными протестами с последующим смещением законно избранных национальных лидеров.
Он не против свободы слова, но только в том случае, если эта свобода направлена на укрепление государственных институтов, общественного и межнационального согласия. Во всех остальных проявлениях эта так называемая свобода для него неприемлема. Он против использования «мягкой силы» в целях насаждения чуждых узбекскому народу неолиберальных ценностей и националистических настроений, какими бы благими намерениями их не пытались оправдать. Консервативно, патриархально? Возможно. Но кто сказал, что консерватизм это однозначно плохо, а либерализм – однозначно хорошо?
Мы отнюдь не случайно упомянули важность межнационального согласия. Есть основания говорить о том, что ряд программ USAID в Узбекистане был направлен на обработку трудовых мигрантов, избравших Россию местом адаптации и приложения собственных сил. Мало кто знает, что отдельное внимание USAID уделяло так называемому «социальному туризму» – миграции в Российскую Федерацию с целью рождения детей, получения бесплатного образования, медицинских услуг, пособий и выплат.
Казалось бы, цель благая – содействие интеграции приезжих в стране пребывания. Однако на практике это было не совсем так. К примеру, небезызвестная Валентина Чупик, работавшая под «крышей» Международной организации по миграции (МОМ) – НКО Tong Jahoni – в рамках одного из проектов USAID, под видом правозащитной деятельности фактически занималась радикализацией мигрантской среды. Да, её выдворили из России. Но где гарантия, что эти функции не возьмёт на себя кто-нибудь другой? Причём, не обязательно в России, а где-нибудь в Центральной Азии.
Как бы кому не хотелось, но USAID всё ещё жив. Да, существенно усечённый в своих возможностях, но жив…
Сергей Ежков