В Центральной Азии, включающей Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан и Таджикистан, оросительные системы, созданные в советский период, играли ключевую роль в развитии сельского хозяйства.
Эти системы, построенные в основном в 1950–1980 годах, обеспечивали водой миллионы гектаров земель, поддерживая производство хлопка, пшеницы и других культур. Однако за последние три десятилетия значительная часть этих каналов пришла в упадок или исчезла, что существенно повлияло на аграрный сектор региона. Основные причины деградации оросительных систем включают физический износ, недостаточное финансирование, институциональные изменения и климатические факторы. Последствия для сельского хозяйства проявляются в снижении урожайности, засолении почв, сокращении посевных площадей и угрозе продовольственной безопасности.
Оросительная инфраструктура Центральной Азии, созданная в советское время, была ориентирована на экстенсивное земледелие. В 2020 году сельское хозяйство региона потребляло 100.4 кубических километра воды из 127.3 кубических километра, доступных ежегодно, что составляет 80% водных ресурсов. Площадь орошаемых земель достигает 10.1 миллиона гектаров, что эквивалентно 2.9% мировых орошаемых территорий. Основные каналы, такие как Ферганский в Узбекистане или Чуйский в Кыргызстане, проектировались для подачи воды на огромные расстояния, часто через земляные русла. Средний возраст этой инфраструктуры превышает 50 лет, и до 40% воды теряется из-за фильтрации и испарения. В Узбекистане, например, около 60% каналов требуют капитального ремонта, а в Таджикистане этот показатель достигает 70%.
Физический износ является главной причиной деградации каналов. Земляные русла, преобладающие в регионе, подвержены эрозии и заиливанию. Отсутствие бетонного покрытия или лотковых конструкций приводит к значительным потерям воды. В Казахстане, где орошаемые земли составляют около 1.2 миллиона гектаров, до 50% каналов находятся в аварийном состоянии. В Таджикистане, где сельское хозяйство обеспечивает 23% ВВП, только 30% оросительных систем имеют современные водоизмерительные устройства, что затрудняет контроль расхода воды. В Кыргызстане, где 65% населения проживает в сельской местности, многие каналы не ремонтировались с 1980-х годов, что привело к их частичному или полному разрушению.
Недостаточное финансирование усугубляет проблему. После распада СССР в 1991 году централизованное управление водными ресурсами прекратилось, а национальные бюджеты новых государств не могли обеспечить необходимых инвестиций.
В Узбекистане, где хлопок составляет 17% экспорта, затраты на модернизацию оросительных систем оцениваются в 3 миллиарда долларов США, но ежегодные ассигнования не превышают 200 миллионов долларов.
В Таджикистане, где 60% сельскохозяйственного экспорта зависит от хлопка, государственные расходы на водное хозяйство составляют менее 1% ВВП. Кыргызстан, с его ограниченными финансовыми ресурсами, направляет на ремонт каналов около 50 миллионов долларов ежегодно, что покрывает лишь 10% потребностей.
Казахстан, обладая более диверсифицированной экономикой, выделяет около 300 миллионов долларов в год, но этого недостаточно для восстановления инфраструктуры в полном объеме.
Институциональные изменения также сыграли значительную роль. В советский период управление оросительными системами осуществлялось через государственные органы, такие как Министерство мелиорации и водного хозяйства СССР. После 1991 года ответственность перешла к национальным ведомствам, которые часто сталкивались с нехваткой кадров и координации.
В Узбекистане и Таджикистане управление водными ресурсами и предоставление услуг орошения часто осуществляется одной организацией, что снижает эффективность. В Кыргызстане реструктуризация сельского хозяйства привела к фрагментации земельных участков, что усложнило распределение воды.
В Казахстане крупные фермерские хозяйства, ориентированные на экспорт пшеницы, получают приоритет в доступе к воде, что ограничивает возможности мелких производителей.
Климатические изменения усиливают давление на оросительные системы. С 1990 года средняя температура в Центральной Азии выросла на 0.8 градуса Цельсия, что увеличило эвапотранспирацию и сократило объем ледникового стока, особенно в бассейне Амударьи. Прогнозируется, что к 2050 году сток этой реки сократится на 10–15%, что критично для Узбекистана и Таджикистана, где она является основным источником орошения. В Казахстане, где сельское хозяйство потребляет 54 миллиарда кубометров воды ежегодно, засухи стали чаще, а осадки — менее предсказуемыми. В Кыргызстане, где 90% орошаемых земель зависят от горных источников, таяние ледников угрожает долгосрочной устойчивости водоснабжения.
Последствия деградации оросительных каналов для сельского хозяйства многогранны. Во-первых, сокращение водоснабжения привело к снижению урожайности. В Узбекистане урожайность хлопка упала с 3.2 тонны с гектара в 1990 году до 2.4 тонны в 2023 году. В Таджикистане производство хлопка сократилось на 25% за последние 20 лет из-за нехватки воды. В Казахстане урожайность пшеницы на орошаемых землях снизилась на 15% с 2000 года. Кыргызстан, где сельское хозяйство составляет 12% ВВП, столкнулся с сокращением производства риса и овощей на 10–20% в зависимости от региона.
Во-вторых, засоление почв стало серьезной проблемой. До 50% орошаемых земель в регионе подвержены засолению из-за неэффективных дренажных систем и избыточного полива. В Узбекистане засоленные почвы составляют 60% орошаемых территорий, что снижает их продуктивность на 30%. В Таджикистане этот показатель достигает 40%, а в Казахстане — 25%. Кыргызстан, хотя и менее затронут, теряет около 10% сельскохозяйственных земель из-за деградации почв.
В-третьих, сокращение орошаемых площадей привело к уменьшению посевных территорий. В Узбекистане площадь орошаемых земель сократилась с 4.3 миллиона гектаров в 1990 году до 3.8 миллиона в 2023 году. В Таджикистане этот показатель упал с 0.7 миллиона до 0.6 миллиона гектаров. Казахстан потерял около 0.3 миллиона гектаров орошаемых земель, а Кыргызстан — 0.1 миллиона. Это ограничивает возможности для выращивания водоемких культур, таких как хлопок и рис, и вынуждает фермеров переходить на менее прибыльные зерновые или бобовые.
Угроза продовольственной безопасности является долгосрочным последствием. Таджикистан, зависящий от импорта пшеницы из Казахстана на 40%, сталкивается с ростом цен на продовольствие, так как местное производство сокращается.
Узбекистан, импортирующий до 30% зерновых, вынужден увеличивать расходы на закупки, что составляет 2 миллиарда долларов ежегодно. Кыргызстан, где 65% населения зависит от сельского хозяйства, теряет продовольственную независимость, так как доля импорта риса и овощей растет. Казахстан, хотя и остается экспортером пшеницы, сталкивается с внутренними дефицитами в южных регионах, где орошение наиболее критично.
Для смягчения последствий необходимы инвестиции в модернизацию инфраструктуры. Переход от земляных каналов к лотковым или трубопроводным системам может сократить потери воды на 20–30%. Внедрение водосберегающих технологий, таких как капельное орошение, уже показало эффективность в Узбекистане, где пилотные проекты увеличили урожайность хлопка на 15%. Однако масштабирование таких решений требует международного финансирования. Евразийский банк развития предлагает 10 шагов для водосбережения, включая региональное сотрудничество и улучшение мелиоративных систем, что может сэкономить до 56% воды при сохранении текущих объемов производства.
Исчезновение оросительных каналов советской эпохи в Центральной Азии обусловлено сочетанием физического износа, недостаточного финансирования, институциональных проблем и климатических изменений. Это привело к снижению урожайности, засолению почв, сокращению посевных площадей и угрозе продовольственной безопасности. Без немедленных мер, включая модернизацию инфраструктуры и внедрение водосберегающих технологий, регион рискует столкнуться с дальнейшим ухудшением аграрного сектора, что усилит экономическую и социальную нестабильность.