В условиях глобализации и экономической интеграции Центральной Азии транснациональные семьи и новые форматы занятости становятся значимыми факторами, определяющими социальную и экономическую динамику Казахстана, Узбекистана и Кыргызстана.
Эти страны, исторически связанные культурными и экономическими узами, сталкиваются с вызовами, связанными с трудовой миграцией, изменением структуры занятости и адаптацией семейных институтов к современным реалиям.
Транснациональные семьи в Центральной Азии формируются в результате трудовой миграции, которая остается ключевым фактором в экономике региона. По данным Международной организации по миграции (МОМ), в 2023 году страны Центральной Азии, включая Казахстан, Узбекистан и Кыргызстан, демонстрировали одни из самых высоких в мире показателей зависимости от денежных переводов мигрантов.
В Кыргызстане, например, денежные переводы составляли около 25% ВВП в 2022 году, в Узбекистане — около 12%, а в Казахстане — менее 1% из-за более диверсифицированной экономики. Эти средства, поступающие преимущественно из Российской Федерации, обеспечивают финансовую поддержку семей, но одновременно создают социальные вызовы, такие как разобщенность семей и изменение традиционных ролей.
В Кыргызстане численность экономически активного населения на начало 2024 года составила 2 712 700 человек, из которых 2 581 100 были заняты, а 131 600 считались безработными. Уровень общей безработицы достиг 4,9%, а официальной — 2%. При этом значительная часть трудоспособного населения мигрирует за рубеж, что приводит к формированию транснациональных семей.
По оценкам МОМ, около 800 000 граждан Кыргызстана работают за границей, преимущественно в России, где они заняты в строительстве, торговле и сфере услуг. Это приводит к ситуации, когда в стране остаются преимущественно женщины, дети и пожилые люди, что изменяет структуру домашних хозяйств.
В Узбекистане ситуация схожа, но имеет свои особенности. В 2022 году около 2 миллионов граждан страны находились на заработках за рубежом, из них 70% — в России. Денежные переводы в 2022 году достигли 8 миллиардов долларов США, что составило значительную часть доходов домохозяйств. В то же время в Узбекистане активно развиваются программы поддержки занятости женщин, что связано с необходимостью компенсировать отсутствие мужской рабочей силы.
По данным Комитета женщин Узбекистана, в 2019 году было создано 1000 рабочих мест в семейных детских садах, а в 2018–2019 годах около 23000 женщин прошли обучение предпринимательским навыкам. Эти меры направлены на снижение зависимости от денежных переводов и укрепление экономической самостоятельности семей.
Казахстан, в отличие от Кыргызстана и Узбекистана, выступает как принимающая страна для мигрантов из соседних государств. По данным Министерства труда и социальной защиты населения, в 2023 году в Казахстане работало около 15 000 трудовых мигрантов из Узбекистана и 5000 из Кыргызстана, преимущественно в строительстве и сельском хозяйстве.
Однако казахстанские граждане также мигрируют, хотя в меньших масштабах: около 200 000 человек работают за рубежом, в основном в России и Южной Корее. Это создает транснациональные семьи, но их влияние на экономику менее выражено из-за относительно высокого уровня занятости внутри страны — 95% экономически активного населения (около 9 миллионов человек) трудоустроены.
Новые форматы занятости, такие как удаленная работа, фриланс и предпринимательство, становятся важным фактором в адаптации транснациональных семей к экономическим реалиям.
В Кыргызстане, например, службы занятости в 2024 году направили на профессиональное обучение 6886 безработных, преимущественно по профессиям, востребованным на местном рынке: оператор компьютера, повар, швея, бухгалтер. Эти программы способствуют развитию самозанятости, что особенно важно для женщин, оставшихся без поддержки мигрировавших родственников. В 2023 году МОМ в Кыргызстане предоставила гранты для создания малого бизнеса, например, в сфере пчеловодства, что позволило семьям диверсифицировать источники дохода.
В Узбекистане новые форматы занятости активно поддерживаются государством. В 2022 году из государственного бюджета было выделено 50 миллиардов сумов на гранты для негосударственных организаций, обучающих женщин профессиям и предпринимательству. В результате в 2019–2022 годах было создано 295 швейно-трикотажных цехов, обеспечивших занятость 44 000 женщин. Кроме того, в 2021 году малый и средний бизнес в Узбекистане обеспечил 42,8% ВВП, а численность занятых в этом секторе составила 523 000 человек.Эти данные свидетельствуют о постепенном переходе от традиционной занятости к более гибким формам, включая надомную работу и ремесленное производство.
В Казахстане новые форматы занятости развиваются в основном в городах, таких как Алматы и Астана, где доступ к интернету и цифровым платформам выше. По данным, в 2025 году уровень участия женщин в рабочей силе составил 76,1%, что является одним из самых высоких показателей в регионе.
Удаленная работа и фриланс становятся популярными среди молодежи, особенно в ИТ-секторе, который в 2022 году обеспечил 3% ВВП страны. Однако в сельских районах доступ к таким возможностям ограничен, что усиливает зависимость от традиционных форм занятости и денежных переводов.
Транснациональные семьи сталкиваются с рядом социальных проблем, включая разрыв семейных связей и психологическое давление. В Кыргызстане, по данным Министерства труда, социального обеспечения и миграции, в 2025 году около 44 666 детей получили пособие «Балага сүйүнчү», что отражает рост числа семей, нуждающихся в социальной поддержке из-за отсутствия одного или обоих родителей.
В Узбекистане программа «Женская тетрадь» направлена на поддержку женщин, оставшихся без кормильца, путем предоставления им рабочих мест и обучения. В 2018 году около 10 000 женщин были трудоустроены благодаря этой инициативе.
Экономическая интеграция в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС) облегчает мобильность рабочей силы между Казахстаном, Кыргызстаном и Россией, но создает дополнительные вызовы для Узбекистана, который не входит в ЕАЭС.
Граждане Узбекистана, работающие в Казахстане, часто сталкиваются с бюрократическими барьерами, такими как обязательная дактилоскопическая регистрация, введенная в 2024 году. В то же время соглашения о безвизовых поездках между странами региона упрощают краткосрочную миграцию, что способствует формированию транснациональных семей.
Энергетическая взаимозависимость стран Центральной Азии также влияет на занятость и семейную структуру. В 2022 году Казахстан, Узбекистан и Кыргызстан пострадали от масштабного отключения электроэнергии, вызванного перегрузкой транзитных линий. Это привело к временным перебоям в работе предприятий, что особенно сильно затронуло малый бизнес и самозанятых. В Узбекистане, например, перебои с электроэнергией вызвали проблемы с отоплением и водоснабжением, что усилило уязвимость семей, зависящих от стабильного дохода.
Социально-экономические показатели региона подчеркивают контрасты в уровне жизни и занятости. В 2025 году индекс стоимости жизни в Узбекистане составил 24,2 по данным Numbeo, что ниже, чем в Казахстане (116-е место) и Кыргызстане (118-е место).
Средние ежемесячные расходы на одного человека в Ташкенте составили 484 доллара США, а для семьи из четырех человек — 1643 доллара. Эти данные указывают на относительно низкую стоимость жизни в Узбекистане, что делает страну привлекательной для внутреннего предпринимательства, но одновременно подчеркивает ограниченные возможности для накопления капитала.
Транснациональные семьи и новые форматы занятости в Казахстане, Узбекистане и Кыргызстане формируются под влиянием трудовой миграции, государственной политики и глобальных экономических трендов. Денежные переводы остаются важным источником дохода, но их влияние постепенно снижается за счет развития самозанятости и предпринимательства.
Государственные программы, направленные на обучение и трудоустройство женщин, способствуют адаптации семей к новым реалиям, однако социальные вызовы, такие как разобщенность и психологическое давление, требуют дальнейшего внимания. Экономическая интеграция и цифровая трансформация открывают новые возможности, но их реализация зависит от устранения инфраструктурных и бюрократических барьеров.