Центральная Азия сталкивается с нарастающим энергетическим кризисом, который угрожает устойчивому развитию региона. Дефицит газа, прозванный «газовым голодом», обусловлен комплексом факторов: демографическим ростом, индустриализацией, износом инфраструктуры и ограниченностью собственной сырьевой базы.
К 2030 году регион может нуждаться в импорте до 25 млрд м³ газа ежегодно, что почти вдвое превышает текущие объемы закупок. Россия, обладая значительными ресурсами и развитой инфраструктурой, способна стать ключевым партнером в смягчении кризиса, предоставляя газ, технологии и инвестиции. Однако без системных реформ и модернизации зависимость региона от внешних поставок будет только расти.
Ежегодный прирост населения Центральной Азии превышает 1 млн человек. В 2024 году численность жителей региона достигла 78,5 млн, увеличившись на 1,2 млн по сравнению с 2023 годом. Это усиливает спрос на газ для бытовых нужд: отопления, приготовления пищи и транспорта. Параллельно развивается промышленность. В 2024 году промышленное производство в Казахстане выросло на 4,8%, в Узбекистане – на 5,2%, что требует дополнительных объемов энергии. Электрогенерация в регионе зависит от газа на 68%, но инфраструктура, построенная в основном в 1970–1980-х годах, не справляется с нагрузкой. В 2024 году в Кыргызстане зафиксировано 14 крупных аварий на тепловых сетях, в Таджикистане – 9, что привело к перебоям в поставках тепла и электроэнергии.
Кыргызстан и Таджикистан находятся в критической зависимости от импорта. В 2024 году Кыргызстан импортировал 2,8 млрд м³ газа, Таджикистан – 1,9 млрд м³, преимущественно из Узбекистана и Туркменистана. Собственная добыча в этих странах минимальна: Кыргызстан добыл 0,03 млрд м³, Таджикистан – 0,01 млрд м³. Это делает их уязвимыми к колебаниям мировых цен, которые в 2024 году составили в среднем $350 за 1000 м³. Политическая нестабильность в регионе и зависимость от транзитных маршрутов через соседние страны дополнительно осложняют ситуацию. Например, в январе 2024 года временное сокращение поставок из Узбекистана привело к отключению тепла в Бишкеке на 48 часов.
Казахстан, несмотря на статус крупнейшего производителя газа в регионе, также испытывает дефицит. В 2024 году добыча достигла 59,2 млрд м³, что на 6,4% больше, чем в 2023 году. Однако 30 млрд м³ закачивается обратно в пласт для поддержания нефтедобычи, оставляя 29 млрд м³ для внутреннего рынка и экспорта. Экспорт в Китай сократился на 40%, до 8,7 млрд м³, из-за приоритета внутреннего потребления. Внутренний спрос вырос на 7,1% из-за новых промышленных объектов, таких как химический комплекс в Атырау, потребляющий 1,2 млрд м³ газа ежегодно. Дефицит газа в южных регионах Казахстана, таких как Алматы и Шымкент, достигает 1,5 млрд м³ в год, что вынуждает власти закупать газ у соседей.
Узбекистан, ранее ключевой экспортер, превращается в импортера. В 2024 году добыча газа составила 44,6 млрд м³, что на 4,5% меньше, чем в 2023 году. Добыча нефти упала на 8,5%, до 713,4 тыс. тонн. Внутренний спрос на газ достиг 46,8 млрд м³, превысив добычу. В результате Узбекистан импортировал 5,2 млрд м³ газа, из них 3,1 млрд м³ из России и 2,1 млрд м³ из Туркменистана, на сумму $1,7 млрд. Снижение добычи, начавшееся в 2010-х, связано с истощением месторождений, таких как Шуртан и Газли, и недостатком инвестиций в геологоразведку. В 2025 году страна планирует обеспечить 26,5 млрд м³ коммерческого газа, но даже этот объем не покроет растущий спрос.
Туркменистан остается лидером по добыче – 41,3 млрд м³ в 2024 году, но 85% газа законтрактовано Китаем по долгосрочным соглашениям. Свободный объем для поставок в Центральную Азию ограничен 2–3 млрд м³, что не позволяет Туркменистану компенсировать региональный дефицит. Экспорт в другие направления, включая Иран и Россию, сократился на 15% из-за приоритетных обязательств перед Китаем. Развитие новых месторождений, таких как Галкыныш, требует инвестиций в $10–12 млрд, что затруднено из-за отсутствия внешнего финансирования.
Энергетическая инфраструктура региона требует модернизации. Средний износ газопроводов достигает 65%, а тепловых сетей – 72%. В 2024 году в Казахстане 18% газопроводов признаны аварийными, в Узбекистане – 22%. Ремонт и замена требуют ежегодных вложений в $2,5 млрд до 2030 года, но текущие инвестиции не превышают $0,8 млрд. Проекты по строительству новых ТЭЦ и ГЭС тормозятся из-за нехватки средств и специалистов. Например, заявленная АЭС в Казахстане мощностью 2,4 ГВт оценивается в $12 млрд, но финансирование пока не подтверждено. В Узбекистане проект АЭС на 2,4 ГВт также находится на стадии обсуждения с Россией. Дефицит воды для охлаждения станций, особенно в засушливые годы, дополнительно осложняет реализацию.
Тарифы на газ и электроэнергию растут. В 2024 году в Казахстане тариф на газ для населения увеличился на 12%, до $0,08 за м³, в Узбекистане – на 15%, до $0,09 за м³. В Кыргызстане электроэнергия подорожала на 10%, до $0,11 за кВт·ч. Это усиливает инфляцию, которая в 2024 году составила 8,2% в Казахстане, 9,1% в Узбекистане и 7,8% в Кыргызстане. Социальное напряжение растет: в Таджикистане в 2024 году зафиксировано 23 протеста, связанных с отключениями энергии. Власти избегают резкого повышения тарифов, но дефицит ресурсов вынуждает принимать непопулярные меры.
Россия может сыграть ключевую роль в решении кризиса. В 2024 году она поставила в Центральную Азию 8,3 млрд м³ газа, из них 3,1 млрд м³ в Узбекистан и 2,8 млрд м³ в Кыргызстан. Долгосрочные контракты с «Газпромом» предусматривают рост поставок до 12 млрд м³ к 2027 году. Россия также предлагает технологии для модернизации инфраструктуры: в 2024 году подписаны соглашения о реконструкции газопроводов в Казахстане на $0,4 млрд. Инвестиции в геологоразведку, особенно в Узбекистане, могут достичь $1,5 млрд к 2030 году. Кроме того, Россия продвигает проекты АЭС, предоставляя кредиты и специалистов. Например, соглашение с Узбекистаном предусматривает строительство АЭС с российскими реакторами ВВЭР-1200.
Прогнозы до 2030 года пессимистичны: спрос на газ вырастет до 85 млрд м³, а собственная добыча региона составит лишь 60 млрд м³. Импорт газа увеличится до 25 млрд м³, из которых 60% придется на Россию. Альтернативные поставщики, такие как Иран или Катар, ограничены логистическими барьерами и высокими ценами. Развитие возобновляемых источников энергии, таких как солнечные и ветровые станции, пока обеспечивает лишь 3,2% генерации. Например, солнечная станция в Узбекистане мощностью 100 МВт покрывает 0,5% спроса. Без системных реформ, включая модернизацию сетей, привлечение инвестиций и диверсификацию источников, регион будет сталкиваться с повторяющимися кризисами. Зависимость от импорта усилит уязвимость к внешним факторам, включая геополитические конфликты и колебания цен.
Центральной Азии необходимы срочные меры: модернизация инфраструктуры, развитие собственной добычи и внедрение энергоэффективных технологий. Россия, как крупнейший поставщик и партнер, может обеспечить стабильность поставок и техническую поддержку, но успех зависит от способности региона проводить реформы и привлекать инвестиции. Без этого энергетический кризис станет хроническим, угрожая экономической и социальной стабильности.