Международный гендерный эксперт Аида Альжанова считает, что подлинного гендерного равенства в Казахстане нет. Такой вывод она сделала на международной научно-практической конференции «Этнодемографические процессы в евразийском пространстве: трансформации и вызовы устойчивого развития».
Альжанова 13 лет проработала в системе ООН: возглавляла страновой офис Фонда ООН по народонаселению (UNFPA) в Казахстане, работала в штаб-квартире Фонда в Азиатско-Тихоокеанском департаменте. Имеет опыт работы в Академии Наук и в качестве консультанта международных организаций. Сама тема ее выступления обозначила проблему: «Власть и гендер: почему демография парламента важнее, чем кажется». Приводим основные тезисы:
– Почему важно говорить о гендерном равенстве? Потому что сбалансированная гендерная структура власти является ключевым индикатором качества государственных институтов, уровня инклюзивности и устойчивости политической системы. В современном государственном управлении представительство женщин в парламенте и в органах исполнительной власти рассматривается не только как вопрос социальной справедливости, но и как фактор экономического развития, инвестиционной привлекательности, политической стабильности и долгосрочной государственной эффективности.
Исследования показывают, что участие женщин в процессах принятия решений усиливает институциональную подотчетность, снижает вероятность коррупционных практик и способствует будущему балансированному распределению государственных ресурсов. Несмотря на наличие формальной государственной политики по продвижению равных прав и возможностей мужчин и женщин, фактическая представленность женщин во власти в Казахстане остается низкой.
По состоянию на октябрь 2025 года в Мажилисе парламента Республики Казахстан женщины занимают только 17,3% места. А в Сенате их доля составляет всего лишь 20%: 10 из 50.
Для сравнения, в 2021-м у нас были предыдущие выборы в парламентах, и представительство женщин в нижней палате парламента достигало 27% – это самые высокие показатели за всю историю независимого Казахстана, что было близко к международно признанному уровню, необходимому для реального влияния на политическую повестку – 30%. Однако, после 2023 года количество женщин в Мажилисе уменьшилось на 9%. Это очень большое падение. Важно подчеркнуть, что Казахстан демонстрирует не поступательный рост, а циклическое колебание. Это говорит о нестабильности политической демографии, когда участие женщин зависит не от системной политики, а от конъюнктурных факторов.
Сокращение участия женщин во власти стало ключевым фактором ухудшения позиций Казахстана в глобальном индексе гендерного разрыва. Этот индекс рассчитывается всемирным экономическим форумом. Он важен для инвесторов и влияет на инвестиционный климат страны. Согласно данным Всемирного экономического форума за 2025 год политический субиндекс Казахстана снизился с 0,146% в 2023 году до 0,111% в 2025 году. То есть, основное снижение произошло за счет политического участия женщин и немного за счет экономического участия.По индексу 2023 года мы были на 62-м месте (это одно из лучших мест за последние 10 лет), а сейчас мы на 92-м месте. Потерять 30 мест за 2 года – это очень волнительно.
Особенно показательно, что все страны, входящие в ТОП-10, демонстрируют высокий уровень представленности женщин в парламенте, правительстве и на ключевых государственных постах. У нас разрыв по зарплате увеличился и количество женщин на уровне принятия решений в советах директоров не увеличивается, что говорит о структурном барьере, который мешает женщинам активно участвовать в принятии решений и рационально использовать потенциал. Если вы посмотрите на глобальный индекс тендерного разрыва и индекс по привлечению прямых инвестиций, то они падают параллельно.
Сырьевые отрасли дают высокий доход, это очень хорошо отражается на ВВП государства, но при этом они создают очень мало рабочих мест. И вот это проблема Мангистауского региона, где высокие заработки, но рабочих мест очень мало. В сырьевых, в ресурсных местах, в первую очередь, там, где мало рабочих мест, даже если они высокооплачиваемые, как правило, они – мужские, а женщины выдавливаются с рынка труда. И поэтому это приводит к более серьезным последствиям. Женщины оказываются исключены из ключевых экономических секторов даже при высоком уровне образования.
И получается, что теряется потенциал этих женщин. Государство перераспределяет потом эту сырьевую ренту через социальные выплаты. Не через создание новых высокотехнологичных отраслей, новых рабочих мест, где бы могли работать женщины, а через специальные выплаты. Таким образом женщина выталкивается из рынка труда и уходит в репродуктивную функцию. Именно эта проблема существует в Мангистауской области. Потому, что даже при большом доходе у мужчины, но при большой семье, им не хватает средств, и женщины увеличивают количество детей, чтобы хоть как-то компенсировать свой вклад. И работы там вообще нет для женщин.
Кроме проблем с женщинами, существует еще проблема «молодежного бугра». Дело в том, что когда у государства нет очень хорошо выверенной демографической политики, получается такое, что молодежь, которая не вовлечена в образование и в рынок труда (и если ее много), то она потенциально является взрывоопасной. Это еще называют тестостероновой бомбой. И на пике вот такого молодежного бугра произошли арабские революции…
А вот пирамида города Алма-Аты. Смотрите, что произошло. Как вы знаете, можно сказать, что вышла и протестовала молодежь. Потому что Алма-Аты – город, где самое большое количество молодежи и иммигрантов. И эти люди вышли и разрушали инфраструктуру, потому что они чувствовали некую несправедливость: будучи гражданами этой страны, они не смогли найти для себя возможности для достойного и хорошо оплачиваемого труда, при этом будучи не очень хорошо образованными.
В этой среде политическая демография является очень важным инструментом, который позволит государству взглянуть на различные проблемы именно с точки зрения представленности различных социальных групп на политическом уровне.
Владимир Кузменкин