На минувшей неделе заметно подешевела национальная валюта Узбекистана, не только окончательно преодолев психологическую отметку в 7 тысяч сумов за 1 доллар, но и существенно шагнув дальше. На момент подготовки текста соотношение доллара к суму выражается пропорцией 1:7400-7500, причем тенденция на дальнейшее ослабление национальной валюты остается неизменной, как на «чёрном рынке», так и на официальном, определяемом Центральным банком страны. Отчасти это может быть связано с возросшей деловой активностью предпринимателей, стимулированной намерениями нового президента максимально упростить взаимоотношения государства и бизнеса, отчасти запуском пресловутого печатного станка.
По оценкам экономистов, опирающихся в своих расчетах на официальные данные Госкомстата, повышение официального курса доллара на 50 сумов, третью неделю подряд осуществляемое ЦБ, косвенно свидетельствует о еженедельном увеличении наличной денежной массы минимум на 1 триллион сумов. Допускаем, что это действительно так – фотографии с объемистыми пакетами 10-тысячных купюр, как три дня появившимися в обороте, заполонили социальные сети.
Беспокоит экономистов, однако не столько дополнительная денежная масса, выпущенная в оборот, сколько упорное нежелание государства взять на себя функции покупки-продажи валюты по уже сложившемуся неофициальному курсу, тому самому, что сегодня выражается соотношением 1:7400-7500. И это при очевидной необходимости такого контроля, отсутствие которого на протяжении многих лет позволяет беспрепятственно и без правовых последствий выкачивать из страны 50 процентов валюты.
Мы уже говорили, что отсутствие конвертации узбекского сума, реальное наличие в Узбекистане трёх курсов валюты (официального, неофициального наличного и неофициального безналичного), позволяет узкой группе должностных лиц сколачивать многомиллионные состояния в течение нескольких рабочих дней. Причем, безо всякого преувеличения.
Как? Извольте. К примеру, компания N, созданная родственником влиятельного должностного лица по нисходящей линии, берет в дружественном (родственном) ей коммерческом банке кредит в размере 70 миллиардов сумов (условно, для упрощения расчетов) под приобретение оборудования, крайне необходимого стране и позволяющего создать новое производство. Понятно, что оборудование (товар, если это касается крупных торговых сетей, за которыми тоже стоит чей-то влиятельный родственник) за границей на сумы не продадут – нужны доллары, которые по официальному курсу можно быстро приобрести только при содействии Центрального банка Узбекистана.
Теперь представим себе (теоретически, естественно), что ваш родственник – очень влиятельный сановник. Где-нибудь на плове он, пользуясь неформальной обстановкой, обращается с просьбой конвертировать ваши 70 миллиардов к председателю ЦБ. «Помоги, Файзулла, они же о Родине думают».
Файзуллу, который все разговоры о пользе Родине оценивает через призму личного благосостояния и степени влияния собеседника, конечно же, на мякине не проведешь. Он всё понимает, но учитывая статус обратившегося с просьбой, обещает рассмотреть предложение и оказать посильное содействие. И оказывает, заручившись письмом компании N, где убедительно мотивирована необходимость конвертации по официальному курсу. В результате ваши 70 миллиардов сумов чудодейственным, но вполне законным образом, превращаются в 20 миллионов долларов США, которые вы выводите за пределы страны якобы для оплаты импортного оборудования.
Но вот незадача: ваш иностранный партнер именно в день проведения транзакции либо отказался от своих намерений, либо продал другим то, что хотели приобрести вы. Форс-мажор. Возможно такое? Теоретически, да.
При таком раскладе вы обязаны вернуть кредит банку с процентами, что вы и делаете, но по принципиально иной схеме. Вы открываете счет на бирже Узбекистана, но перечисляете на него не 20 миллионов долларов, а в два раза меньше, после чего выставляете их на продажу, но уже по так называемому клиринговому курсу, который на момент подготовки статьи выражается соотношением 1:9300. Для ускорения процесса конвертирования долларов в национальную валюту Узбекистана вы даже можете снизить цену, продав СКВ по курсу 9000 сумов за 1 доллар. После чего местные компании-импортеры, не имеющие доступа к конвертации по курсу ЦБ, заключают с вами договора о переуступке долга. В результате столь нехитрой финансовой операции ваши доллары тем же чудодейственным образом превращаются в 90 миллиардов сумов, которых хватит и на погашение кредита, и на выплату по процентам, установленную банком. При этом 10 миллионов долларов остаются за кордоном.
Нереально, скажет наивный читатель. Реально, скажем мы, с непременной оговоркой на уровень личных связей и статус заинтересованных лиц. И добавим: не потому ли схема с тремя курсами валют так живуча?
По мнению экономистов, коммерческие банки в Узбекистане существуют в том числе для неофициального вывода валюты за пределы страны. Но не только. Именно из их хранилищ ведется системное наполнение валютой (национальной и СКВ) «чёрного рынка». Поговаривают даже, что при определенном уровне связей чуть ли не любой коммерческий банк за оговоренную маржу переведет вашу валюту из чемодана в любую точку планеты, на любой указанный вами счет. Чаще через посредника – один из латвийских банков, специализирующихся на «отмывании» денег, нажитых преступным путем. Поговаривают, что даже Национальный банк ВЭД, при наличии у вас тех же связей, может легко снять ограничения по конверсионной карте Visa в размере 100 долларов в стуки, установленные для граждан Узбекистана. Скорее всего, так и есть. Дым без огня бывает крайне редко.
Однако вернемся к «чёрному рынку» покупки-продажи иностранной валюты и вопросу, почему он работает вопреки государственным интересам. Логичным было бы, если по тому же рыночному курсу, определяемому спросом и предложением, и на тех же вполне либеральных условиях (пришел, обменял деньги без идентификации личности и ушел) работали обменные пункты. Хотя бы на первом этапе либерализации валютного регулирования и пока только в части взаимоотношений с населением.
Второй этап, бесспорно, более сложный, но и он не терпит промедления, если Узбекистан действительно желает привлечь иностранные инвестиции. Почему они не идут сегодня? Да потому, что проблема легально вывезти заработанное. Доступ к конвертации по-прежнему имеют компании, аффилированные с персонами во власти. Их перечень у всех на слуху, а их развитие и процветание рекламируют все местные СМИ. Остальные – в роли нелюбимых пасынков.
Почему процветает «Абу Сахий»? Да только потому, что именно эта компания в бытность первого президента Узбекистана получила особое право работать при минимуме затрат в виде уплаты акцизных сборов. Предоставь сегодня государство аналогичные условия всем предпринимателям, «Абу Сахий» померла бы сама по себе, безо всякого вмешательства извне.
Или авторынок страны, где за право быстро приобрести отечественный автомобиль до сих пор вымогают взятки. За Captiva, которую претендент в лучшем случае получит через полгода, с него требуют дополнительно от 10 до 15 тысяч долларов США. Нигде, ни в одной стране мира нет ничего подобного.
Можно решить проблему? Легко, считают экономисты. Достаточно параллельно с валютной либерализацией снизить до 20 процентов акцизный сбор на импортные автомобили. Мало того, что люди взятки перестанут давать, но и государственный бюджет получит денег больше, чем от деятельности всего собственного автосборочного производства. Очевидно, но не реализовано. Кому-то невыгодно. Кому-то из тех, кто привык косить «зелень» в любое время года.
Днями, рассуждая о перспективе либерализации финансовой системы Узбекистана, председатель торгово-промышленной палаты Алишер Шайхов сказал, что для консультаций по этому вопросу страна приглашает международных экспертов. Нам представляется, что решить проблему можно значительно проще, направив десяток верных президенту людей и два автозака по хорошо известным адресам. Поместятся все.