Казахстан нечаянно стал продовольственным придатком для Узбекистана. Чем-то вроде огорода у дома. Об этом вообще странно говорить. Особенно учитывая размеры экономик двух стран: по национальному продукту Казахстан в два раза больше Узбекистана. А по ВВП на душу населения – в четыре.
Хлеб и мясо
Все потуги Узбекистана в экономике мы привыкли воспринимать с улыбкой. Якобы даже свое население соседи прокормить без нашей помощи не могут. Тем не менее, мы стали придатком. И произошло это не потому, что узбеки такие умные. Напротив, потому что мы, казахи, такие глупые. Глупые там, наверху. Речь идет о чиновниках, которые думают только о себе и своей выгоде. Тогда как их коллеги в Ташкенте думают о стране, потому как Узбекистан уже подошел к краю – дальше отступать некуда. Дальше пропасть. А там и бунты, и революция, и черная дыра, в которую может ухнуть весь регион.
В торговле с РК у РУз два ключевых товара – это хлеб и мясо. Оба этих продукта мы производим с избытком, а соседям их не хватает. И именно вокруг этих товарных групп идет игра. Причем Ташкент использует сразу несколько стратагем.
По данным государственного комитета по статистике Узбекистана, в 2019 году мы поставили соседям только мяса на 90 млн долларов. Это 60% всего импорта страны. В прошлом, 2021 году, продали 3 млн тонн хлеба. Что не может не радовать.
Но если взглянуть на всё происходящее с точки зрения бизнеса, картина резко меняется. Анализ внешней торговли Узбекистана показывает, что за первое полугодие 2019 года страна импортировала мяса на 76 млн долларов. В том числе на 72 млн долларов (95%) только живой скотиной. Из этого объема бычков и овец на Казахстан приходится 46,5 млн. То есть Ташкент целенаправленно развивает внутреннюю переработку, пользуясь безумными казахстанскими программами по развитию экспорта мяса в никуда.
Примерно такое происходит и с торговлей хлебом. Здесь Ташкент умело воспользовался геополитикой.
Выбор стратегии
Политологи всегда с большим сомнением смотрели на географическое положение Узбекистана. Это одна из двух стран, которая не то что не имеет выхода к морю, но чтобы только добраться до портов, ей надо пересечь границы двух соседних государств в любом направлении. Зажатая среди гор и пустынь, перенаселенная, она всегда представлялась источником проблем для соседей. От России ее отделяют степи Казахстана. От Индийского океана – неспокойный Афганистан. Совсем никакого транспортного потенциала.
Ташкент тоже внимательно присмотрелся к геополитике Казахстана. Оказалось, что у нас есть множество своих болевых точек, которые надо использовать себе во благо. Прежде всего, Казахстан тоже не имеет выхода к морю. Страна зажата между двумя гигантами, которые имеют свои виды на нас. При этом руководство ориентировано на сотрудничество именно с Россией и Китаем, что странно, так как их экономическая мощь несоразмерна с возможностями РК.
Экономика Казахстана относительно большая. Но жестко разделена на страты: престижная экономика – добыча нефти и газа, обычная – промышленность, сервис и транспорт, и непрестижная – сельское хозяйство. Все эти сектора между собой никак не связаны, что открывает окно возможностей. По переориентации на себя одной из страт – села. Что дает возможность использовать стратегию слабого игрока. Например, четко попросить о помощи. Что Ташкент регулярно и делал.
Один президент и четыре министра
– По большому счету, наши узбекские партнеры нам всегда говорили, что они рассматривают нас как экологический зеленый огород. Причем говорили это с улыбкой. Потому что они заинтересованы в импорте нашего сырья. Находясь между Афганистаном и Казахстаном, они понимают, что это очень удобно. Еще 10 лет назад они начали проводить толлинг – переработку казахстанского сырья с последующим экспортом, – рассказал председатель Ассоциации предприятий хлебоперерабатывающей промышленности Евгений ГАН.
При этом позиции Ташкента были очень слабыми: страна – чистый импортер хлеба и мяса. Она покупала то, что дают. На переговорах ее чиновники всегда упирали на свою бедность и необходимость помощи.
В декабре 2016 года, когда на смену Исламу Каримову пришел Шавкат Мирзиёев, экономическая политика Узбекистана резко изменилась. Он перешел к свободной конвертации сума, изменил налоговый кодекс, приватизировал часть госпредприятий, упростил правила ведения бизнеса, отменил монополию на экспорт овощей. Следом началось активное освоение сельского хозяйства РК.
В это время Казахстан принял программу развития АПК до 2021 года. Ее начали разрабатывать еще при Асылжане Мамытбекове, приняли при Аскаре Мырзахметове. Затем ее развивали Умирзак Шукеев и Сапархан Омаров.
Уже по числу министров понятно, что Казахстан ту программу стоимостью в 2,5 трлн тенге провалил. Прежде всего, потому, что непонятно, для кого она была написана: для министерства сельского хозяйства или для сельского хозяйства? Это снова сыграло на руку нашим соседям.
Помощь России
После развала Советского Союза мукомольная отрасль в Казахстане была приватизирована. В Узбекистане всё оставили в госсобственности, так как продовольственная безопасность была объявлена частью национальной безопасности. Началось активное развитие отрасли. Причем узбеки использовали наш опыт создания новых производств, привлекали к этому казахстанские компании и специалистов.
В 2012 году Казахстан занимал первое место по экспорту муки в мире. Но потом резко начал снижать продажи из-за таможенной политики главного покупателя – Узбекистана.
Сначала Ташкент ввел таможенный тариф на импорт муки, оставив без пошлины ввоз зерна. Затем он поднял тарифы на перевозку грузов по своим железным дорогам для иностранных компаний. Перевозка муки и зерна в Афганистан и Таджикистан стала менее выгодной. Рентабельнее было купить узбекскую муку из казахстанского зерна. Для своих компаний тариф был божеский.
В это время казахстанские компании не обратили внимания на этот финт, так как продавали зерно и муку через Новороссийск на Ближний Восток. Но потом наше зерно выдавили из портов Черного моря. Зерновые трейдеры подняли шум, их успокоили только обещаниями открыть рынок Китая. Но за десять лет этого так и не произошло.
Точно такая ситуация произошла с рынком мяса. В 2018 году принята масштабная программа мясного животноводства. Для малых и средних хозяйств был запущен льготный кредитный продукт «Сыбага». Началось строительство откормочных площадок. Хозяйствам давали кредиты на покупку племенных животных. И снова целью для экспорта была объявлена Россия. Умирзак Шукеев хотел довести экспорт казахстанской говядины до 60 тысяч тонн в год. Только никто не учел, что после 2014 года Россия включила национальную программу продовольственной безопасности, которую успешно завершила в прошлом году. И казахстанская говядина снова оказалась никому не нужна. Кроме Узбекистана.
В итоге Казахстан оказался с одним рынком – Центральной Азии и Афганистана. В принципе, премиальные товары мы хорошо продаем на Ближний Восток. Например, ягнятина из ЮКО считается лучшей в Эмиратах. Но массовый товар – только ЦА. Других направлений у нас нет. И только в сырье.
Сегодня Казахстан продает в Узбекистан уже 3 млн тонн зерновых. Продажи муки почти нет. Еще 2 млн покупает Таджикистан. Тоже в зерне. Ни министерство сельского хозяйства, ни министерство экономики, ни министерство индустрии и торговли, ни минфин это никак не беспокоит. И это странно, так как, продавая сырье, страна не получает налоги с его переработки.
– В 1998 году в Казахстане было 2 тысячи 300 предприятий по переработке зерна, – рассказывает Евгений Ган. – Сейчас у нас порядка 170 мельниц. Реально работающих – около 100. Остальные в сонном режиме. Без внешнего рынка они вымрут. Или мигрируют в другие страны. Я знаю два предприятия, которые уже перебрались в Узбекистан со всем своим железом. Еще четыре – из Акмолинской и Северо-Казахстанской областей переезжают в Россию. Потому что там проще работать.
Орешки, Карл!
Главная проблема АПК Казахстана – абсолютная беззубость наших переговорщиков.
Рабочие группы правительства РК регулярно выезжают в Ташкент с радужными планами, но возвращаются с пустыми руками. Эксперты разных министерств не могут работать в команде. Но часто они просто не могут работать.
– У меня была забавная ситуация с Таджикистаном. Душанбе ввел дифференцированный тариф: 10% на ввоз муки и 18% – на ввоз зерна. Я написал письмо в наш минэконом, объясняя, что такой тариф нарушает режим свободной торговли между нашими странами, – рассказывает Евгений Ган. – Мне ответили, что у министерства нет данных по этому тарифу. Пришлось запрашивать наших коллег, посольство РК, дали ссылку в их налоговый кодекс. Подготовил справку, отдал в министерство. Но я хочу спросить: чем занимается минэкономики, если у них нет даже доступа к налоговому законодательству соседних стран? И знаете, что мне ответили? Что мы не можем применять к Таджикистану зеркальные санкции, так как они поставляют нам орехи и сухофрукты. А это чувствительные для Казахстана позиции! Орешки!
По итогу в 2021 году Казахстан в основном продавал на экспорт сырье и полуфабрикаты: зерно, мясо, растительные жиры, рыба, мука. Товары с низкой добавленной стоимостью. Покупаем же мы большей частью готовые продукты. Доля готовой продукции в торговле у нас до боли непоколебима: в экспорте – 15%, в импорте – половина. И так последние пять лет.
Сейчас Ташкент говорит с Казахстаном уже с позиции сильного.
– Узбекские трейдеры сегодня пытаются диктовать нашим свои цены на зерно. Когда в 2020 году курс упал с 380 тенге до 420 тенге за доллар, нам позвонили наши партнеры и сказали, какая цена будет на зерно. Мы только считали, а они уже цены заявляют, – поражается Евгений Ган. – Там, где казахи бизнесу учились, узбеки были преподавателями. Этого у них не отнять.