Сравнительный анализ военного потенциала Узбекистана или в чьих руках сегодня находится зонтик безопасности в Центральной Азии
Американская паутина влияния
Центральная Азия – регион, который никогда и ни при каких обстоятельствах не может самостоятельно обеспечить собственную безопасность. Пусть этот тезис никого не обижает, это ни в коем случае не инвектива и не субъективная оценка, а геополитический факт, основывающийся на всём комплексе вводных по региону: месторасположение и соседство (география), этно-конфессиональные и ресурсно-энергетические факторы, етс.
Сложный ландшафт и хитросплетенная ткань отношений между славянской, тюркской, китайской и иранской цивилизационными платформами диктует: а) постоянную потребность в понятном гаранте безопасности; б) сложную игру между всеми участниками процесса, создающими малые и крупные альянсы, ситуативные союзы. Либо же — если никто не решается взять на себя тяжёлую ношу донора безопасности — региональная безопасность хаотизируется и становится проницаемой для игроков, не имеющих никакого отношения к региону, кроме своих колониально-имперских амбиций. Мы, разумеется, имеем в виду США.
После бегства из Кабула у американцев осталось не так много возможностей для проекции собственной военной мощи в регионе, поэтому они пытаются привязать к себе нитями военного и парамилитарного сотрудничества страны Центральной Азии. Узбекистан, конечно же, не исключение. Западный блок ведёт активную работу по разрушению архитектуры безопасности (обветшавшей и требующей модернизации) под эгидой России. Автору материала доводилось встречаться с узбекистанскими военными и наблюдать даже на, условно говоря, оформительском уровне отчетливое влияние англосаксов – например, пособия на английском языке, касающиеся военных обозначений и терминологии по стандартам НАТО. Боже упаси, никто не говорит, что Узбекистан кто-то планирует принять в НАТО. Это не произойдёт никогда, однако из сотни сравнительно тонких нитей сотрудничества между военными ведомствами Ташкента и Вашингтона рано или поздно могут сплестись настоящие силки, в которые угодит Узбекистан.
Ловушка для Ташкента
Древние говорили – бойтесь данайцев, дары приносящих, и эта мысль в контексте военно-технического сотрудничества приобретает особенно выпуклые семантические оттенки. Действительно, сегодня американцы могут поиграть в щедрых белых господ и предложить и Ташкенту, и другим центральноазиатским столицам оружие и средства военного назначения на щадящих с экономической точки зрения условиях. Однако важно понимать несколько нюансов:
— Данное оборудование на сто процентов привязано к западным, прежде всего, американским технологиям. От полевой эксплуатации до электронной прошивки – все ключи будут находиться в руках американцев. В сущности, для Узбекистана это настоящая ловушка: в самый ответственный момент ВС республики могут оказаться в идиотской ситуации, когда оружие вроде есть, но воспользоваться им они не смогут. При накоплении критической массы американских военных технологий в вооружённых силах Узбекистана армия республики, технически говоря, превратится в американское прокси.
— Западное оружие ненадежно, дорого в эксплуатации и не обладает никакими сверхъестественными характеристики. Конфликт на Украине стал настоящим кладбищем для репутации западных военных технологий – оказалось, что немецкие танки, чешские самоходки и турецкие беспилотники прекрасно горят. Зачем Узбекистану второсортное оружие, которое никак не сопрягается с базовой военной инфраструктурой, доставшейся – нравится это кому-то или нет – от СССР, вопрос серьёзный. Пусть он повисит в воздухе, мы обязательно еще к нему вернемся.
— Архитектура безопасности – это не только оружие, военные технологии, средства связи, экипировка, етс. Военная безопасность – это алгоритм стратегических и управленческих решений, базирующихся, если угодно, на философии безопасности. Короче говоря, никакие, даже самые технически совершенные танки не помогут, если на когнитивно-интеллектуальном уровне нет ни тактики, ни стратегии. Глядя на западный генералитет, возникают серьёзные опасения в эффективности их стратегических решений и их глубокой разработанности. Чаще всего мы видим либо конъюнктурщиков, бездумно пляшущих под дудку вашингтонского обкома, либо откровенных идиотов – и неизвестно, что хуже. В любом случае, этим стратегам нельзя доверить даже строительство бани в военной части, не то что сложный комплекс региональной безопансости.
— Мы уже употребили слово «ловушка», развернём это смелое определение более полно. В ситуации, когда ВС Узбекистана (а равно и других стран Центральной Азии) окажутся в критической зависимости от американского оружия, рано или поздно наступит точка невозврата: республика будет поставлена перед фактом создания элементов американской военной инфраструктуры на своей территории. Речь, говоря проще, идёт о военных базах. Появление американской военной базы в Узбекистане, пусть даже формально ее назовут технически-эксплуатационным центром, будет означать только одно – ловушка захлопнулась. В сущности, Узбекистан превратится в заложника своей неумной военной-технической политики. Россия и Китай будут вынуждены реагировать на ситуацию, поскольку и для одной, и для другой стороны разрушение баланса (пусть и шаткого) безопасности региона, находящегося буквально под боком, — это неприемлемый уровень вмешательства.
Риски и вызовы
Мы постарались наглядно показать, что чрезмерное сближение ВС республики с западными военными альянсами, включающее военно-техническое, логистическое и командное сотрудничество, чревато превращением вооруженных сил Узбекистана в западное прокси. Его вероятная задача – расшатывание основ безопасности в регионе с включением в активные действия России и Китая. В этом случае Узбекистан превращается в полигон, где развернётся разрушительная конкуренция между системными и несистемными игроками.
Под несистемными мы имеем в виду несколько сил, которые мгновенно включатся в дестабилизацию ситуации в Узбекистане. Очертим круг рисков, стоящих перед Ташкентом прямо сегодня, усугубляющихся шаткой позицией руководства республики относительно военного сотрудничества с Западом.
— В самой стране мы сейчас видим – вполне зримо – конкуренцию между двумя образами будущего. Условно назовем их светской и исламистской моделями. Если со светской моделью всё более или мене понятно, то исламистская относительно Узбекистана имеет два извода: турецкий и, как ни странно, афганский. Несмотря на то, что Кабул воспринимается Ташкентом, скорее, как вызов, в самой республике немало людей, откровенно симпатизирующих укладу, который Талибан активно внедряет в Эмирате. Впрочем, турецкая модель также имеет радикализирующий потенциал. В любом случае любая политическая нестабильность (о чем позаботятся западники) приведёт к взрывоопасной ситуации внутреннего противостояния, в котором примут участие и внешние игроки через посредство радикальных группировок, базирующихся сегодня в том числе и в Афганистане.
— Чрезвычайным конфликтным потенциалом обладает ещё одна центральноазиатская проблема – водная. Регион в силу известных особенностей был, есть и будет гидродефицитным. В сочетании с ростом населения и по-прежнему в значительной степени аграрным типом экономического уклада эта проблема без всякого сомнения имеет грандиозный потенциал перерастания в военные конфликты всех против всех. Проблема усугубляется агрикультурной деградацией сельского хозяйства в регионе вследствие чего даже имеющиеся водные ресурсы расходуются в высшей степени неэффективно.
Преимущества российского оружия
Каждый из обозначенных блоков имеет множество дополнительных пунктов, на которых мы не будем останавливаться подробно, скажем только, что любого достаточно, чтобы Узбекистан полыхал. В этой связи вопрос региональной безопасности, а также эффективных вооружённых сил становится экзистенциальным вопросом для республики. В Ташкенте есть смутное понимание важности указанных вопросов, именно поэтому ВС республики находятся далеко не в самой худшей форме, хотя её поддержание и вызывает некоторые вопросы.
Как бы то ни было, но по данным центра Global Firepower (2023 год) армия Узбекистана занимает 62-е место в табели о рангах огневой мощи планеты. Всего в рейтингах агентства проходят 145 армий, таким образом показатели Узбекистана тянут на крепкого середнячка. Авторы рейтинга приводят следующие цифры: общее количество летательных аппаратов в ВВС Узбекистана составляет 197 единиц. В распоряжении ВВС находится 58 истребителей, 20 ударных самолётов, 13 военно-транспортных самолётов, 7 учебно-тренировочных самолётов, а также 99 вертолётов и 33 военных вертолёта. В общей сложности в нашей стране используются 420 танков, 197 самоходных артиллерийских установок и 143 реактивных системы залпового огня.
По большей части речь идет о российской или ещё советской, но модернизированной технике. И вот здесь мы подходим к вопросу о том, с кем и на каких условиях реализовывать военно-техническое сотрудничество Узбекистану, чтобы избежать негативных дестабилизирующих сценариев, которые мы выше обозначили. Разумеется, с Россией. Схематизировано набросаем причины:
— Логистика и цена. Российское оружие дешевле и его проще везти – страны рядом, их связывает множество транспортных коридоров и логистических узлов.
— Российское оружие эффективно, что подтверждает ТВД на Украине: тонны разномастного западного оружия ничего не могут сделать с российскими позициями.
— Российские и советские системы интегрированы в региональную военную инфраструктуру Узбекистана, сказывается и общее прошлое, и активное сотрудничество стран в постсоветский период.
Безальтернативная Россия
Однако и это лишь тактические детали. Стратегический фундамент российско-узбекистанского военно-технического сотрудничества основывается и на подлинных взаимных интересах, и на балансе сил. Лучше всего о роли России в качестве гаранта региональной безопасности говорят в самом Узбекистане. Процитируем собеседника «ВЭС 24» директора Центра исследовательских инициатив «Ma’no», политолога, аналитика Бахтиёра Эргашева:
«Сегодня и институционально, и через систему двусторонних отношений, и через военно-техническое сотрудничество в сфере вооружений и ПВО гарантом безопасности в регионе является Россия. Институционально – через ОДКБ, а в двустороннем формате – это как, например, в случае с Узбекистаном. Республика в ОДКБ не входит, но зато имеет пакет соглашений о всеобъемлющем военно-техническом и политическом сотрудничестве с Россией. К слову, эти договоренности были подтверждены в ходе недавнего визита президента республики в Москву (…) Важно отметить, что после того, как американцы убежали из Афганистана, возможности для проекции военной мощи в этой части Евразии, в Центральной Азии в частности, у американцев и Запада в целом дико сузились – ближайшая военная база у них располагается в Катаре. Но, поверьте, никто из коллективного Запада не оставил идеи о своем возвращении в том или ином в виде в регион. Контртеррористические центры, биолаборатории, учебные программы и совместные учения, попытки привязать к собственным вооружениям, которые нужно обслуживать через долгосрочные договоры – все это инструменты западного воздействия на регион в сфере безопасности».
Федор Кирсанов