Никогда не забуду тот день, 26 августа 2016 года, который пришёлся на пятницу. Вечером, по традиции, мы, как всегда, ехали на дачу. Ещё не покинув город, услышал телефонный звонок. Попросил жену ответить, сказав, что я за рулём. На том конце линии попросили, если можно, остановиться, не вешать трубку, что я и сделал.
Звонил мой давний добрый знакомый: «Сергей Александрович, у меня очень важная новость. Ислам Абдуганиевич…», – тут он взял паузу, после чего продолжил: «Вы догадываетесь, что я имею в виду?»
То ли по тональности его голоса, то ли по каким-то иным признакам, но я как-то сразу понял, что собеседник хотел сказать, но не рискнул произнести вслух по понятным причинам. Я ответил: «Вас понял. Однако не смогу разместить эту информацию. Слишком важное событие, чтобы не дождаться официального сообщения. Большое спасибо, но именно так». И, положив трубку, начал прокручивать в уме ситуацию и предшествующие ей события.
Вечером того же дня я получил ещё два телефонных звонка от людей, в информированности которых сомневаться не приходилось. Поблагодарив их, я ещё раз подтвердил своё намерение дождаться официального сообщения.
27 августа на своей странице в Фейсбуке я разместил чёрный квадрат, сопроводив его фразой: «В воздухе повеяло холодом». Публикацию заметили Нигора Хидоятова, на тот момент уже покинувшая Узбекистан, Владимир Черноморский, проживавший уже четверть века в США, и человек, публикующийся под псевдонимом «Ядгор Норбутаев». Каждый из них, похоже, догадался, что я имею в виду, однако выставил только знаки вопроса.
Дня через два (точно уже не помню) мне позвонил местный журналист, обслуживающий одно из российских информационных агентств. Его интересовало, что я имел в виду под фразой «В воздухе повеяло холодом». Я честно сказал что. Без оговорок и недомолвок. В ответ коллега заявил, что моя информация неверна, а Ислам Абдуганиевич, сообщение о госпитализации которого уже появилось на лентах информационных агентств, якобы пришёл в себя и даже «попросил пиалушку чая». Я уже знал, что эта информация – ложь, а запустил её именно звонивший мне, но ему об этом не сказал.
Что было дальше – более-менее известно. Одно за другим шли сообщения о состоянии здоровья первого президента Узбекистана, однако официально его смерть была зафиксирована лишь 2 сентября 2016 года. После того, как народ отпраздновал священный День независимости. Если бы люди знали, что на тот момент тело Ислама Каримова уже покоилось в холодильной камере…
Мысленно возвращаюсь в те дни и пытаюсь вспомнить, как именно складывалась официальная хронология. Она была противоречивой, но именно в ней скрыта драма того времени.
28 августа 2016 года поздно вечером правительство Узбекистана выступило с первым официальным заявлением: президент Ислам Каримов был госпитализирован. В сообщении говорилось лишь о том, что его состояние оценивается как стабильное, но требует лечения.
29 августа агентства и телеканалы продолжили выдавать противоречивые сведения. Сообщалось, что Ислам Абдуганиевич перенёс инсульт. В те часы в Ташкенте и Самарканде царила тишина, необычная даже для знойного конца лета. Люди обсуждали только это: одни с надеждой, другие – с тревогой.
31 августа, накануне 25-летия независимости, в официальных новостях появилось скупое сообщение, что президент находится в больнице, а его обязанности временно выполняет правительство. Но ни кадра, ни голоса. В это время миллионы людей в Узбекистане и за его пределами ждали хотя бы знака, хотя бы слова, хотя бы того самого «пиалушка чая», за которую так поспешно ухватились СМИ.
1 сентября страна отметила юбилей независимости впервые без своего президента. Это был день, который каждый запомнил: государственный праздник, фейерверки, песни, но в сердцах людей уже поселился холод, о котором я написал в Фейсбуке днями ранее.
2 сентября вечером узбекские официальные СМИ подтвердили самое страшное: Ислам Каримов скончался. В том же сообщении говорилось, что церемония прощания состоится 3 сентября в Самарканде, его родном городе.
Вспоминаю, как с этого дня мир изменился. По дорогам в Самарканд потянулись нескончаемые колонны людей – от простых жителей до высокопоставленных лиц. На вокзалах и трассах люди плакали, обнимались, словно потеряли не просто президента, а своего отца, который был рядом всю их жизнь.
Я помню эти глаза, эти слёзы, эти молитвы. Боль действительно была в сердцах миллионов, потому что Ислам Каримов стал для многих символом целой эпохи. Эпохи, которая навсегда останется в памяти народа, потому что она связана с личными судьбами, с надеждами и разочарованиями, с радостью и болью, с тем, что называется жизнью.
Сергей Ежков