Сколько советников нужно, чтобы зажечь лампочку? Если говорить о нашей стране, то, похоже, столько же, сколько есть розеток. А если розеток не хватает, то можно создать новое министерство по контролю за их количеством, а при нём — департамент наблюдения за накаливанием. Абсурд, скажете? Отнюдь. Мы даже не заметили, что становимся страной советников, контролёров, помощников и заместителей, страной, где на одно поручение приходится три приказа и четыре должности, каждая из которых «имеет важное социальное значение».
Это не только моё саркастическое видение происходящего. Оно абсолютно совпадает с другими, хоть и не тиражируется повсеместно. Феномен этот — не сегодняшний, но именно сегодня он обрёл масштаб национальной идеи. Ибо, как показывают события последних лет, в Узбекистане рождается особый тип управленца — советник как вид административной страховки от профессиональной ответственности. Как правило, советник — это человек, который не столько советует, сколько присутствует: в воздухе, в бюджете, в протоколах, в неясных формулировках вроде «по вопросам обеспечения взаимодействия».
Сам факт того, что при каждом хокиме, министре, председателе махалли, руководителе ведомства теперь обязательно должен быть советник (по цифровизации, по вопросам семьи, по общественным связям, по внедрению искусственного интеллекта, по инновациям, по профилактике), говорит сам за себя. Страна, где советник — тень должностного лица трансформируется в некий театр теней.
Роль этих советников сейчас приподнята чуть ли не до уровня государственной доктрины. Это новая элита «околоспецов», те самые «недомастера и полуинтеллигенты», о которых когда-то с болью писал известный советский журналист Анатолий Аграновский. У них дипломы — иногда даже два или три, но ни один из них не гарантируют профессионализма.
Назначение советников по ИИ — ещё один шаг в том же направлении. Казалось бы, благородная инициатива: век технологий, цифровое будущее. Но невольно возникает вопрос: а внедрять-то его кто будет? Можно назначить хоть сотню советников по ИИ, но если нет естественного интеллекта — всё это профанация активной деятельности.
Один философ остро заметил: «Когда нет людей, способных думать, искусственный интеллект превращается в зеркало пустоты». С этим трудно не согласиться. У нас это зеркало уже повсюду: в новостных сводках, где сообщают о создании очередного агентства, в пресс-релизах о реорганизации министерств, в тезисах о «новых этапах развития махалли».
За последние восемь лет страна породила целый парад новых ведомств. Министерство поддержки махалли и семьи — чудесное изобретение бюрократической фантазии, вобравшее в себя всё: от семейных ценностей до благоустройства улиц. Министерство туризма и культурного наследия — ещё одно «новое слово» в системе, где раньше были и министерство культуры, и комитет по туризму, и департамент по сохранению исторических памятников. Агентство по делам молодёжи из того же ряда: старое «движение молодёжи» исчезло, появилось агентство, у него — советники, у советников — помощники. Не далёк день, когда может появиться агентство по координации агентств. И это не совсем шутка.
Формально всё выглядит модернизацией, а фактически — дроблением ответственности. Каждое новое министерство, каждая новая должность отнимает у реальной власти кусочек воли и прибавляет каплю тумана. Ведь если за что-то отвечает советник, то руководитель уже не при делах: «он поручил», «он назначил», «он проконтролировал через советника».
Бюрократическая логика живёт по закону компенсаторного роста. Ушёл профессионал — создай комиссию. Не работает программа — учреди агентство. Нет эффекта — введи должность советника. Так незаметно мы обзаводимся целой армией чиновников непонятного предназначения. Их обязанности размыты, но каждый из них числится нужным, у каждого — оклад, кабинет, подпись и, главное, ощущение собственной значимости.
На мой взгляд, это новое сословие бюрократического люда, лишённое того, что раньше называлось профессиональной школой. В советские времена, какими бы они ни были, существовала система кадрового отбора. Бюрократ тогда был не столько чинушей, сколько человеком, прошедшим все ступени профессионального роста. Сегодня всё иначе: диплом, пара тренингов, рекомендация, и вот уже ты — советник.
Ирония судьбы в том, что именно те, кто должны быть «советниками», сами нуждаются в советах. Они советуют другим, как правильно внедрять цифровизацию, но нередко не понимают разницы между базой данных и таблицей Excel. Они рассуждают о «новых моделях управления», но при этом не способны составить простую аналитическую записку без ошибок.
Когда государство нуждается в советнике на каждом углу, это значит, что оно перестаёт верить в собственных руководителей. Позволю себе вспомнить советскую номенклатуру конца 80-х — время, когда каждое управление, комитет, министерство обрастало заместителями, консультантами, помощниками по связи, по науке, по работе с массами. Тогда тоже говорили о реформах, об «ускорении» и «новом мышлении». Кончилось известно чем.
Сегодня мы наблюдаем синдром бесконечных реформ. Принимаются указы, создаются комиссии, формируются концепции, но каждая бумага рождает новую должность. В стране, где чуть ли не каждую неделю появляются новый совет, комитет или фонд, реформы превращаются в имитацию прогресса.
Парадоксально, но вся эта бюрократическая чехарда сопровождается регулярными заявлениями о сокращении аппарата. Ежегодно звучит знакомая фраза: «В целях оптимизации управленческой структуры и повышения эффективности государственного управления будет сокращено столько-то единиц». И всякий раз выясняется, что чиновников стало больше. Они как сорняк — чем чаще выпалывают, тем активнее растут.
Трудно поверить, но в некоторых районах число должностей советников и помощников хокимов почти сравнялось с числом специалистов в их департаментах. Советник по вопросам женщин, по делам молодёжи, по духовным ценностям, по предпринимательству, по туризму, по инновациям, по цифровизации, по профилактике правонарушений — перечень длиннее, чем сама управленческая вертикаль.
Реальные итоги этой системы красноречивее любых цифр. В последнее время антикоррупционные службы всё чаще сообщают о задержаниях помощников хокимов, советников и инспекторов махалли — за посредничество, взятки, «помощь» в решении земельных, строительных и бытовых вопросов. Механизм знаком: кто-то обращается в хокимият, советник «решает» вопрос за вознаграждение, а потом всё оседает где-то между бумажками и конвертами.
К сожалению, подобная ситуация уже не исключение. Чем больше посредников между гражданином и властью, тем меньше доверия и больше коррупции. И это аксиома, не требующая доказательств. Советник становится не связующим звеном, а фильтром, через который ничего не проходит без смазки. В результате власть перестаёт быть прозрачной, а система — работающей.
Можно было бы отмахнуться, сказать «временные трудности, переходный этап». Но это не переход, а перманентное состояние. Мы стали жить в режиме бесконечных реорганизаций: одно министерство объединяют, другое разделяют, третье переименовывают. При этом ни одна реформа не завершена. Все они в процессе, в стадии реализации, в пилотном режиме. Создано столько структур, что уже требуется структура для их учёта.
Всё это приводит к тому, что понятие профессионализма постепенно исчезает. Поколение специалистов высокого класса — тех, кто строил, проектировал, принимал решения, отвечал за результат, — уходит. На их место приходят люди без школы и без ответственности. Они охотно заполняют пустоты, потому что система жаждет количественного восполнения, а не качественного роста. Если тенденция продолжится, мы рискуем стать кораблём, где в машинном отделении стоят сотни матросов с удостоверениями «советников по курсу», но при этом никто из них не знает, куда идти.
Главная беда даже не в том, что советников стало слишком много, а в том, что мы к этому привыкаем.
Парадокс, что общество всё это видит, но воспринимает как нечто неизбежное. Сегодня слово «советник» стало синонимом «человека с доступом». «Советник» — это уже не советующий, а имеющий влияние. И потому место советника престижное и лакомое. Оно не требует компетенции, но обеспечивает статус, контакты и возможности. А значит привлекательное для всех, кто мечтает о быстрой карьере без труда.
Можно, конечно, всё списать на болезнь роста. Но эта болезнь явно затянулась. И как всякая хроническая, она уже не лечится амбулаторно. Нужно признать это.
Жёстко и честно.
Сергей Ежков
P.S. Автор допускает, что его восприятие сонма советников весьма субъективно и, возможно, поверхностно. Но вот такой он автор. Привык ставить всё под сомнение.