В четверг ведущие официальные газеты дружно опубликовали статью Генерального прокурора Узбекистана Рашита Кадырова, посвященную либерализации законодательства страны и тем позитивным изменениям, к коим эта либерализация, по мнению прокурора, привела.
Статья вышла весьма пространной, с множеством ссылок на мудрого президента и его прозорливую политику. В принципе, в этом ничего непривычного нет, поскольку каждый уважающий себя узбекский чиновник, а тем более чиновник такого уровня, считает необходимым к месту или не очень цитировать главу государства. Такое ощущение, что в этой стране думает только один человек, а все остальные лишь выполняют его дальновидные предначертания.
Однако не это привлекло внимание в публикации, а совершенно иное.
Генеральный прокурор, на мой взгляд, выразил очень спорный тезис о взаимосвязи либерализации законодательства с уменьшением роста преступлений.
Не имеют отношения к либерализации и цифры, периодически приводимые в программной статье. В частности, те, что отражают количество осужденных от общей численности населения.
Лукавые цифры, и при беспристрастном анализе они подтверждают совершенно иные вещи.
Действительно, в Узбекистане (по сравнению с США, Россией и большинством государств СНГ) меньше всего заключенных на каждые 100 тысяч человек. Если принять за основу данные, приведенные Рашитом Кадыровым, то это 150 человек на каждые сто тысяч граждан.
Проще говоря, главный прокурор страны пытается убедить читателя, что либерализация законодательства напрямую способствует уменьшению преступности.
Смею сказать, что выводы эти не совсем верные.
Вспомним, что особой гордостью СССР был низкий уровень преступности, которая, по мнению советских идеологов, пышным цветом расцвела на загнивающем Западе.
Да, в соотношении граждан, находящихся на свободе, и тех, что пребывают за решеткой, Узбекистан прекрасно смотрится на фоне США, России и других государств.
Все так. Вот только происходит это потому, что Узбекистан по-прежнему остается авторитарной страной, а гражданские и политические свободы здесь носят более декларативный, нежели прикладной характер.
О них, как правило, рассуждают, нежели имплементируют в повседневную жизнь.
Конечно, с точки зрения рядового гражданина, личная безопасность и низкий уровень преступности предпочтительнее предоставленным ему свободам.
Однако ровно до того времени, пока этот гражданин или члены его семьи не столкнутся с проблемами, которые можно разрешить только при наличии демократии и всех ее составляющих. Хотя бы свободы прессы, фактической независимости судов и так далее.
Не секрет, что ряд отстраненных от власти высокопоставленных чиновников, еще недавно воспринимавшим критику журналистов как личное оскорбление, оказавшись в качестве подсудимых, обращаются за помощью именно к этим журналистам.
Иными словами, они хотели бы гласности судебного процесса, который, как им кажется, идет с нарушениями закона.
Аналогичных или схожих фактов можно привести достаточно.
К чему это я? Наверное, к тому, что хочу подвести моего читателя к совершенно очевидному и практически не оспариваемому серьезными специалистами выводу: чем выше степень свободы граждан, тем выше и степень нарушения законов этими гражданами.
Так сказать, оборотная сторона свободы.
Обществу, к сожалению, всегда приходится платить за свободу, в том числе и безопасностью.
Представим себе на секунду, что массовые беспорядки, от которых долго страдала вся Франция, произошли бы в Узбекистане.
Теоретически, конечно. Поскольку практически этого произойти просто не может.
Как бы поступили узбекские власти в этом случае? Так ли, как их французские коллеги, или так, как они привыкли поступать?
Вопрос, конечно же, бессмысленный, поскольку ответ на него однозначен и лежит на поверхности.
Во Франции же сумели приостановить вандализм, но не отойти от гарантированных Конституцией свобод.
Общество поставило свободы выше частного случая, вот в чем суть.
Однако вернемся к позиции прокурора.
Констатируя действительно позитивные изменения в законодательстве, он коснулся ответственности граждан за совершение экономических преступлений.
Уголовный кодекс республики в этом плане стал существенно цивилизованней. Это факт.
Но людей, неплохо знающих реальную ситуацию, беспокоит избирательность закона в отношении к сильным мира сего (или еще недавно находившимся в этой категории) и простым смертным.
Недавний факт. Группа обычных людей из небольшого городка Алмалык, что в Ташкентской области, тщетно обивала пороги всех редакций газет, умоляя журналистов принять участие в судьбе находящейся в следственном изоляторе родственницы.
67-летняя женщина, по их словам, вот уже восемь месяцев находится под стражей за незаконную скупку и продажу цветных металлов.
Экономический ущерб, который она нанесла стране (по версии обвинения), составил 3,5 миллиона сумов (менее 3 тысяч долларов США).
Родственники подсудимой полностью вернули в казну государства все полагающиеся деньги в надежде, что новая законодательная норма, предполагающая освобождение от уголовной ответственности, будет применена и к пенсионерке.
Не тут-то было.
Более того, по словам родни, старого человека жестоко били в следственном изоляторе, и это, по их мнению, одна из причин, что женщину на свободу не выпускают.
В то же время ряд очень влиятельных недавно государственных мужей, занимавших ключевые посты в руководстве республики, нанесшие стране ущерб в миллионы долларов, по большей части остаются неподсудными…
Если бы этот (или иной идентичный факт) Генеральный прокурор не только привел в своем материале, но и дал ему соответствующую оценку, люди стали бы смотреть на прокуратуру иначе.
С надеждой на справедливость, я бы сказал…