Семнадцать лет назад, 1 июля 1994 года, Узбекистан ввел национальную валюту. Вместо привычных рублей и копеек (в промежутке сум-купонов) гражданам предоставили возможность пощупать новенькие хрустящие сумы и позвенеть такими же новенькими и блестящими тийинами. О тийинах, правда, все быстро забыли. Инфляция их мгновенно обесценила. Как вскоре обесценила и «бумажные» деньги достоинством 1,3,5,10,25,50 сумов.
Купюра в 100 сумов сегодня тоже ничего не значит – коробок спичек. Купюры в 200 сумов хватит, чтобы заплатить за пользование общественным туалетом на столичном базаре. Купюры в 500 сумов недостаточно даже на разовый проезд в общественном транспорте. Остается купюра в 1000 сумов с семью степенями защиты от подделки. На сегодняшний день ее реальная стоимость эквивалентна 40 центам США. Скажите, пожалуйста, много ли найдется сумасшедших, чтобы подделывать деньги подобного номинала? Купюры выше достоинством в Узбекистане не существует.
Серьезные экономисты уверены, что необходимо провести деноминацию национальной валюты Узбекистана, как когда-то в СССР это сделали при Никите Хрущеве, а также решить вопрос с беспрепятственным конвертированием сума в любую иную валюту. Однако ни того, ни другого, несмотря на неоднократно возникающие слухи о грозящих переменах на финансовом поле, в ближайшее время, видимо, не произойдет. Слишком рискованно – реальные доходы большей части населения, и без того одни из самых низких на просторах СНГ, уменьшатся кратно. То есть, в десятки раз. В момент рухнет оптимистическая статистика о росте экономики, основанная на приписках и подтасовках. Затем – и сама экономика.
Так что, не надо. Будем жить, как жили. По крайней мере, пока.