После публикации заметки «Студенты по предоплате» журналисту нашего издания позвонил человек, который на условиях анонимности согласился раскрыть всю технологию аферы государственного масштаба, претенциозно именуемой тестированием абитуриентов. Он же поведал о сложившихся тарифах за правильное решение тестов, поступление в вузы Узбекистана, а также назвал имена тех, кто рулит тестированием. Предлагаем вниманию читателей фрагменты его рассказа.
В Национальном университете имени М. Улугбека минимум пять лет существует так называемый «бункер». Это подвал под любым из факультетов. К примеру, в 2006 году процесс происходил следующим образом. Возле факультета экономики Национального университета есть небольшая «гостиница» (тараканы ползают по стенам и столам), в которую учителя приходят до 18.00 31 августа. Почему? К 9 утра вокруг университета организуют кольцо охраны. Перед экзаменом все здания проверяют на наличие посторонних. Цена за то, чтобы проверяющие «никого не заметили», составляла тогда 5000 долларов на всех (это 8-10 человек). До 3-4 утра учителя отдыхают и спят в этой гостинице, всех обеспечивают едой и водой. Далее в зависимости от того, в каком здании университета будет проходить экзамен, в 4 часа утра для учителей организуют «коридор» и проводят в «бункер». Там они ждут до 9-10 утра, в духоте и антисанитарных условиях с закрытыми окнами, чтобы не привлекать внимания.
За то, чтобы в «бункер» случайно не заглянули непрошенные гости, у «опечатанных» дверей «бункера» дежурит сотрудник (ему платят от 500 до 1000 долларов). Сотрудникам тестового центра (их обычно 4-5) за молчаливое согласие платят по 500 долларов. Сотрудникам, дежурящим на этаже в течение экзамена, платят также по 500 долларов. Учителям платят за каждый вариант по математике – по 400 долларов, за каждый вариант английского – по 200-250, за русский язык – по 150 долларов.
Кроме того, в «бункере» обязательно стоит ксерокс, на котором копируются все принесенные варианты. Человеку, стоящему за ксероксом, платят 400 долларов. Таким вот образом учителя и решают варианты, обложившись со всех сторон всевозможными справочниками, словарями и методичками. Решив свои варианты, учителя и студенты в 2-3 часа дня преспокойно выходят из университета под видом наблюдателей и абитуриентов.
В 2006 году в русскую группу набирали 30 человек, из них клиентами «бункера» были всего 8. В узбекских группах желающих поступить за деньги обычно больше, чем мест, поэтому содержать и организовывать «бункер» в узбекских группах гораздо выгоднее. Желающие поступить за деньги платили тогда за поступление на факультет экономики 7000-8000 долларов. В узбекские группы набирают 60 человек, из них не меньше 50 – это поступившие за деньги. Отсюда и запредельно высокий проходной балл – около 195 баллов на контракт.
«Бункер» в Национальном университете организует ректор, отдавая команды деканам всех факультетов. Только на факультете экономики в обороте наличествует около 500 000 долларов.
Есть еще так называемые «паровозы». Прибыль от «паровозов» проходит мимо руководства вуза прямиком в карман тех, с кем абитуриенты договариваются. Поэтому для них это выгоднее. «Паровозы» – это умные ребята, обычно уже закончившие вузы, которые сдают документы как будто в первый раз (получать второе высшее образование в Узбекистане на общих основаниях запрещено законом), затем заходят на экзамен и решают варианты клиентов, сидящих в той же аудитории и поступающих наравне со всеми. Исходя из того, что на экзамены пропускают имеющих высшее образование абитуриентов, можно сделать вывод, что база данных у тестового центра несовершенна, в ней нет тех, кто уже имеет высшее образование.
Кроме того, «паровозами» становятся многие ребята, получившие высшее образование в России или в филиалах российских вузов, а их отследить практически невозможно. Именно такие ребята и составляют большинство «паровозов». Декан и ректор каждый год пытаются с этим бороться, т.к. «паровозы» отбирают их места и их прибыль. В этом году, например, всех закончивших колледж или школу раньше 2009 года заставили писать объяснительные записки на имя ректора, в которых надо указывать, что человек делал все прошедшее перед поступлением время. Многие этого испугались и не пошли сдавать документы. Многие, но не все. В приемной комиссии всегда есть свой человек, который документы примет.
«Паровозам» платят от 1000 до 2500 долларов, в среднем 1500 за клиента.
В этом году в рамках показной борьбы со взятками условия приема несколько ужесточили. К необходимым для сдачи документам добавили копию трудовой книжки или справку из махаллинского комитета о том, что абитуриент нигде не работает. Человек, уже имеющий высшее образование, конечно же, копию не несет. Он просто покупает за 500 сумов справку из махаллинского комитета о том, что нигде не работает. Так и делали «паровозы» в нынешнем году. Каждый год число мест на факультеты экономики и бизнеса в русских группах Национального университета сокращают, в этом году набор был все лишь 10 человек на экономику и 7 на бизнес. По приказу декана «бункера» в русских группах в этом году не было, работали только «паровозы». В узбекском потоке был организован «бункер».
На факультете экономики в русских группах работало 6 «паровозов» при наборе всего 10 человек. На факультете бизнеса набор был всего 7 человек, а документы сдали 46. У некоторых «паровозов» было аж по два-три клиента. За каждого поступившего клиента платят по 1500 долларов. Сами клиенты платят «организаторам» по 7-8 тысяч долларов. Цена за поступление из года в год, в принципе, не меняется.
Пронести на экзамен телефон – тоже не проблема, несмотря на кучу проверок. В этом году каждого осматривали и ощупывали по очереди 7 (!!!) человек – милиционеры с металлоискателями, сотрудники СНБ и просто контролирующие в дверях. Но кто хотел, тот пронес. Делают это довольно легко – нашивают кармашек изнутри на нижнем белье и кладут туда телефон – там никто никогда ощупывать не будет. Девушки, как правило, надевают обувь на платформе, вырезают внутри отверстие, кладут телефон, заклеивают так, что никто не заметит, и проносят преспокойно на экзамен. На экзамене распарывают подошву и достают телефон. В этом году в одной из аудиторий Национального университета попались на редкость «демократичные» наблюдатели, которые собрали по 20 000 сумов с человека и разрешили свободно пользоваться телефонами.
Очень часто случается так, что «паровозы» знают хорошо только русский и английский языки, но не знают математику. В этом случае «паровозы» решают русский и английский, а затем из аудитории выносят варианты и относят их в «бункер», где учителя решают только математику. Наблюдателям аудиторий за молчаливое согласие платят по 50 долларов, контролирующим – по 400-500 (обычно 2-3 человека на этаж).
Теперь о ставках за поступление. На факультете биологии Национального университета – это 5000-6000 долларов. САМПИ – 8000. Юридический институт для «паровоза» самый выгодный. Здесь «паровозу» платят 2500 долларов. Цена поступления в юридический институт в этом году колебалась от 16 000 до 25 000 долларов.
И еще о тарифах. В этом году преподаватели, контактировавшие с абитуриентами по телефону, брали за математику 600 долларов, за физику 500 долларов. В целом преподаватели, которые решают задачи по телефону, получают в диапазоне от 200 до 1000 долларов за предмет.
Еще. Есть данные, что в Национальном университете им. М. Улугбека «бункерами» и «паровозами» занимаются преподаватели экономического и бизнес факультетов. Имена: Хасан, Улугмурод, Шухрат, Нурали, Музаффар.
…Вот такая любопытная информация. По свидетельству человека, попросившего нас о встрече, технологию афер с тестированием абитуриентов знают многие большие начальники на самом «верху». Однако это ничего не меняет.
«Вступительные экзамены – это большой котел, где крутятся немалые деньги, и на этом наживаются все, кто только имеет к котлу доступ. Отказ от тестов породит еще большую коррупцию. Поменять всех чиновников также невозможно», – сказал в заключение наш визави.
Наверное, он прав. Но правда и другое: из года в год мы плодим безграмотных специалистов, единственным достоинством которых является диплом. Вспоминаю слова ректора одного из крупных ташкентских вузов: «Мы даем высшее образование без среднего». Сказанное означает, что Узбекистан стремительно катится в «черную дыру» тотальной необразованности, выбраться из которой будет или очень сложно, или невозможно вообще.
А это – катастрофа национального масштаба.