Уважаемая редакция, читая Ваши публикации, никогда не думала, что когда-нибудь буду вынуждена обратиться к Вам с просьбой опубликовать моё письмо, тем самым привлечь внимание руководства Республики Узбекистан на творимые беззакония. К сожалению, реальная боязнь за жизнь и здоровье моих родителей и близких родственников вынудили меня написать это письмо.
Дело в том, что на утро 29 января 2013 года мой 64-летний папа Турсунов Бустон Турсунович повесткой был вызван на допрос и задержан следователем прокуратуры г. Ташкента Нурмухамедовым якобы за совершение вымогательства в особо крупных размерах. В тот же день нами был привлечен для участия в деле адвокат. Однако, следствием для участия в деле был приглашен государственный защитник, и оказывается 30 января 2013г. с его участием Чиланзарский районный суд избрал в отношении моего престарелого и больного сахарным диабетом папы меру пресечения в виде заключения под стражу в Таштюрьму.
Несмотря на многочисленные попытки нашего адвоката вызвать на свидание папу, администрация Таштюрьмы ссылается на какой-то не предусмотренный законодательством Узбекистана «карантин» и тем самым лишает моего папу права иметь свидание с адвокатом. Услышав о «карантине», моя мама поговорила с какими-то юристами и узнала от них, что под предлогом так называемого «карантина» по указанию следственных органов от защитников прячут обвиняемых, в отношении которых применялись и применяются физические и моральные пытки, чтобы скрыть следы этих пыток, а также с целью принудить их признать свою вину в инкриминируемых им преступлениях или написать явку о повинной по тем преступлениям, по которым их посадили.
С этого момента моя мама, шесть её дочерей и семьи многочисленных братьев и сестер наших родителей, которые очень любят папу, потеряли покой. Я сама, беспокоясь о здоровье моей мамы, сестер и близких родственников, пытаюсь их успокоить и убедить, в том числе и себя, что в отношении нашего папы не могут применять физических пыток, поскольку он уже в возрасте. Каждый день я надеюсь услышать от адвоката, что ему дали свидание с папой и у папы всё хорошо, но вместо этого уже более 10 дней слышу о «карантине». По ночам я просыпаюсь от кошмаров и ужасов о мучениях папы и от беспокойства об ухудшившемся здоровье мамы, которой ежедневно стали вызывать скорую помощь, а также о здоровье моих близких родственников.
8 февраля 2013 года, получив в суде определение о применении меры пресечения в виде заключения под стражу моего папы, мы узнали, что папу обвиняют в вымогательстве и получении у граждан Амирова Камила и его сына Амирова Гулома 7 и 8 февраля 2012 года 98 000 000 сумов и 26 875 долларов США якобы под угрозой оглашения сведений об их преступлениях, которые они хотели сохранить в тайне. Таким образом, мы узнали, что фактически моего папу обвинили в том, что он требовал у Амировых погашения нанесенного ему ущерба по уголовному делу, по которому наш папа проходил потерпевшим и гражданским истцом, а Амировы признаны виновными в причинении этого ущерба и должны были его возвратить. Этот факт был признан решением суда.
Более того, факт добровольного погашения, т.е. примирения сторон, состоялся в присутствии судьи Конституционного суда Республики Узбекистан, близкого знакомого Амировых – Узока Бозорова и адвокатов сторон, в доме судьи, но почему-то это в определении не указано. Разве может факт требования своих денег толковать как вымогательство чужого имущества?
После того, как мы узнали, в чем обвиняется наш папа, т.е. убедившись, что папа никаких преступлений не совершал, нам стало понятно, что его любыми путями хотят заставить признаться в совершении хоть какого-нибудь преступления, чтобы оправдать факт заключения под стражу и поэтому применяют в отношении него незаконные методы ведения следствия.
Все юристы, которым наши родственники рассказывали эту ситуацию, говорят, что раз в отношении нашего папы применили так называемый «карантин», значит, в осуждении нашего папы заинтересован какой-то высокопоставленный сотрудник правоохранительных органов и этом случае хоть он ни в чем и не виновен, он будет осужден. А если мы будем жаловаться, то нас заставят замолчать. Именно поэтому, я прошу Вас, опубликовать это письмо на Вашем сайте, поскольку верю, что порядочных и честных руководителей в нашем государстве большинство и они не дадут возможности незаконно осудить моего папу и накажут виновных в незаконных методах ведения следствия.
С надеждой,
Бахадырханова Гузал Бустоновна
г. Ташкент, ул. Зиё Саид, д. 274
10.02.2013 г.
От редакции
Публикуя это письмо, мы далеки от рассмотрения вопроса виновности или невиновности арестованного. Цель одна – довести до сведения компетентных структур факт полного пренебрежения к нормам Уголовно-процессуального кодекса. Право обвиняемого на защитника и встречи с ним наедине без ограничения числа и продолжительности свиданий, закреплено в статье 46 УПК Узбекистана. Также в соответствии с ч.2 ст.53 УПК, «если подозреваемый, обвиняемый или подсудимый содержится под стражей, защитник вправе иметь с ним свидания наедине без ограничения числа и продолжительности свиданий без разрешения государственных органов и должностных лиц, ответственных за производство по уголовному делу». О «карантине», кстати, в УПК нет ни слова. К месту сказать и о «явке с повинной». По многочисленным свидетельствам практикующих юристов, в следственно-судебной практике Узбекистана «явка» нередко является основным доказательством совершения преступления, а подчас, и единственным. Но это — юридическая сторона дела. Есть и человеческая – безнравственно содержать под стражей человека пенсионного возраста. Если, конечно же, он не убийца…