Ранним утром 2 марта этого года в загородном доме близ Ташкента был убит диктор узбекского телевидения, Заслуженный деятель культуры республики Рахматилла Мирзаев. Первое сообщение об убийстве появилось в социальных сетях, откуда тут же перекочевало в средства массовой информации, вызвав масштабный общественный резонанс. Пока обыватели судачили о возможных причинах убийства, в те же социальные сети была вброшена еще одна информация о предполагаемом убийце, задержанном в доме диктора, и о сыне диктора, якобы причастном к убийству отца. Оперативность подачи материала на подобную тему для Узбекистана достаточно редкая, равно как и периодичность его появления.
Дальше – больше. В тех же социальных сетях выкладывают материалы оперативной съемки, сделанной сотрудниками правоохранительных органов на месте убийства, с текстовыми комментариями, якобы подтверждающими связь между предполагаемым убийцей и сыном убитого. Как и почему произошла утечка информации, составляющая следственную тайну, не выяснено и по сей день.
Следом заработала известная формула «На чужой роток не накинешь платок». Жители Ташкента уже вовсю обсуждали резонансное убийство, не забывая привести версию, согласно которой сын «заказал» отца. Косвенным подтверждением обоснованности предположений тенденциозно информированной толпы стало еще одно сообщение в социальных сетях о задержании и последующем аресте сына Рахматиллы Мирзаева в качестве подозреваемого в организации убийства. А на днях местный еженедельник «Даракчи», учредитель которого всегда отличался крайней осторожностью, выдал заметку, в которой назвал сына диктора чуть ли не преступником. Задумаешься тут.
Для того чтобы неподготовленному читателю было проще понять происходящее, необходимо хотя бы кратко обрисовать ситуацию в семье убитого и вокруг него. Известный диктор, удачливый бизнесмен одиннадцать лет назад развелся с женой, не сумевшей смириться с его амурным увлечением в лице молодой дамы, родившей диктору дочь. Тем не менее, Р. Мирзаев жил один в своем большом загородном доме, купив пассии квартиру и дав ей денег взамен на обязательства не претендовать на наследство. Бывшая жена и сын в жилплощади и средствах на обеспеченную и комфортную жизнь тоже не нуждались. Сыном диктор гордился, о чем периодически говорил друзьям и знакомым. Словом, ситуация достаточно типичная для многих распавшихся браков: живут раздельно, но при этом сохраняют теплые и доброжелательные отношения. В то роковое утро 2 марта сын должен был приехать к отцу домой и отвезти его на утренний плов. Что такое утренний плов — в Узбекистане хорошо знают.
Теперь вернемся к хронологии событий, последовавших за задержанием в доме Р. Мирзаева предполагаемого убийцы, оказавшимся другом сына диктора, и самого сына, прибывшего сюда, но задержанного и доставленного в районный ОВД под предлогом написать объяснительную.
Из заявления У. Мирзаева на имя адвоката З. Баймуханова о событиях последовавших после его приезда (с сокращениями, не искажающими сути):
«Когда я подъехал к дому отца, возле дома стояла толпа соседей. Я подумал, что все они собираются на плов, но моего отца среди них не было. Ко мне подошел сосед Батыр ака и спросил, почему я приехал. Я ответил, что должен отвезти папу на плов. Поговорив с Батыр ака, я вошел во двор через открытые ворота и увидел отца, лежащего в крови. Вскоре в доме послышались крики: «Поймали, поймали». Батыр ака спросил меня, кто такой Кудрат. Он сказал, что в доме задержали Кудрата, который знает меня. Примерно, в 7:30 ко мне подошли трое сотрудников милиции в форме и забрали меня в РОВД Келеса. Там завели в кабинет на втором этаже, где тут же, не задавая вопросов, меня начали бить шестеро сотрудником милиции, которых я запомнил в лицо и могу опознать. Сначала один начал давать сильные пощечины, затем сзади начали бить по затылку, сверху по голове, по спине, по рукам и ногам. Дверь кабинета была закрыта изнутри. Они называли меня пидарасом (здесь и далее орфография сохранена – С. Е.), после меня повалили на стол, били по спине и стягивали с меня брюки. После они сняли с меня обувь и били резиновыми дубинками по пяткам. После, посадив за стол, они сказали, что пришел следователь прокуратуры. Вошел мужчина лет сорока пяти и спросил, скажу я правду или нет? Я сказал, что говорю правду. После он дал указание оперативникам бить меня дальше. И они били меня головой об стол и говорили, что если я во всём не признаюсь, они меня опидарасят и засунут мне дубинку в зад. После чего они раздели меня до трусов и опять начали угрожать, что засунут резиновую дубинку в задний проход…»
… Заявление очень обстоятельное – шесть листов убористого рукописного текста, и мы не видим необходимости приводить его в полном объеме. Предполагая, что кому-то взбредет в голову обвинить нас в разглашении материалов следствия, скажем: следователь Генеральной прокуратуры А. Урманов отказался приобщить этот документ к материалам, а посему огласка его – не более чем восполнение информационного пробела. Добавим к сказанному и то, что З. Баймуханов (на имя которого подследственный написал заявление) стал третьим адвокатом У. Мирзаева, получившим ордер через 10 дней после взятия сына диктора под арест. Первый по традиции оказался «дежурным» и работал в тандеме со следователями, второй – бесхребетным. Кстати, о постановлении суда о взятии под арест. Судья задал сыну диктора лишь два вопроса: «Имя, фамилия? Год рождения?» И всё.
Но вернемся к третьему адвокату. Это – бывший следователь Генеральной прокуратуры, проработавший в правоохранительных органах 38 лет, а посему хорошо осведомленный, какими методами в Узбекистане получают признательные показания. Он начал копать серьезно, что явно обеспокоило и начальство Зангиатинского РОВД, куда первоначально был доставлен У. Мирзаев, и Генеральную прокуратуру в лице начальника следственного управления А. Назарова и следователя А. Урманова.
По мнению Зайнуллы Баймуханова, именно они выступили инициаторами временного приостановления действия его адвокатской лицензии, несмотря на то, что это противоречит статье 6 Закона об адвокатуре: «Не может быть внесено представление органом дознания, следователем, прокурором, а также вынесено частное определение суда в отношении правовой позиции адвоката по делу».
Но это – в законе. На практике председатель палаты адвокатов Узбекистана Р. Ахмедов сотоварищи сдали коллегу по первому требованию прокуроров. Обычная практика, если адвокат становится на их пути и вполне может развалить в суде сфабрикованное ими дело. У Баймуханова, к слову, таких разваленных дел, пруд пруди, как и раскрытых им в период работы следователем Генеральной прокуратуры Узбекистана. По его твердому убеждению, базирующемуся на результатах адвокатского расследования, документально зафиксированного в четырех объемных папках, заявление сына убитого о недозволенных методах проведения с ним следственных действий – уже повод для возбуждения уголовного дела в отношении шестерых сотрудников милиции и следователя Ташкентской областной прокуратуры Б. Каримова, непосредственно отдавшего команду «бить дальше». Тем более, в материалах, самостоятельно собранных теперь уже лишенным возможности работать адвокатом, есть заключение судебно-медицинской экспертизы о наличии телесных повреждений, следы которых сохранились даже через несколько дней после насилия над подследственным. Есть и запись в книге регистрации районной больницы, куда избитого У. Мирзаева все-таки были вынуждены доставить из ИВС (изолятора временного содержания) после того, как его физическое состояние стало серьезно угрожать жизни. Много чего есть в наличии, но только не в материалах уголовного дела, переданных в суд.
… Работая над этой публикацией, мы умышленно избегали рассмотрения вопроса о виновности или невиновности сына диктора, привлеченного к уголовной ответственности за организацию убийства своего отца. Дело сейчас рассматривает Ташкентский областной суд по уголовным делам, и мы не ставили задачу оказания давления на суд, хотя и в курсе того, как свидетели один за другим отказываются от данных под давлением следователей показаний. Отчасти поэтому мы не посчитали допустимым замолчать факты применения пыток и системного унижения человеческого достоинства, к сожалению, давно ставшие нормой в правоохранительной системе страны.
P. S.
Когда материал был подготовлен, редакции стало известно, что с 29 июня по 24 июля в офисе ООН в Женеве пройдет 114-я сессия Комитета ООН по правам человека, на которой, наряду с другими, будет рассмотрен доклад Узбекистана о выполнении Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП). Официальную делегацию будут представлять чиновники Генеральной прокуратуры, ГУИН МВД, Министерства юстиции и Национального центра по правам человека, бессменным руководителем которого является дважды кандидат в президенты. Наша статья – то самое «яичко», которое дорого в пасхальный день. Или «ложка дегтя» в большую бочку официального мёда.
Кому как больше по вкусу…