14 февраля президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов намекнул на свои планы уйти в отставку, после чего чиновники избирательной комиссии объявили досрочные президентские выборы 12 марта и выдвинули сына президента Сердара первым кандидатом на этот пост. В этом нет ничего удивительного, поскольку наследник президента ранее занимал должности вице-премьера, а также члена Госсовета безопасности и председателя Высшей контрольной палаты. Спекуляции дошли до того уровня, что практически все аналитики предлагали ему стать следующим президентом Туркменистана.
Политические изменения в государствах Центральной Азии случаются нечасто, и, учитывая, что это крупный энергетический центр и нейтральное государство в регионе, возникают многочисленные вопросы относительно того, как эти события могут повлиять на энергетическую обстановку. Тем не менее, первый вопрос, на который следует ответить, заключается в том, как транзит власти повлияет на каждого глобального игрока.
Геополитические победители и проигравшие
Сердар Бердымухамедов является явным фаворитом на пост президента Туркменистана, и это достаточный повод для оптимизма в Москве. В частности, сразу после выдвижения на пост вице-премьера в феврале 2021 года сын президента запланировал все свои главные визиты в Москву, где 2 апреля он принял участие в министерской встрече Содружества Независимых Государств, 30 апреля — в форуме Евразийского экономического союза и в бизнес-форуме 23 мая.
В лице Сердара Кремль видит союзника в энергетическом секторе, который поможет ему овладеть еще большей частью мировых запасов газа и укрепить свои позиции в индексе ресурсной зависимости.
Кроме того, не менее важно и то, что при потенциальном альянсе Москвы и Ашхабада, Россия получит статус полноценного гаранта безопасности в регионе, имеющем большое значение для энергетического транзита. Центральная Азия богата редкоземельными металлами, а также пространством для использования возобновляемых источников энергии. Регион также соседствует с одной из самых богатых на вышеупомянутые ресурсы стран – Афганистаном, который характеризуется полной политической нестабильностью и нуждается в партнерах по безопасности в регионе.
Еще одним потенциальным победителем могут стать Объединенные Арабские Эмираты.
19 июля 2021 года президент Туркменистана подписал соглашение о строительстве гибридного солнечно-ветрового парка мощностью 10 МВт у озера Алтын Асыр в Балканском регионе в рамках схемы финансирования Фонда Развития Абу-Даби (ADDF). Что еще более поразительно, так это договоренности, а также ряд соглашений, включающих 15-летний заем, которые были заключены сыном президента и, предположительно, следующим туркменским президентом. Руководство Эмиратов заявило о своей готовности реализовывать проекты по возобновляемым источникам энергии в Центральной Азии, поскольку именно Масдар ОАЭ снова выиграл тендер на строительство двух солнечных фотоэлектрических проектов мощностью 220 МВт в Джизакской и Самаркандской областях Узбекистана. Размышляя о значительном улучшении отношений между ОАЭ и Туркменистаном, которые, как ожидается, станут еще теснее, есть серьезные основания предполагать, что Эмираты будут использовать огромный технический солнечный потенциал пустыни Каракум и других туркменских «солнечных золотых приисков».
Для Пекина у этой медали могут быть две стороны.
При Гурбангулы Бердымухамедове Китай стал крупнейшим экспортным партнером Туркменистана, получая выгоду от дешевого газа, который подпитывал его стремительное развитие. Учитывая, что доработка линии D, которая увеличит подачу газа с газового месторождения Галкыныш в Китай, все еще обсуждается, а финансовая часть еще не согласована, есть небольшой шанс, что возобновление переговоров с новым лицом может не дать тех же результатов. С другой стороны, если Москва возьмет на себя роль главного стратегического партнера Ашхабада, то совместное соглашением между Владимиром Путиным и Си Цзиньпином от 4 февраля, может перерасти в трехстороннее сотрудничество в области энергетики в регионе, что увеличит доступные средства и технологический потенциал. Это, в свою очередь, может повлечь за собой дальнейшую эксплуатацию неиспользованных запасов туркменского газа, таких как газовое месторождение Галкыныш (предположительно самое богатое газовое месторождение в мире) в Марыйском велаяте, а также Малайское газовое месторождение в Лебапском велаяте.
Смена туркменского руководства не обязательно приведет к желаемому для Турции результату. В конце 2021 года центральноазиатское государство присоединилось к Тюркскому совету в качестве наблюдателя, чего Анкара желала годами. Президент Реджеп Тайип Эрдоган видит многочисленные выгоды от сотрудничества с Ашхабадом, прежде всего в энергетической сфере. Похожей была позиция и у президента Гурбангулы Бердымухаммедова. Это выразилось в первоначальном соглашении о строительстве Транскаспийского трубопровода. Это соглашение привело к подписанию восьми соглашений о сотрудничестве, которые охватывают сотрудничество по новым транзитным коридорам через портовый город Туркменбаши, тесно связанный с энергетическим сектором.
Кроме того, достигнуты договоренности о более широком сотрудничестве по созданию новых маршрутов поставок энергоресурсов на международные рынки. Еще одним очень обнадеживающим фактом было то, что намеченный товарооборот для двух стран, оцениваемый в 5 млрд. долларов, был достигнут в 2021 году. Во время большинства этих соглашений и заявлений Сердар Бердымухамедов не присутствовал. Это дает серьезные основания сомневаться в том, что продолжение турецко-туркменского сотрудничества будет таким же плодотворным.
Воздействие на энергетический ландшафт
Смена власти в Туркменистане происходит на фоне продолжающегося колоссального энергетического кризиса в Европе. Один из уроков, извлеченных из вышеупомянутого кризиса, заключается в том, что высокая зависимость от энергопоставок может привести к частым скачкам цен, особенно во время энергетического перехода. Это может быть знаком того, что в будущем российские компании возьмут под свой контроль газовые проекты в Туркменистане. Контроль над подавляющим большинством запасов газа в евразийском регионе может привести к еще большему росту цен как на европейском, так и на китайском рынках. Этим рынкам будет еще сложнее найти способы диверсифицировать свои поставки.
Что касается волатильности цен, то в сценарии, когда российские компании несут ответственность за развертывание энергетических проектов внутри страны, учитывая тот факт, что они известны своими долгосрочными газовыми контрактами по фиксированным ценам, велика вероятность того, что это снизит неопределенность цен. Это было бы очень кстати как в Европе, так и в Китае, где последствия адаптации энергетического транзита к изменениям климата влияют на усиление волатильности цен в ближайшие годы.
Транскаспийский газопровод и ТАПИ
Более позитивная картина складывается вокруг трубопроводных проектов в Центральной Азии.
Транскаспийский трубопровод – это проект, целью которого является перекачка 30 млрд. кубометров газа из Туркменбаши в Баку, Азербайджан. Несмотря на высокие амбиции, проект был приостановлен, предположительно из-за высоких затрат на создание цепочки поставок, а также на переработку газа, потому что туркменский газ имеет высокое содержание серы. Кроме того, оценки в начале пандемии показали, что поставка этого газа в Европу не будет конкурентоспособна по цене. Однако растущий интерес к проекту со стороны российского энергетического гиганта «Лукойл» в конце 2021 года вселил надежду на продвижение проекта. Первоначально 7 октября 2021 года компания увеличила свою долю в месторождении Шах-Дениз на Каспийском море, после чего состоялся раунд переговоров между главой нефтяного сектора «Лукойл» и Ашхабадом. Сейчас самое время превратить транскаспийскую мечту в реальность. В долгосрочной перспективе это может быть выгодно и Турции, поскольку она сможет поставлять больше газа в Европу через Южный газовый коридор (при условии, что TSC соединяется с ЮГК), увеличивая влияние на ЕС. Это особенно необходимо в последние годы, когда напряжение между ЕС и Турцией нарастает.
Трубопровод Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (ТАПИ) — еще один сложный вопрос в регионе. Проект, который обещает транспортировать 33 млрд. кубометров газа из Герата в Кандагар, Кветту и Мултан, был остановлен по двум основным причинам. Первый касается нестабильности в Афганистане, а второй связан с финансированием проекта. Для завершения проекта потребуется не менее 10 млрд. долларов, что весьма затратно, так как пока удалось привлечь только 1 млрд. долларов. Недавние заявления посла России в Афганистане Замира Кабулова о том, что проект кажется очень привлекательным, весьма обнадеживают, а приход к власти в Туркменистане лица, благосклонного к Москве, может оказать влияние на проект и внести необходимое финансирование из Кремля для его завершения. Участие российского капитала вместо китайского может привести к уменьшению геополитических трений, поскольку за последний год индо-китайские отношения столкнулись с рядом серьезных проблем.
Любопытный кейс чистой энергетики в Туркменистане
Уже упоминалось, что Туркменистан является страной с огромным возобновляемым потенциалом благодаря пустыне Каракум, которая считается «раем» для солнечной энергии, и Балканскому округу, который обладает огромным потенциалом для зеленой энергии. Возможно, не случайно первое соглашение о гибридном ветро-солнечном парке в Туркменистане было заключено в ходе переговоров Сердара Бердымухаммедова с Фондом развития Абу-Даби, а также переговоров по получению кредитной линии. Тот факт, что сын президента участвовал в этих конкретных переговорах, может быть намеком на более разнообразную энергетическую политику в будущем, а также на более разнообразный набор партнеров по финансированию и композиции геополитических союзов. Благодаря соответствующим технологическим и нормативным достижениям, Ашхабад обладает большим потенциалом для возобновляемых источников энергии, и будет интересно посмотреть, как он будет развиваться.
Редкоземельные металлы
Другая тема, тесно связанная с чистой энергетикой, касается редкоземельных элементов и материалов, необходимых для энергетического перехода. Соседний Афганистан, по различным оценкам, содержит до 1,4 миллиона тонн запасов редкоземельных металлов, и, следовательно, крайне важно использовать эти ресурсы для ускорения энергетического перехода и борьбы с изменением климата. Также очень важно с геополитической точки зрения взять под свой контроль эти ресурсы. О туркменских запасах практически ничего не известно, так как отсутствует интерес со стороны Ашхабада к поддержке энергетического транзита. Однако, учитывая геологический ландшафт региона и близость двух стран, есть основания предполагать, что Туркменистан располагает значительными запасами таких ресурсов. Сердар, если он решит модернизировать туркменскую энергетическую политику, может сформировать совершенно иной геополитический ландшафт в регионе, добавив еще один источник столь необходимых металлов.
********
Обычно политические транзиты и передача власти представляют собой интенсивные процессы, которые в некоторых государствах могут повлечь за собой разрушительные события. Однако, похоже, это не относится к Туркменистану, поскольку общий геополитический ландшафт, в том числе энергетический, существенно не изменится. Основные изменения в политике, которые можно наблюдать, — это, в первую очередь, сближение с Москвой и, во вторую очередь, включение ОАЭ в энергетическую стратегию страны. Ожидается, что это не будет иметь серьезных геополитических последствий, поскольку Россия может многое потерять из-за потенциальной нестабильности в регионе. Будет очень интересно проследить за тем, как Сердар Бердымухамедов может подойти к отношениям с Турцией после того, как они очень сблизились в течение 2021 года. Анкара и Москва постоянно соревнуются в энергетическом секторе (и не только) Кавказа и Центральной Азии, и будет очень важно найти баланс между двумя глобальными силами для следующего президента.
Не менее важным для региональной энергетической безопасности будет повестка дня нынешнего вице-премьера в отношении региональных энергетических проектов и модернизации энергетического сектора в целом. Тот факт, что Сердар значительно моложе и что его консультанты могут быть такими же, есть надежда в этом направлении, так чтобы он и его команда смогли найти способы сделать вышеупомянутые проекты более привлекательными для инвестиций и привнести новые идеи о энергетической политике страны.
Наконец, следует приложить усилия не только для сохранения, но и для расширения сотрудничества с Пекином, поскольку он может оказаться очень ценным партнером для других секторов, помимо энергетики, таких как сельское хозяйство. Китай также может помочь модернизировать этот сектор и даже связать его с энергетическим сектором, ярким примером которого является производство энергии из биомассы.
Первые встречи нового президента будут иметь решающее значение, поскольку они наметят его общий подход к международным отношениям, а также его подход к энергетическому сектору. Крайне важно тщательно изучить их, чтобы лучше понять будущую траекторию Туркменистана.
Димитрис Симеонидис, эксперт по энергетической политике и геополитическим рискам (Гаага, Нидерланды)