Формально круглый стол «Перспективы интеграции стран Центральной Азии в новую эпоху», проведенный 18 августа в Алматы Институтом экономики и политики (Казахстан), был посвящен итогам прошедшей 21 июля 2022 года в Чолпон-Ате IV консультативной встрече глав государств Центральной Азии. Тогда был подписан (правда, только тремя из пяти государств) ряд документов, включая «Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве в целях развития Центральной Азии в XXI веке». Однако дискуссия вышла далеко за рамки соглашений, пусть и названных «историческими».
— Страны Центральной Азии сталкиваются с рядом разноплановых вызовов, — отметил, открывая мероприятие, директор ИМЭП Ержан Салтыбаев и перечислил: — Это и вопросы о спорных границах, где конфликты приводят к человеческим жертвам, и проблема водных ресурсов, и продовольственная безопасность, и попытки внутриполитической дестабилизации, в том числе январские события в Казахстане и июльские — в Каракалпакстане, а также кризис мировой безопасности, ухудшение ситуации в Афганистане, приближающаяся рецессия в мировой экономике.
Как странам ЦА реагировать на все эти вызовы: адаптироваться поодиночке, объединяться или использовать имеющиеся проекты интеграции?
Друзья на час
Политолог, профессор Казахстанско-немецкого университета Рустам Бурнашев предложил принцип «точечного» реагирования на вызовы: когда необходимо — всем регионом, а в «спокойное» время достаточно двусторонних контактов.
— Более эффективного результата попытки сотрудничества в ЦА достигают только в момент реагирования на кризис, например в начале 1993 года — как реакция на однозначно несправедливый новый союзный договор. И мне кажется, сейчас у нас тоже появляется возможность реагирования на возникший вызов, только в новом формате. Ключевой вопрос, который должен стоять, — зачем мы объединяемся и на что реагируем? — объяснил свою точку зрения Рустам Бурнашев и обратился к ещё одной стороне — многовекторности. — Все наши страны придерживаются многовекторности, она по-разному называется, например в Узбекистане — равноудаленность, но суть одна и та же. Эта стратегия наиболее выгодна для наших стран, и стремление сохранить многовекторность должно как один из ключевых факторов лежать в основе нашего регионального сотрудничества. Мы видим, как нас активно подталкивают в нынешнем конфликте вокруг Украины к какой-то позиции, но для наших стран это невыгодно. И противостоять этому подталкиванию мы можем именно в формате региональной конфигурации.
Что касается безопасности в регионе, то Бурнашев видит ее не как реакцию на чрезвычайные ситуации, а как систему управления вызовами и рисками.
— Реализуя интеграционные проекты, мы тем самым обеспечиваем безопасность, то есть безопасность не условие, а следствие интеграции, — уточнил спикер.
С Бурнашевым согласился таджикский коллега Комрон Хидоятзода, начальник управления по вопросам изучения региональной безопасности Центра стратегических исследований при президенте Таджикистана.
— Многовекторная политика является наиболее выгодным, наиболее проверенным вариантом действий наших стран на мировой арене, иначе трудно будет обеспечить стабильность, — уверен он. — Сегодня мы испытываем на себе последствия противостояния мировых держав, среди которых наши основные экономические и политические партнеры — Россия и Китай.
Главная угроза для наших стран — попытки воздействия внешних игроков, и такой формат интеграции, как консультативная встреча, Таджикистан рассматривает в качестве инструмента решения проблем.
Крепость
— Для меня Центральная Азия была куском угля, который крошится в руках, но этот уголь может превратиться в алмаз, если мы наладим внутреннюю структуру — логистику, финансы, решим вопросы воды, — нарисовал перспективу директор общественного фонда Financial Freedom Расул Рысмамбетов, добавив, что плодотворным может оказаться сотрудничество региона с другими странами в формате С5+1, где «1» — это РФ, США, КНР, Европа, Арабский Восток, Турция.
Но главная идея Рысмамбетова — «региональный изоляционизм».
— Для нас сейчас прекрасная возможности изолироваться, как можно меньше продавать за пределы региона, как можно больше потреблять самим. Например, зерно мы сами всё съедим, даже для Афганистана не останется. Я сторонник любых законных инструментов, картельных соглашений, недопуска чужого. Полностью закрытая система, — предложил он. — Сейчас нам ковид, несмотря все на трагические последствия, сделал правильную вещь — разрушил логистические цепочки в мире. Можно подумать над этим и развивать (свои), а то мы до сих пор используем советские логистические пути. Внутри региона мы всегда думали рамками транзита: купили — продали третьим лицам. А на самом деле нам нужно думать в рамках «крепости». Создание внутреннего регионального рынка — это первый шаг.
В качестве второго и третьего шага Рысмамбетов предложил учреждение регионального банка развития по типу БРК и наднациональной валюты.
Базар
При этом эксперт против интеграции — «это нервирует президентов: всегда возникает вопрос, кто главный».
— Только восточно-базарный прагматизм. Я выступаю за запуск сети приграничных рынков по типу Хоргоса. Я знаю, что казахстанские бизнесмены с удовольствием вложатся в создание торгового центра на границе Узбекистана и Афганистана. В конфликтной зоне между Таджикистаном и Кыргызстаном тоже просится свой большой базар, потому что межстрановые конфликты всегда говорят о том, что людям не хватает открытости, денег и товаров, чтобы через них проходили, — отметил он и добавил: — Денег в регионе достаточно. Даже в Швейцарии держат несколько десятков миллиардов долларов наших людей.
Выслушав Рысмамбетова, Салтыбаев оценил его выступление одним словом: «Романтизм!».
Так же скептически в комментарии для Forbes.kz директор ИМЭП оценил и идеи эксперта по поводу регионального банка развития.
— Я боюсь, что ресурсов недостаточно. Объективно только Казахстан и Узбекистан могут финансировать этот банк. Таджики и кыргызы однозначно не смогут финансировать; туркмены, мне кажется, в принципе никуда не хотят входить деньгами. Это будет казахско-узбекский банк по сути, а сейчас всё и так идет в рамках двустороннего сотрудничества. Если у нас сложится нормальный тандем, то остальные уже будут подтягиваться в силу необходимости, — считает Салтыбаев.
Зато к «базарному» подходу — чисто экономическому сотрудничеству без всяких политических союзов — положительно отнесся Рустам Бурнашев.
— Я не вижу здесь никакой проблемы, — ответил он на вопрос Forbes.kz, есть ли смысл выстраивать торговые связи при отсутствии схожего политического подхода. — Во-первых, на политическом уровне готовность к усилению сотрудничества в регионе обозначена, правда, обозначена по двусторонним линиям, например Узбекистаном и Казахстаном. Более того, если возникает какая-то проблема, которую лучше решать совместно, в региональном формате, мы всегда под эту проблему можем принять политическое решение. Например, возник вопрос покупки Казахстаном воды в Таджикистане: на политическом уровне принято решение, и дальше вопросы решаются на техническом уровне. Мы никогда не будем жить в бесконфликтном регионе, но мы эти конфликты сегментируем: скажем, вопросы с торговлей нефтью не должны касаться торговли зерном. И такое сетевое взаимодействие, с моей точки зрения, более устойчиво и более эффективно. Вместо иллюзорной «дружбы всего региона» у нас будет решение конкретных задач на основе сотрудничества и кооперации.
Татьяна Панченко