Станислав Притчин о торговой войне между США и КНР, а также о том, кто займет место USAID в Центральной Азии.
На фоне обострения торговых отношений США и КНР, вероятного свертывания деятельности USAID в Центральной Азии возникают вопросы: кто займет образовавшиеся «пустоты» в регионе и как отразится противостояние в экономике. «ВЭС 24» адресовал их заведующему сектором Центральной Азии ИМЭМО РАН им. Е. М. Примакова Станиславу Притчину.
– Каковы могут быть последствия торгового противостояния между США и КНР для стран Центральной Азии?
– Если будет действительно негативная динамика в отношениях между КНР и Соединенными Штатами Америки, то это будет серьезный удар для экономик. Надо понимать главное: США ввели санкции против ключевых китайских компаний и любое взаимодействие с ними будет восприниматься как подпадание под санкции.
И здесь, с учетом того, что Китай сегодня является главным торговым партнером Центральной Азии (в 2024 году товарооборот составил более 90 миллиардов долларов), можно спрогнозировать урон экономикам стран Центральной Азии. То есть это будут очень серьезные риски в финансовом плане, поэтому этот вопрос очень серьезный. Если действительно негативная динамика в отношениях между Западом и в первую очередь Соединенными Штатами Америки и Китаем будет наблюдаться, это будет вызов для Центральной Азии, в дополнение к тому, что мы видим сейчас в отношениях между Россией и Центральной Азией.
– Кто займет место USAID в регионе? Или мы наблюдаем лишь смену названия, подобно тому, как это было с Фондом Сороса?
– В отношении USAID в регионах Центральной Азии, с одной стороны, мы наблюдаем динамику резкого сворачивания деятельности организации, которая приведет к снижению активности западноориентированных НПО и медиа. С другой стороны, будущее перечисленных компаний будет зависеть от того, насколько прагматичным окажется новая администрация и насколько она поймет, что это важный инструмент влияния. Если это понимание будет достигнуто, то, скорее всего, произойдет их переформатирование, использование каких-то более прозрачных методов деятельности. Но тогда возможно продолжение активности уже в другом формате.
– В этой связи стоит ли ожидать усиления мягкой силы Турции в регионе?
– В отношении Турции оно и так происходит на достаточно высоком уровне. Турция пытается формировать для себя плацдарм идеологический и опору на новое поколение, которое проходит обучение в турецких колледжах, вузах.
Другой вопрос, что сама по себе мягкая сила, она достаточно неэффективна, если нет при этом другого подспорья, серьезного экономического взаимодействия, крупных игроков бизнеса. Без серьезного экономического присутствия здесь сложно говорить о том, что Турция может стать реальным игроком, сопоставимым и конкурирующим с Россией, Китаем, Европейским союзом.
Антон Беднов