Центральная Азия была и остается ареной противоборства как ключевых региональных игроков — Китая и России, так и внешних акторов — США и ЕС.
Геополитическое значение ЦА вкупе с ее природными богатствами в условиях острейшей конкуренции великих держав в последнее время приобретает особую важность. Вступление Д. Трампа в должность президента США и приоритетность развития бизнеса для Вашингтона могут способствовать росту роли и значения этого региона для США. Возможное сотрудничество Соединенных Штатов со странами ЦА в области безопасности, энергетики, транспорта и добычи критически важных полезных ископаемых, имеющих решающее значение для высокотехнологичных отраслей и энергетической безопасности США, также может стать основой для значительных сдвигов в политике Вашингтона на центральноазиатском направлении.
Центральная Азия — потенциальный фокус политики новой администрации Д. Трампа
Несмотря на то, что ЦА не будет иметь большого значения для новой администрации, этот регион не отойдет на задний план американской политики. В пользу этого аргумента говорит, во-первых, тот факт, что в своем обращении к Конгрессу США Д. Трамп заявил о введении целого комплекса мер, направленных на расширение производства и добычи критически важных минералов и редкоземельных металлов в США, которое будет иметь «историческое значение». Это не позволит ему игнорировать сотрудничество с регионом, владеющим значительными запасами важнейших минералов, включая марганец, хром, свинец, цинк и титан, а также многими полезными ископаемыми — лития, кобальта и никеля.
Во-вторых, похоже, Вашингтон сохранит свое стремление реализовать проекты, связанные с формированием новых транспортных коридоров и объектов инфраструктуры в обход России. Они призваны способствовать повышению транзитного потенциала этого региона в пользу Запада. В этом контексте особое внимание будет уделяться дальнейшему развитию Транскаспийского международного транспортного маршрута (ТМТМ), известного также как «Срединный коридор» и предназначенного для транспортировки энергоресурсов и грузовых перевозок в Европу. Согласно изначальной концепции, он свяжет энергетическую инфраструктуру и транспортные сети Центральной и Южной Азии, при этом немаловажную роль будут играть Азербайджан, Грузия, Казахстан и Турция. Развитие ТМТМ будет способствовать привлечению инвестиций американского бизнеса, обеспечит центральноазиатским странам доступ к мировым рынкам, что может дать старт долгосрочному экономическому развитию региона. Появятся и новые возможности для сотрудничества ЦА с Каспийским регионом. В этих условиях интерес США к Транскаспийскому газопроводу, который свяжет большие запасы природного газа Туркменистана с европейскими рынками, будет неуклонно расти.
В-третьих, после вывода войск США из Афганистана в 2021 г. Вашингтон так и не признал правительство страны, сформированное движением «Талибан». Тем не менее обеспечение доступа для торговли с Южной и Юго-Восточной Азией позволит Вашингтону реализовать одну из его ключевых задач в регионе — направить основные торговые маршруты в обход транспортных коридоров, проходящих по территории РФ, через Афганистан. Так, Трансафганская железная дорога (связывает ЦА и Афганистан с пакистанскими морскими портами Карачи, Гвадар и Касим), послужившая основой для формирования Трансафганского мультимодального транспортного коридора (основная его задача — доставка афганских минералов на западные рынки), может способствовать активизации здесь американского бизнеса и таким образом снизить зависимость региона от Пекина, что отвечает долгосрочным интересам США. Однако сделать это без сотрудничества с Афганистаном просто невозможно. Учитывая позитивную динамику развития отношений между Кабулом и странами ЦА, Вашингтон попытается укрепить свои позиции в регионе и будет стремиться вовлечь его в решение афганских проблем, что позволит ему действовать с ними сообща.
Центральноазиатские страны считают соседний Афганистан неотъемлемой частью региона, неизбежно влияющей на их безопасность. Представляется, что этот факт будут учитывать и в Вашингтоне — в противном случае регион еще больше сблизится с Китаем.
Таким образом, сотрудничество США со странами ЦА в сфере безопасности — особенно в борьбе с терроризмом — может оставаться одним из ключевых приоритетов для Вашингтона.
При этом США намереваются создать здесь крупнейший региональный энергетический рынок. Вашингтон полагает, что энергетические ресурсы ЦА могут стать фактором стабильности и предсказуемости в глобальной экономике и открыть новые экономические перспективы в регионе.
Также представляется, что администрация президента Д. Трампа попытается расширить свое внешнеполитическое влияние, активизировав работу U.S. International Development Finance Corporation (DFC) — первой международной корпорации развития и финансирования, которая подписала Меморандум о взаимопонимании с Казахстаном и Узбекистаном в конце первого президентского срока Д. Трампа (7 января 2021 г.).
DFC была создана для обеспечения поддержки проектов, способствующих экономическому развитию региона за счет частного сектора и повышения экономической взаимосвязанности в Центральной Азии. Отмечалось, что будут приложены усилия для привлечения 1 млрд долл. в течение последующих пяти лет, что должно способствовать укреплению отношений США с ЦА, а также цепочек поставок критически важных товаров в Соединенные Штаты [1]. Таким образом, DFC может стать не только реальным инструментом для объединения частного капитала и инвестиций с целью увеличения финансирования ключевых проектов США, но и полноценной альтернативой китайским инициативам. Хотя эта инициатива так и не была реализована Джо Байденом, высока вероятность того, что она может быть пересмотрена и поставлена на трек при новом президенте.
Еще одним косвенным признаком продолжения заинтересованности администрации Д. Трампа в развитии отношений с Центральной Азией, является и то, что Вашингтон может отменить «поправку Джексона-Вэника» для Казахстана, Узбекистана и Таджикистана. Еще 7 сентября 2023 г. сенаторы Крисом Мерфи (дем. от штата Коннектикут) и Тодд Янг (респ. от штата Индиана) выдвинули соответствующий законопроект, который включает эти страны в перечень PNTR (Permanent normal trade relations).
Фактическое влияние поправки на торговые отношения между США и странами ЦА стремится нулю, поскольку они уже давно имеют условные торговые отношения, но все они подлежат ежегодному пересмотру. Представляется, что этот вопрос будет решен новой администрацией Д. Трампа. Во время слушаний в Сенате США по утверждению своей кандидатуры на должность Госсекретаря США, состоявшихся 15 января 2025 г., Марко Рубио (на тот момент — кандидат на должность) заявил, что использование поправки для давления на государства Центральной Азии больше не является разумным, а рассматривается как «абсурдный пережиток» прошлого. Отмена поправки предоставит администрации возможность расширить сотрудничество США с государствами Центральной Азии за рамки торговли; это поспособствует укреплению их сотрудничества в сфере инвестиций в инфраструктуру, добычи редкоземельных металлов и борьбы с терроризмом, что станет противовесом российскому и китайскому влиянию в регионе.
О не вполне четком намерении Вашингтона отменить поправку для обновления двусторонних отношений говорит и тот факт, что 5 февраля 2015 г. конгрессмен Джимми Панетта (дем. от штата Калифорния) представил законопроект о модернизации торговли — Trade Modernization Act. Он направлен на отмену недискриминационного режима (режима нормальных торговых отношений) на продукцию Казахстана, однако представляется, что в случае его принятия, этот закон может распространиться на все страны региона. Несомненно, принятие закона создаст возможности для американского бизнеса в этой стране и будет содействовать поддержке сельскохозяйственного сектора.
Возможные сценарии развития политики новой администрации Д. Трампа в отношении региона
Представляется, что, с одной стороны, прагматизм американского президента заставит его использовать все имеющиеся возможности для продвижения финансовых и политических интересов Соединенных Штатов в ЦА в случае признания этого региона потенциально важным для стратегических интересов Вашингтона.
С другой стороны, подход новой администрации Д. Трампа, исходящий из логики «ничего личного — только бизнес», может добавить непредсказуемости, которая будет держать в напряжении как союзников США, так и их соперников. Это может стать серьезной проблемой и для центральноазиатских стран.
Если Д. Трамп активизирует усилия по противодействию Китаю в глобальном масштабе, не исключено, что Центральная Азия в условиях продолжающейся экономической конкуренции между Вашингтоном и Пекином может стать геополитическим полем битвы. В то же время она может играть и второстепенную роль в более широкой антикитайской стратегии Д. Трампа, которая в первую очередь будет сосредоточена на Тайване и Южно-Китайском море.
Возобновление тарифной войны между Вашингтоном и Пекином может серьезно подорвать экономику Центральной Азии, сильно зависящую от торговли с Китаем и США. Так, объем торговли США с одним Казахстаном составил 3,3 млрд долл. в 2024 г. К тому же резкое сокращение бюджета Агентства США по международному развитию (USAID) также может снизить влияние США в регионе, в то время как подход Китая к финансированию проектов в экономической и социальной сферах в ЦА может стать для стран ЦА более привлекательным. Не исключено, что такое положение дел приведет к ситуации, когда страны Центральной Азии будут все больше зависеть либо от Китая, либо от России — двух держав, занимающих здесь прочные позиции.
Этот сценарий способен нарушить давнюю традицию многовекторной дипломатии в регионе. На протяжении десятилетий государства Центральной Азии пытались тщательно сбалансировать свои отношения с основными мировыми державами — США, РФ и Китаем, пытаясь одновременно обеспечить доступ к источникам инвестиций и политической поддержки, чтобы сохранить свой суверенитет и избежать попадания в сферу влияния одной из крупных держав, что позволяло им решать собственные задачи в сфере экономики, внутренней политики и безопасности и ориентироваться в сложной геополитической обстановке, конструктивно взаимодействуя с внешними партнерами.
С учетом того, что Центральная Азия все еще остается стратегически важным регионом для борьбы с терроризмом (в основном из-за своей близости к Афганистану), новая стратегия США может включать прямое сотрудничество с отдельными странами региона на этом направлении. Это может отвечать как краткосрочным, так и долгосрочным интересам национальной безопасности Вашингтона. С уходом США из Афганистана региональные проблемы безопасности могут обостриться, в то время как укрепление партнерских отношений в этой сфере со странами Центральной Азии будет иметь решающее значение для противодействия возникающим угрозам и поддержания региональной стабильности.
Представляется, что проактивные меры со стороны Вашингтона могут быть необходимы для защиты американских инвестиций в регионе и поддержания экономического и дипломатического равновесия. Это может вылиться как в увеличение числа предприятий, ориентированных на бизнес-взаимодействие, так и в проведение более частых дипломатических визитов, также свидетельствующих об активном присутствии США в регионе. Дональд Трамп может стать первым из хозяев Овального кабинета, посетившим Центральную Азию, а соглашение по редкоземельным металлам — главным результатом этого визита.
С другой стороны, ожидается, что внешняя политика Дональда Трампа в отношении ЦА во многом будет зависеть от отношений между США и Россией. При этом не исключено, что Белый дом может поставить в приоритет разрешение украинского кризиса, чтобы перенаправить стратегический фокус своей политики с Евразии на Тихоокеанский регион. Этот сдвиг способен снизить вероятность конфликтов в Евразии. Вместе с тем роль и значение ЦА в мировой политике будут меняться в зависимости от того, какое место она будет занимать в политике действующего американского президента.
1. DFK Uzbekistan, and Kazakhstan Announce Central Asia Investment Partnership to Bolster Investment in the Region U.S. International Development Finance Corporation. DFC, January 7, 2021.
Нана Гегелашвили
К. полит. н., руководитель Центра региональных проблем Института США и Канады РАН