Тема обсуждения с нашим экспертом Вадимом Соколовым, руководителем Агентства по реализации проектов МФСА в Узбекистане и вице-президентом Международной комиссии по ирригации и дренажу (МКИД), — июньский разговор Дмитрия Середина с экологом Ниной Пикуль «Узбекистан засыхает. Катастрофа уже здесь, но почему об этом молчат?», набравший 342 тысячи просмотров в YouTube.
— Вадим Ильич, в этом эфире прозвучало немало спорных утверждений. Например, по мнению эколога Нины Пикуль – 100 процентов воды формируется за пределами республики. Расскажите, сколько воды на самом деле формируется на территории Узбекистана?
— Это распространённое заблуждение. На самом деле, ситуация несколько иная. Среднемноголетний сток двух главных рек бассейна Аральского моря — Амударьи (включая реку Зеравшан) и Сырдарьи, которые являются основными источниками водоснабжения Узбекистана, составляет 116 483 млн м³/год (по оценкам НИЦ МКВК при участии В.И. Соколова, стр. 39-50).
Из этого объёма:
Сырдарья приносит 37 203 млн м³/год.
Амударья приносит 79 280 млн м³/год.
Теперь самое интересное: из этого общего объёма 9,6% стока, то есть 11 223 млн м³/год, формируется непосредственно на территории Узбекистана.
Остальной объём распределяется следующим образом:
На территории Таджикистана формируется 52,0% стока этих рек.
На территории Кыргызстана – 25,1%.
На территории Афганистана – 10%.
Как видите, из этих цифр совершенно очевидно, что Узбекистан действительно зависит от притока воды из соседних государств, но не полностью.
— Эколог Нина Пикуль не знает ответа сколько воды нужно Узбекистану? Вы можете ответить на этот вопрос?
— Конечно, ведь ответ на него содержится в официальных документах. В «Концепции развития водного хозяйства Республики Узбекистан на 2020–2030 годы», утверждённой Указом Президента Республики Узбекистан № УП-6024 от 10 июля 2020 года, говорится, что согласно схемам комплексного использования и охраны водных ресурсов бассейнов Амударьи (1984 г.) и Сырдарьи (1983 г.), среднемноголетний лимит водозабора для Республики Узбекистан составляет 64 миллиарда кубических метров.
Согласно «Схеме комплексного использования водных ресурсов Республики Узбекистан до 2027 года. Сводная пояснительная записка» (Объединение «Водпроект» Минводхоза Республики Узбекистан. Ташкент. 2017. 169 стр.), среднегодовая потребность Узбекистана на уровне 2030 года была оценена в объёме 60 070 млн м³. Этот объём распределён по секторам-водопользователям следующим образом:
Орошение – 79,9%
Коммунальное хозяйство (питьевое водоснабжение) – 10,3%
Промышленное водопотребление – 5,8%
Сельхозводоснабжение – 1,6%
Энергетика (безвозвратное потребление) – 1,3%
Рыбное хозяйство – 1,1%
Однако из-за глобального изменения климата и проблем трансграничного водопользования фактически используемый годовой объём воды, по официальным данным водного кадастра, который ведёт Министерство водного хозяйства Узбекистана, в среднем за десять лет (2011–2020 годы) составляет 53 545 млн м³.
Этот объём фактически распределён по секторам-водопользователям вот так:
Орошение – 90,4%
Коммунальное хозяйство (питьевое водоснабжение) – 4,4%
Промышленное водопотребление – 1,4%
Сельхозводоснабжение – 1,6%
Энергетика (безвозвратное потребление) – 1,0%
Рыбное хозяйство – 1,2%
Как видите, цифры отличаются. Это связано с тем, что фактическое использование воды зависит от множества факторов, включая доступность трансграничных вод и климатические условия.
— В упомянутой беседе на YouTube неоднократно звучали довольно резкие утверждения. Например, что «В Узбекистане всё ещё неправильно используется вода для ирригации. В Казахстане капельного орошения намного больше, чем в Узбекистане», а также, что «Узбекистан забирает 170% воды от реальной потребности. Основной нерациональный потребитель воды – сельское хозяйство (96%)». Насколько эти утверждения соответствуют действительности?
— Давайте разберемся с ними по порядку. Во-первых, утверждение о 170% воды не соответствует действительности. Как я уже говорил, фактически используемый годовой объём воды, по официальным данным водного кадастра Министерства водного хозяйства Узбекистана, в среднем за десять лет (2011–2020 годы) составлял 53 545 млн м³. Это гораздо меньше, чем наш лимит водозабора.
Во-вторых, что касается сравнения с Казахстаном и вопроса о неправильном использовании воды: Узбекистан за последние четыре года (2021–2024) предпринял значительные усилия по водосбережению.
В результате этих мер локализация производства водосберегающих систем орошения выросла до 80%. К началу 2025 года в Узбекистане уже работает 62 производственных предприятия, которые выпускают 20 видов технологий, включая и капельное орошение. Эти предприятия способны производить продукцию для внедрения водосберегающих технологий на площади более 500 тысяч гектаров в год.
На сегодняшний день, к июлю 2025 года, из имеющихся 4,3 млн гектаров орошаемых земель водосберегающими технологиями уже покрыто более 2 млн гектаров. Из них капельное орошение внедрено почти на 600 тыс. гектаров. Это очень существенный прогресс.
Благодаря всем этим мерам, среднегодовой водозабор за последние четыре года (2021–2024 годы) составил 44 848 млн м³.
То есть, Узбекистан сегодня использует на 8,6 млрд кубометров воды меньше, чем в предыдущие десять лет! Это яркое свидетельство рационального использования водных ресурсов.
При этом фактическое распределение по секторам-водопользователям сейчас выглядит следующим образом:
Орошение – 88,0%
Коммунальное хозяйство (питьевое водоснабжение) – 4,9%
Промышленное водопотребление – 1,8%
Сельхозводоснабжение – 2,0%
Энергетика (безвозвратное потребление) – 1,3%
Рыбное хозяйство – 2,0%
Мы видим чёткую тенденцию: использование воды для орошения снижается, а водопотребление для питьевых нужд и промышленного потребления повышается. Также наблюдается рост использования воды для рыбного хозяйства. Эти данные показывают, что Узбекистан активно работает над оптимизацией водопотребления и далек от нерационального использования ресурсов, как это порой утверждается.
— Права ли Нина Пикуль, когда говорит, что «Узбекистан тратит воду больше всех других стран в Центральной Азии»?
— Конечно, не права! Достаточно взглянуть на Всемирный рейтинг потребления водных ресурсов на сайте Worldometers, где есть данные по использованию воды на душу населения для 179 стран мира. Там вы увидите, что на первом месте среди самых расточительных стран мира по использованию воды находится Туркменистан — с показателем 15 445 литров в сутки на душу населения. Узбекистан же, согласно этим данным, находится на 4 месте с показателем 4 778 литров в сутки. Далее идут Таджикистан — на пятом месте с 4 460 литров в сутки на человека, на шестом месте — Кыргызстан с показателем 4 153 литра в сутки на человека, Казахстан — на 13 месте с показателем 3 397 литров в сутки, а на 179 месте – Демократическая Республика Конго с показателем всего 32 литра в сутки на душу населения.
Важно сделать небольшую поправку: цифры в этом рейтинге основаны на данных 2016 года.
Учитывая, что население Узбекистана на 1 января 2025 года составило 37 543 200 человек, показатель использования воды за 2024 год (общий водозабор = 54 282 000 000 м³) равен 1 206,1 м³ в год на человека, или 3 304 литра в сутки. С этим показателем Узбекистан должен находиться во втором десятке рейтинга, совсем рядом с Казахстаном.
Наш Президент поставил задачу к 2030 году уменьшить водозабор ещё на 7 млрд кубометров, и при этом мы активно работаем над повышением продукции на единицу затраченной воды. Это означает, что средний годовой водозабор по Узбекистану снизится до уровня 38 млрд м³. При прогнозируемом населении в 42 млн человек, среднесуточный показатель использования воды в Узбекистане составит 2 480 литров на человека – то есть Узбекистан в мировом рейтинге опустится в третий десяток.
Надеюсь, наша активная работа и успехи в водосбережении «заразят» все соседние страны, особенно Туркменистан!
— Вадим Ильич, тема высадки деревьев — это сейчас очень болезненный вопрос, особенно на фоне всех этих публикаций в соцсетях о незаконных вырубках. В упомянутой беседе Середина и Пикуль этот вопрос тоже поднимался. Позвольте, я процитирую, что там было сказано, а вы это прокомментируете, хорошо?
— Конечно, с удовольствием.
— Итак, прозвучала такая мысль: «В рамках программы общенационального проекта «Яшил макон» мы сажаем много деревьев, которые не свойственны для условий Узбекистана. Поэтому почти все они не приживаются. Слишком много средств тратится зря». Там же, кстати, говорилось и о поливе этих деревьев. Что скажете?
— Вы знаете, мне кажется, вряд ли у какого-либо эколога есть точная статистика о количестве высаженных и прижившихся деревьев. Большая часть таких заявлений, на мой взгляд, носит голословный характер. Я бы не стал говорить, что государство тратит средства зря. Наоборот, посмотрите, 30 мая этого года вышел Указ Президента Республики Узбекистан № УП-90 «О мерах по последовательному продолжению реформ в рамках Общенационального проекта «Яшил макон» и в системе управления лесами, а также расширению зелёных зон».
В документе чётко обозначено: «В целях повышения эффективности мероприятий в рамках Общенационального проекта «Яшил макон», выполнения работ по расширению площадей лесов и зелёных зон, их эффективной эксплуатации и борьбе с опустыниванием на системной основе, а также ведения и координации единой государственной политики в данных направлениях постановляю: определить с 1 января 2026 года целевыми показателями повышения укоренения, приживаемости, устойчивости к вредителям и болезням саженцев деревьев и кустарников, высаживаемых в рамках Общенационального проекта «Яшил макон»:
— Увеличение в 1,5 раза объёма выращивания качественных и гарантированных семян видов деревьев в государственных лесных хозяйствах, соответствующих климатическим условиям регионов республики, с использованием современных методов селекции;
— Создание маточных плантаций из видов растений, соответствующих климатическим условиям регионов республики, в семенных лабораториях…»
— То есть, государство об этом думает и принимает меры?
— Именно так! Более того, в этом же Указе прописано, что Минэкологии совместно с заинтересованными министерствами и ведомствами в срок до 1 сентября 2026 года должно обеспечить создание на электронной платформе «Яшил макон» возможности ежеквартального отслеживания результатов реализации программ расширения зелёных зон на пустынных и полупустынных территориях и ведения системного мониторинга экологической обстановки на этих территориях.
А с 1 октября 2025 года вводятся новые механизмы для повышения участия общественности и обеспечения открытости на платформе «Яшил макон». Это и указание конкретной территории (района, города, улицы, координат земельного участка), где можно высаживать деревья по инициативе населения, с учётом водоснабжения и возможности последующего ухода, а также видов деревьев. И, что очень важно, будет онлайн-информирование общественности о работах, проводимых за счет государственного бюджета, по принципу «отслеживание расходования каждой единицы денежных средств».
— То есть, теперь можно будет увидеть, куда идут деньги и где что высаживается? Это, безусловно, повысит прозрачность.
— Совершенно верно. Это очень важный шаг к тому, чтобы развеять все сомнения и показать, что проект «Яшил макон» — это не просто высадка ради высадки, а системная, продуманная работа с чёткими целями и контролем.
— О том, что регион Центральной Азии стремительно теряет ледники, в последнее время говорят очень часто. К примеру, на XI Невском международном экологическом конгрессе в Санкт-Петербурге глава Росводресурсов Дмитрий Кириллов упоминал о переговорах с узбекскими коллегами и совместной корректировке водного баланса и его расчёту на будущее. А осенью этого года в Махачкале (Дагестан) пройдёт II Международный форум «Устойчивое развитие горных территорий», где будут обсуждаться климатические и экологические трансформации горных территорий Центральной Азии и Кавказа. Про грядущую засуху, кажется, говорят уже из каждого утюга. Так что, Амударья и Сырдарья обмелеют окончательно?
— Режим и структура питания основных рек Узбекистана довольно хорошо изучены, и на эту тему есть много публикаций. Давайте, прежде чем говорить о влиянии таяния ледников, разберём наши реки. В Центральной Азии и Узбекистане выделяют четыре основных типа рек по характеру питания:
Реки со снеговым и дождевым питанием: Максимальный сток у них наблюдается с марта по апрель. К таким рекам относятся, например, Джинидарья, Гузардарья, Келес.
Реки со снеговым питанием: Их максимальный сток приходится на апрель и май. Это, например, Зеравшан, Ахангаран и Кашкадарья.
Реки со снегово-ледниковым питанием: Пик их стока — с мая по июнь. Сюда входят такие реки, как Чирчик (включая Угам) и Карадарья.
Реки со снеговым и ледниковым питанием: У них максимальный сток происходит с июля по август. Это, прежде всего, реки Ферганской долины: Аксу, Сох, Ходжабакирган, Исфайрам и другие.
Талые снеговые воды среднегорий Узбекистана составляют около 70% от всего стока. Доля ледникового питания чуть меньше — 25-30% годового стока. Отмечу, что многие реки с ледниковым питанием берут начало на территориях Кыргызстана и Таджикистана. А вот дождевое питание рек Узбекистана невелико — его доля составляет всего 1-2% в высокогорных реках и 10-15% годового стока в низкогорьях.
На изменение стока рек влияют несколько ключевых факторов: усиление изменчивости осадков; рост температуры воздуха (в Узбекистане интенсивность этого роста в 2 раза превышает среднемировой уровень); деградация оледенения (за последние 20 лет уже замечено уменьшение ледников более чем на 30%); сокращение запасов снега; увеличение испарения в бассейнах рек и в зонах орошения; а также хозяйственная деятельность человека, включая строительство ГЭС.
Учитывая эти факторы и уже имеющиеся гидрологические данные, специалисты строят прогнозы на будущее. Ожидается, что до 2050 года сток в бассейне Сырдарьи может снизиться на 5%, а в бассейне Амударьи — до 15%. Это, конечно, усугубит водный дефицит и повысит риски для сельского хозяйства, энергетики и водоснабжения населения. Однако стоит помнить, что современная наука, как показывает практика, пока не может гарантировать стопроцентную точность таких прогнозов.
— Вадим Ильич, сегодня активно идёт программа бетонирования каналов. Насколько это правильное решение, на ваш взгляд? Может быть, стоит сочетать бетонирование с посадкой деревьев вдоль каналов, или есть другие технологии, учитывая, что через 20-30 лет бетон, возможно, придётся снова ремонтировать? И как быть с тем, что, несмотря на усилия, до 50% воды всё ещё теряется из каналов из-за утечек, а также с необходимостью чётких стандартов по обустройству бетонирования?
— Действительно, в рамках Концепции развития водного хозяйства Республики Узбекистан на 2020-2030 годы сейчас идёт реализация второй трёхлетней стратегии (2024-2026). Эта стратегия предусматривает, что к концу 2026 года мы увеличим протяжённость бетонных каналов оросительных систем в Узбекистане до 3662 километров. Это позволит нам существенно повысить КПД оросительной системы и оросительных сетей с 0,66 до 0,69.
Другими словами, мы планируем снизить общие потери воды при доставке до 31%. Что касается стандартов и контроля, могу вас заверить, что Министерство водного хозяйства Узбекистана имеет чёткие стандарты и отработанный механизм контроля за исполнением работ по бетонированию каналов.
Если говорить о сочетании с посадкой деревьев или использовании других технологий, это вопросы, которые постоянно обсуждаются и изучаются. Мы всегда ищем наиболее эффективные и устойчивые решения для управления водными ресурсами.
— Спасибо вам за то, что нашли время и внесли ясность во множество домыслов.