9 октября 2025 года с государственным визитом Душанбе посетит президент России Владимир Путин. В целом столица Таджикистана станет политическим центром СНГ, проведя у себя саммит глав государств Содружества и второй саммит «Россия – Центральная Азия».
Российский президент примет участие в этих мероприятиях, а также проведёт переговоры с главой Таджикистана.
Визит российского лидера станет ключевым событием не только для РТ, но и для всей Центральной Азии, так как будет отражать нынешние позиции Москвы в регионе, в чём мы и попытаемся разобраться в данной статье накануне этого визита.
Повышение стратегической значимости Центральной Азии в современном мире
За последние 10-12 лет система международных отношений претерпевает кардинальные метаморфозы, связанные в первую очередь с изменениями в глобальной конфигурации сил. В первой половине 2010-х годов Россия и Китай набрали достаточно мощи, чтобы предъявить претензии на изменение правил игры в мире, сложившихся после распада биполярной системы в начале 1990-х годов.
В 2013 году Китай объявил свой глобальный геоэкономический проект, фактически перекрывающий мировой экономический ландшафт под интересы Поднебесной. В 2014 году отношения между Россией и Западом перешли в конфронтационную фазу и достигли своей кульминации в 2022 году.
Постепенно начали формироваться противостоящие блоки и вырисовываться линия противоборства между ними. Это с одной стороны развитые либерально-демократические страны во главе с США, объединённые в рамках таких структур как НАТО и G7, а с другой стороны развивающиеся авторитарные страны во главе с Китаем и Россией объединённые (условно) в такие структуры как ШОС и БРИКС.
Напряжённая ситуация на международной арене приводит к глобальным дезинтеграционным процессам, в первую очередь, к разрыву традиционных цепочек поставок, а также повышает уровень нестабильности в мире. Повышается конкуренция за ресурсы в разных регионах планеты.
Стратегическую значимость в таких условиях приобретает Центральная Азия.
Регион является довольно быстрорастущим. Так, если в 2019 году региональное ВВП ЦА составлял 347 млрд долларов, то через 5 лет, то есть в 2024 году он вырос до 520 млрд долларов, что составляет разницу почти в 1,5 раза. Центральноазиатская экономика в целом растёт на 40% быстрее мировой.
Регион также располагает колоссальным ресурсным потенциалом. Только на долю одного Казахстана приходится более 1,8 % мировых запасов нефти, что ставит его на 12 место в мире по этому показателю. А газовые запасы Туркменистана составляют около 50 трлн кубометров, что ставит эту страну на 4 место в мире после России, Ирана и Катар.
Казахстан и Узбекистан располагают другим стратегическим сырьём, который в последние годы становится новым трендом на энергетической карте мира – ураном. В казахстанских недрах находится более 900 тыс. тонн разведанного урана или 14% мировых (2-е место в мире после Австралии). Страна также занимает 43% мирового уранового рынка.
Узбекистан, располагая 100 тыс. тонн разведанного урана занимает 10 место в мире по этому показателю и 5 место по его добыче.
Центральная Азия также богата редкоземельными элементами, которые играют ключевую роль в развитии высокотехнологичных сфер экономики. Геологическая служба США, оценивая минеральный потенциал редкоземельных элементов региона, отметила, что в регионе находится 384 месторождения. Широко распространены такие из них как: монацит, циркон, апатит, ксенотим, пирохлор, алланит и колумбит.
В ЦА сосредоточено 38,6% мировых запасов марганцевой руды, 30,07% хрома, 20% свинца, 12,6% цинка, 8,7% титана.
Регион занимает стратегически значимое географическое местоположение с точки зрения международной логистики, располагаясь на стыке северных и южных, западных и восточных маршрутов мировой экономики.
В целом это пространство становится полем серьёзной конкуренции крупных держав, в том числе, Российской Федерации.
Центральная Азия для России после 24 февраля 2022 года
Центральная Азия с началом войны на Украине стала для РФ приоритетным направлением её внешней политики. Санкции со стороны Запада разрушили цепочки поставок, что заставило Москву искать новые рынки сбыта своей продукции и параллельные способы импорта необходимой продукции, особенно в военно-технической сфере.
Санкции позволили нарастить торговый оборот между Центральной Азией и Россией в 4 раза за последние годы. Так, за период 2021 – 2024 годы экспорт увеличился:
— из Казахстана в Россию — более чем на 35%,
— из Узбекистана — почти в 2 раза
— из Кыргызстана — в 4,5 раза
Если в 2022 году экспорт Казахстана в РФ составлял 10,6 млрд долларов, то в 2024 году он вырос до 14,5 млрд долларов. Узбекистан же нарастил свой экспорт за этот же период с 2,8 млрд долларов до 4,9 млрд, а Кыргызстан с 1,8 млрд 3,6 млрд долларов.
Эти цифры отражают не только рост торговли как таковой, но также рост реэкспорта из стран Центральной Азии в Россию. Дело в том, что центральноазиатские страны стали закупать подсанкционные товары из таких стран как Китай, Южная Корея, Турция и стран ЕС для дальнейшей их продажи в РФ.
Это такие товары как: электроника (в первую очередь, микрочипы и комплектующие); автомобили и автозапчасти; промышленные станки, насосы, генераторы; медицинская техника; датчики, системы связи. Многие из них имеют двойное назначение, то есть могут быть использованы в военной сфере.
В 2022 – 2024 годы экспорт вышеперечисленных товаров из ЦА в Россию в процентном соотношении увеличился на следующие позиции:
— Электроника и чипы — на 450%;
— Автозапчасти и автомобили — на 720%;
— Промышленные станки и насосы — на 380% ;
— Медицинское оборудование — на 250%;
— Продукция двойного назначения — на 500%.
Что касается экспорта из России, если до 2022 года на западные страны приходилось до половины (46%) всего экспорта страны, то по итогам 2023 года он резко сократился на 70%. А по итогам 2024 года доля западных стран уже составляла только 15% от общего объёма.
В то же время доля «дружественных» стран, куда входят страны ЦА, в экспорте РФ увеличилась за период 2021 — 2024 гг. на 85%. По итогам 2022 года товарооборот между Россией и Центральной Азии увеличился на 15%.
А в 2023 году Россия нарастила экспорт нефтепродуктов, который составил около 60% от её общей экспортной корзины, в страны Центральной Азии, Монголии и Афганистана на 28% процентов.
Причиной переориентации послужили, в том числе, западные санкции.
В частности, на фоне остановки прокачки в западном направлении увеличились трубопроводные поставки дизтоплива в Кыргызстан, Казахстан, Таджикистан и Узбекистан на 29,3% до 530 тыс. тонн. Узбекистан нарастил импорт автобензина в 2023 году из России в 4 раза и увеличил закупки топочного мазута до 710,4 тыс. тонн относительно 222,8 тыс. тонна в 2022 году. Казахстан же увеличил закупки дизтоплива на 36%.
Таким образом, центральноазиатский рынок приобрёл для России ключевое значение после 24 февраля 2022 года. Но немаловажным для Москвы является политико-дипломатическое значение региона на фоне международной изоляции.
Россия третий год стремиться доказать миру, что попытки её изоляции со стороны западных стран провалилась. Для этого Кремль активно использует свой дипломатический потенциал со своими ближайшими союзниками.
Одним из таких ключевых инструментов демонстрации является парад ко Дню Победы, проводимый Россией ежегодно 9-го мая. Напомним, что на парад Победы 2022 года никто из иностранных лидеров «не был приглашён», но уже на следующем празднике участвовали 7 глав зарубежных государств, включая 5 центральноазиатских и лидеров Беларуси и Армении.
Тогда Владимир Путин упомянул о союзниках СССР в ходе Второй мировой войны и поблагодарил приехавших гостей из СНГ, подчеркнув таким образом, что Россия сегодня не одинока.
Для Кремля стратегически важным является также контроль над природными ресурсами ЦА, о чём было сказано выше. Геополитические соперники России с началом войны на Украине стали постепенно снижать свою зависимость от Москвы в импорте энергоресурсов начав поиски альтернативных источников, в том числе, в Центральной Азии.
Так, по итогам 2022 года ЕС снизил импорт урана из России на 16%, увеличив его из Казахстана на 14%, а из Узбекистана в 3 раза.
Контроль над ресурсами региона позволит ослабить противников РФ, а также сохранить за собой позиции на европейском рынке энергоресурсов. В той же атомной сфере, например, российскому «Росатому» удалось получить право на строительство первых атомных электростанций в Центральной Азии (в Казахстане и Узбекистане). Россия по итогам первой половины 2024 года стала главным потребителем казахского урана, на чью долю пришлось около 46% экспорта.
РФ активно добывает уран в Казахстане. Холдинг Uranium One управляемый «Росатомом» является крупнейшим игроком в урановой отрасли РК. Она держит 70% акций ТОО «ЮГХК», а также владеет 49,979% доли АО «СП «Заречное», 49% доли ТОО «СП «Буденовское» и 50% долями ТОО «Каратау» и АО «СП «Акбастау».
Россия также получает 11% экспортируемого узбекского урана и входит в тройку лидеров по этому показателю.
Центральная Азия становится также ареной транспортно-логистического противостояния крупных игроков, в которой России необходимо занять ключевые позиции.
Как уже говорилось, контроль даст Кремлю преимущество над своими соперниками, особенно после 2022 года. Здесь надо учитывать, что, например, через территорию РФ до 2022 года проходило около 80% экспорта Казахстана и Кыргызстана. Это, в первую очередь, казахские нефтепродукты и кыргызское золото. По итогам же 2022 года грузоперевозки по Срединному коридору, который проходит в обход России, увеличились на 80%.
Потеря контроля над грузопотоком региона может означать потерю рычагов давления над своими геополитическими соперниками. В связи с этим Россия активно стремится продвигать свои транспортные проекты вроде «Север-Юг», а также проекты в рамках ЕАЭС.
Изменится ли баланс сил в регионе после визита Путина?
Как было сказано в предыдущем параграфе, с началом войны на Украине Россия стремится усилить свои позиции в Центральной Азии, в поисках новых рынков, дипломатической поддержки и контроля над потенциалом региона.
Чтобы закрепить своё присутствие в регионе внешним игрокам каждый раз требуется предлагать инвестиции (в том числе, гранты и гумпомощь), опыт и технологии, которые могут способствовать развитию и решению социально-экономических проблем, которые стоят перед странами ЦА. Именно в таком ключе проходит соперничество на данном пространстве.
Так, в ходе второго саммита «Китай – Центральная Азия» Пекин пообещал выделить странам региона около 208 млн долларов США в виде грантов на поддержку «проектов по обеспечению средствами к существованию и развитию по всей Центральной Азии».
В ходе саммита также было объявлено о возможности реализации нескольких крупных энергетических и промышленных проектов, таких как строительство крупной гидроаккумулирующей электростанции в Казахстане для поддержки возобновляемой энергетики и завода по газификации угля, который будет производить 2 миллиарда кубометров газа в год.
В рамках этого саммита проходил также бизнес-форум «Китай – Центральная Азия», где было подписано 58 соглашений на сумму 25 млрд долларов в области зеленых технологий, энергетики, сельского хозяйства и инфраструктуры.
КНР и ЦА подписали 12 документов по итогам мероприятия, ключевым из которых стал Договор о вечной дружбе и добрососедстве.
А в ходе первого саммита сторонам удалось подписать соглашение об институтционализации своего взаимодействия в формате 5+1, учредив соответствующий секретариат, который начал работу в прошлом году. Этот шаг сделает взаимные намерения сторон более эффективными для реализации.
В сфере безопасности председатель КНР подтвердил поддержку Пекином усилий стран Центральной Азии по модернизации служб безопасности и правоохранительных органов, пообещав оказать помощь в таких областях, как борьба с терроризмом, борьба с транснациональной организованной преступностью и укрепление киберзащиты.
Практически Китай уже сотрудничает со странами региона в этих направлениях. Так, например, Казахстан начал получать китайскую помощь для модернизации полиции и погранвойск, и ожидается, что аналогичные программы будут реализованы и в других республиках.
Не отстали от КНР страны ЕС. По итогам первого саммита «ЕС – Центральная Азия» проходившей в апреле текущего года в рамках инициативы Global Gateway, а также «углубления торговых связей и расширения сотрудничества в области транспорта, критически важного сырья, цифровой связи, водных ресурсов и энергетики», Брюссель объявил о пакете инвестиций в размере 12 млрд евро, что равно 13,2 млрд долларов.
В ходе саммита Европейский инвестиционный банк подписал соглашение с Кыргызстаном, Таджикистаном и Узбекистаном на сумму 365 млн евро на проекты в области устойчивого транспорта, управления водными ресурсами и устойчивости к изменению климата.
Москва по логике тоже должна попытаться предложить что-то, что позволило бы ей укрепить позиции в регионе и способствовать развитию отношений со странами ЦА после душанбинских саммитов.
Так, министр иностранных дел России Сергей Лавров в преддверии мероприятия на заседании Делового Совета при МИД РФ заявил, что «на повестке дня (в рамках второго саммита «Россия – Центральная Азия» — ред.) будет тематика сотрудничества в торгово-экономической, инвестиционной, промышленной и научно-технологической областях и др».
Он особо подчеркнул необходимость конкуренции с западными и азиатскими инвесторами в регионе. В связи с этим Лавров сделал акцент на востребованность российских технологий и оборудования для стран Центральной Азии, с учетом износа инфраструктуры, созданной еще в советский период.
Перспективными направлениями для сотрудничества глава российского МИД определил энергетику, логистику, добывающую и перерабатывающую промышленность. А также цифровизацию экономики с упором на предполагаемую отдачу от инвестиций и реального развития соответствующих отраслей в центральноазиатских государствах.
Необходимыми сферами для совместной работы он также выделил сферы добычи и переработки критически важных материалов и внедрения технологий искусственного интеллекта.
В целом заявления могут показаться обнадёживающими, но если мы обратимся, например, к предыдущему опыту проведения подобных мероприятий с участием России, то увидим иную картину.
Саммиты СНГ давно уже превратились в некую «символическую рутину», где страны участники то и делают, что говорят о «необходимости развития отношений» в широком спектре направлений и сохранения традиционных, исторически определённых дружеских отношений. Но каких-либо конкретных выгод Центральной Азии эти встречи не дают.
Именно в таком ключе прошёл, например, предыдущий саммит СНГ в октябре 2024 года.
В 2022 году, когда в Астане проходили саммиты СНГ и «Россия – Центральная Азия» ситуация была практически аналогичной. Не было каких-либо конкретных предложений и заявлений со стороны России как это было, например, от КНР и ЕС.
Поэтому автор статьи не торопится говорить о каких-либо кардинальных изменениях в конфигурации сил в центральноазиатском регионе и не ожидает обнадёживающих итогов от визита президента РФ в Душанбе.
Мухаммад Шамсуддинов, политолог