Итак, выборы президента Узбекистана завершились, 88, 6 процента голосов избирателей на них получил действующий премьер Шавкат Мирзиёев, и это по предварительным подсчётам. Как удалось человеку, практически никогда не выходившему из тени в период правления Ислама Каримова, за какие-то три месяца снискать симпатии сограждан? Вопрос не праздный, поскольку последние лет десять именем премьера только что детей не пугали, особенно в сельской местности, да и в городах – тоже.
Премьера априори винили в необдуманном и ангажированном укрупнении фермерских хозяйств, в отъеме излишков зерна у земледельцев ради выполнения государственного заказа, в принудительном привлечении горожан к сбору хлопка, в силовых методах решений градостроительных задач, когда под снос шли магазины, жилые дома. Ему приписывали нецензурную брань в обращении с подчиненными, авторитарные методы управления, подкрепленные репрессивными санкциями стоящих наготове силовых структур, и так далее, и тому подобное. Казалось бы, с таким негативным шлейфом народной молвы за спиной, пусть и сформировавшимся на основе слухов, у него практически не было шансов стать президентом.
К примеру, каждый фермер, у которого когда-то незаконно отняли землю, а потом еще и посадили под надуманным предлогом, равно как его близкие и дальние родственники, опосредованно пострадавшие от произвола властей, могли прийти на избирательный участок, образно выражаясь, с «фигой в кармане». Они, памятуя проявленную к ним когда-то несправедливость, могли отдать свой голос за совершенно незнакомого им председателя малопонятной политической партии просто из принципа. Повторяю: они, их ближние и дальние родственники, друзья, сочувствующие соседи и так далее.
Сложись ситуация таким образом, — не видать бы премьеру президентского кресла. Тем более, что президентские выборы-2016 изначально планировались, как действительно честные и принципиальные. Причем, с подачи самого Ш. Мирзиёева, о чём мало кто знает. Никаких «коллективных» голосований (один человек — от семьи, подъезда, дома), никакого двойного подсчёта голосов, когда с наступлением темноты в уже закрытые избирательные пункты тихо входили товарищи в штатском с пачками чистых бюллетеней.
Не сложилось, хотя предпосылки были серьезные. Почему? Как удалось премьеру, временно получив полномочия главы государства, всего за три месяца кардинально изменить отношение к себе почти шестнадцати миллионов граждан, часть которых ранее не испытывала к нему особых симпатий?
Личное обаяние? Нет. Умение заворожить аудиторию ораторскими способностями? Тоже нет.
Премьер понимал, что в отличие от первого президента, Бог не наделил его этим даром. И он пошёл по единственно верному пути – пути конкретных действий. Открыл свою виртуальную приемную, куда каждый мог пожаловаться. Разблокировал закрытые при Исламе Каримове дороги, снизил уровень обязательной продажи валюты для экспортеров, запретил фискальным и надзорным структурам вмешиваться в деятельность бизнеса без достаточных на то оснований, дал ход закону о противодействии коррупции, объявил о готовящихся в правительстве мерах по валютному регулированию и т.д. Плюс предоставил возможность своим сверстникам и таким же, как он, комсомольцам в прошлом, максимально публично озвучить точку зрения на перспективы развития Узбекистана в обозримой перспективе.
Мой добрый товарищ и один из самых серьезных аналитиков Узбекистана назвал этих людей «шестидесятниками», но лишь потому, что каждому из них сейчас, как и избранному президенту, ближе к шестидесяти, нежели к пятидесяти. У всех за спиной блестящее образование, солидный опыт работы в государственных структурах, знание жизни за рубежом и, что немаловажно, — нерастраченные и невостребованные в полном объеме силы. Вчерашние комсомольцы, поняв, что судьба предоставила им последний шанс использовать накопленные знания и опыт для реализации своего видения построения демократически сильного и экономически крепкого государства при непременно активном гражданском обществе, оказали серьезную интеллектуальную поддержку премьеру. Повторяю: именно для реализации потенциала, а не из расчета получить в новой администрации «хлебные» или престижные должности.
Симпатии региональной элиты Ш. Мирзиёев снискал перспективой децентрализации властных полномочий, потребность в которой озвучил один из бывших комсомольцев и тех самых «шестидесятников», а ныне председатель комитета Сената по внешнеполитическим вопросам Садык Сафаев. Если допустить, что мнение сенатора – зеркальное отражение позиции избранного президента, можно высказать осторожное предположение о скорой выборности глав районных, городских и областных администраций. Сейчас их назначают. Областных – указом президента, районных и городских – постановлением премьер-министра. Бесспорно, на первых порах Ташкент будет контролировать ход выборов, но лишь для того, чтобы сопоставить сложившееся здесь мнение с мнением избирателей, равно не допустить откровенного подкупа населения и прихода во власть людей с откровенно сомнительной репутацией. Если всё пойдет, как надо, — контроль ослабнет, а выборность органов исполнительной власти станет в Узбекистане нормой.
Подытоживая эти поверхностные заметки, скажу: Ш. Мирзиёев, за отпущенный ему минимальный отрезок времени, сумел максимально развернуть в свою сторону практически все социальные группы населения, вселив в каждую надежду на лучшую жизнь в лучшей, нежели сегодня, стране. Осмелюсь предположить, что люди голосовали за него, еще и устав от хронической несменяемости власти. И совсем не потому, что он обещал твердо следовать курсу первого президента Узбекистана, а интуитивно почувствовав за окном легкий ветерок свободы и демократии, о которых им так долго говорили со всех трибун, но которые по-прежнему оставались такими же призрачными, как и обещанное великое будущее.
Чёрт побери, может он действительно пришёл дать нам волю?