Мы ознакомились с авторской колонкой главы офиса президента Украины Андрея Ермака, опубликованной в одном из азербайджанских изданий, и проанализировали этот в высшей степени любопытный документ, который должен войти во все курсы по политической пропаганде.
Заход через Туран
Прежде чем мы займемся анализом, давайте отметим про себя тот факт, что Ермак опубликовал русскоязычную версию своей колонки на азербайджанском новостном портале, а англоязычную – на турецком. Это небольшая, но важная деталь, в очередной раз говорящая о двойственности турецкой политики в регионе. Мы надеемся, что подозревать Азербайджан в принятии каких-либо самостоятельных решений никто не будет. Более того, мы сомневаемся даже в полной самостоятельности Турции в её порыве предоставить трибуну Ермаку. Очевидно, что это коллективная работа, в которой весомую, если не ключевую роль играют англичане, традиционно имеющие значительное влияние на Анкару.
Почему тюркская зона? Это очевидно – значительная часть населения Центральной Азии принадлежит к тюркоязычным народам и участвует в разного рода интеграционных проектах под кураторством Турции. Текст, а тем более «концептуальный» текст, как его называет означенный азербайджанский портал, просто вызовет больше доверия, если придёт со стороны условно «своих». Публикация в «Вашингтон пост» не вызвала бы такого интереса у центральноазиатской аудитории. Ещё раз повторим – канал дистрибуции информации является в данном случае чрезвычайно важной деталью, поскольку непосредственно влияет на эффективность восприятия его целевой аудиторией.
Детали конструктора Ермака
В первых строках Ермак утверждает, что «между Украиной и государствами Центральной Азии гораздо больше общего, чем кажется». Здесь используется довольно примитивный, но в определённых случаях вполне эффективный психологический приём, который коротко можно свести к известному киплингскому «мы с тобой одной крови – ты и я». Объект (Ермак) сразу создаёт ощущение общности с центральноазиатским читателем (субъектом) на базе – что следует и из подтекста, и из всего дальнейшего контекста статьи – имперской экспансии России и её желании поработить Центральную Азию так же, как она некогда поработила Украину.
Любопытно, что кроме обвинений России в «имперскости», Ермак всеми возможными способами напоминает читателю и о «рабской природе» русских. Казалось бы, налицо логическое противоречие: раб и имперец – типы сложносочетаемые, но поскольку и в украинском, и центральноазиатском инфополе имеют хождение обе идеи, то почему бы их не объединить. Заметим, что никакого разрыва шаблона у потребителя не происходит, поскольку потребитель оперирует вне рамок критического мышления и формальной логики, а в психоэмоциональном поле, где могут сосуществовать и мутировать даже классические бинарные оппозиции. Что касается «имперского порабощения» Украины, то этот тезис разбивается наличием двух генеральных секретарей-украинцев (а равно неисчислимого количества выходцев с Украины в элите СССР) и местом в ООН. Довольно странно делать «порабощённую» территорию почти полноценным субъектом международных отношений.
Идём дальше. Разберём следующую цитату Ермака:
«Вторжение России в Украину стало очередным шагом в попытке вернуть международные отношения в XIX век, когда Россия воспользовалась правом завоевания, чтобы стать ведущим «дирижёром» «Концерта Европы» и успешно сыграла «Большую игру» в Центральной Азии. Разделительная линия Север-Юг, проходящая через Северное Причерноморье, Каспийское море и упирающаяся в Алтай, и сейчас остаётся ключевой для реализации планов Кремля. Строго говоря, это был столп российской имперской политики».
Здесь Ермак использует приём «как бы признаём былое величие врага». Откровенный пасквиль и инвектива в адрес геополитических талантов России всё-таки был бы перебором в тексте, претендующем на «концептуальность». Отметим, между прочим, что в трактовке философии истории Ермак придерживается прогрессистских позиций, зародившихся как раз примерно в XIX веке, в который, по его мнению, возвращаться ни в коем случае нельзя, поскольку (это следует из подтекста) он архаичен и априори хуже следующих веков, наполненных, вероятно, светом прогресса. Здесь Ермаку необходимо напомнить, что следом за архаичным XIX веком шёл век XX, который, разумеется, был гораздо лучше – всего две Мировые войны, десятки миллионов погибших, ядерные бомбардировки Америкой Японии, Холокост от немцев и главное, никакого «Концерта Европы». Стоит напомнить также, что в XIX веке Украина называлась Малороссией и была ровно таким же «дирижёром» и игроком «Большой игры», что и Россия, поскольку Россией и являлась.
Что касается формулировок, то «вторжение на Украину» – это, конечно, привлекательный с точки зрения пропаганды штамп, но никудышный с точки зрения серьёзной геополитической модели. «Вторжению» на Украину, как известно, предшествовали годы Минских соглашений, которые ни Украина, ни её западные союзники заведомо не собирались выполнять, о чём вполне искренне всем нам рассказали Олланд и Меркель. О нескольких волнах продвижения НАТО мы и говорить не будем, а равно о том, что можно как угодно относиться к России (она, как и любое другое большое государство временами действует неаппетитно), но странно предполагать, что она будет терпеть соседство исторически направленного именно против неё военного блока спокойно. С таким же успехом можно было принять в сравнительно беззубую ОДКБ Мексику и смотреть, как на месте Мехико расцветают американские огненные сполохи. Но даже это сравнение не в полной мере корректно. Мексику и США не связывают многие сотни лет общей истории, миллионы смешанных семей и родственных связей, как Украину и Россию.
Теперь рассмотрим следующий тезис Ермака:
«Она (Россия – прим. ред.) не смогла, да и не попыталась предложить своим соседям какой-либо интеграционный проект, который предусматривал бы равноправное партнёрство и не позволял России занять позицию главного, а то и единственного бенефициара. СНГ, ОДКБ, Евразийский союз — все эти форматы многостороннего сотрудничества в их нынешнем виде направлены на сохранение этой исключительности».
Думается, что по этому пассажу даже ретивые центральноазиатские эксперты не сразу найдут, что сказать, поскольку именно указанные интеграционные объединения являются базой экономической стабильности стран региона. Мы не будем утверждать, что без ЕАЭС и СНГ экономики и социальная сфера государств ЦА рухнет – нет, но то, что они испытают колоссальное трудности – это медицинский факт, учитывая цифры товарооборотов между Россией и странами региона. Добавим наблюдение и про российскую «исключительность». Ермак произвольно приписывает РФ черту, которая, к сожалению для многих российских турбопатриотических аналитиков, российской управленческой традиции совершенно несвойственна – конвертация экономических рычагов в политические. Российскую элиту также, как, впрочем, и центральноазиатскую интересуют только деньги. И это не хорошо, не плохо в данном контексте, просто Ермак говорит неправду, и это важно понять для беспристрастного анализа.
Далее Ермак пугает региона талибами, намекая, что русские их руками могут принести в регион смуту. «Россия неоднократно прибегает к стратегии рэкета: Кремль стремится создать проблему, а затем предложить свои (по умолчанию — безальтернативные и очень дорогие) услуги по её решению». Может, для русских было бы и неплохо иметь такое влияние на афганских талибов, какое им приписывает Ермак, но его просто нет. Русские вообще не очень умеют в прокси, хорошо это или плохо. Теперь давайте проведём небольшой эксперимент: изменим буквально два слова в вышеприведённой цитате Ермака:
«Америка неоднократно прибегает к стратегии рэкета: Вашингтон стремится создать проблему, а затем предложить свои (по умолчанию – безальтернативные и очень дорогие) услуги по её решению».
Корея, Гватемала, Ливан, Лаос, Куба, Вьетнам, Доминиканская Республика, Камбоджа, Сальвадор, Иран, снова Ливан, Гренада, Ливия, Панама, Персидский залив, Сомали, Югославия, Гаити, Судан, Афганистан, Ирак, снова Ливия и наконец Украина – это неполный список мест, где после Второй мировой войны Вашингтон «создавал проблемы», а затем «безальтернативно» их решал.
Что у России (СССР)? Очень скромно. Примерно за тот же период времени: Корея, поддержка Вьетнама, участие в конфликтах в Анголе, Мозамбике, Йемене, затем Венгрия, Чехословакия, Афганистан, Грузия и, раз уж Ермак настаивает, Украина.
Вообще главный изъян «концептуальной» статьи Ермака заключается в её подтекстовом фундаменте. Россия по дефолту – это зло, Америка по дефолту – это добро (прямо это не сказано, но следует из всего контекста). Мы не против пропаганды, а скорее за, но анализ строится не на качественно-эмоциональных интерпретациях, а на реалистических основаниях, при которых ни Россия, ни США – это не зло и не добро, а страны, имеющие свои интересы. Их принципиальным отличием является принцип актуализации этих интересов. Русские исходят из принципов реализма, который допускает любые формы правления, любые идеологические комплексы и любые традиционные практики у своих визави по МО, а американцы – из принципов неолиберализма и глобализма, которые не допускают существования систем, выстроенных не по лекалам США. Разумеется, об этом Ермак не напишет.
В целом глава офиса Зеленского выступил довольно блёкло и как концептуалист, и как пропагандист. Таким текстом сложно приобрести новых сторонников в регионе. Старые же в нём сильно и не нуждались – у них есть НПО и «Радио Свобода», где те же тезисы излагаются более бодро.
Фёдор Кирсанов