После возвращения к власти в Афганистане в 2021 году, движение «Талибан» столкнулось с необходимостью трансформации из повстанческой группировки в полноценную государственную структуру.
Одним из ключевых аспектов этого процесса стало реформирование военной организации движения. За прошедшие три года талибы предприняли ряд шагов по созданию регулярных вооружённых сил, способных обеспечить безопасность и стабильность в стране.
Однако этот процесс сопряжён с множеством вызовов как внутреннего, так и внешнего характера. Какие именно есть проблемы и перспективы у военизированного движения рассуждает в своей статье магистр международных отношений Мирахмадреза Мушарраф.
Предыстория «Талибана» и коллапс афганского правительства
«Талибан» пришёл к власти в результате стремительного коллапса прежнего афганского правительства и поспешного вывода американских войск в 2021 году.
Это поставило движение перед необходимостью быстрой трансформации из подпольной вооружённой оппозиции в легитимную государственную власть. Одним из ключевых аспектов этого процесса стало реформирование военной структуры.
До 2021 года «Талибан» не имел четкой военной иерархии и регулярной армии. Его боевые отряды действовали во многом автономно, опираясь на поддержку местного населения.
Теперь же движению предстояло создать централизованные вооружённые силы, способные обеспечить безопасность на всей территории страны.
Структура и иерархия новых вооруженных сил Афганистана
«Талибан» в целом сохранил организационную модель вооружённых сил, существовавшую при прежнем правительстве. Сохранено разделение функций между министерствами обороны, внутренних дел и разведки. Также сохранен пост начальника объединённого штаба.
Верховным главнокомандующим является лидер «Талибана». Он обладает широкими полномочиями по назначению и смещению военачальников, а также может напрямую отдавать приказы войскам, отмечает Мушарраф.
Особенности новой военной структуры
При этом в военной организации «Талибана» есть и специфические черты:
Создан элитный спецназ, подчиняющийся напрямую лидеру движения. Его численность и функции точно неизвестны;
Сохраняется неопределенность со статусом некоторых специальных подразделений, созданных еще во время подпольной борьбы (например, «Бадри 313»);
Сохраняется значительная автономия региональных командиров, особенно связанных с влиятельными лидерами движения.
Армейский контингент «Талибана»
Точная численность вооружённых сил «Талибана» неизвестна. По различным оценкам она может составлять от 110 до 500 тыс. человек.
Наиболее реалистичной представляется цифра около 300 тыс., включая армию, полицию и силы безопасности.
Как совершенствуются вооруженные подразделения талибов
«Талибан» стремится повысить качественный уровень личного состава. Для этого предпринимаются следующие меры:
Отбор наиболее лояльных бойцов из числа бывших повстанцев;
Проведение интенсивных учебных курсов для повышения профессионального уровня;
Привлечение на службу опытных военных специалистов, служивших при прежнем правительстве (но только на технические должности).
Техническое оснащение афганской армии
После захвата власти «Талибану» досталось значительное количество современного вооружения и техники, оставленной американскими войсками и прежней афганской армией.
По некоторым оценкам, стоимость этого «наследства» составляет около $2,7 млрд.
В распоряжении «Талибана» оказались:
Более 80 военных самолётов и вертолётов
40 тыс. единиц автотранспорта
300 тыс. единиц стрелкового оружия
26 тыс. единиц тяжёлого вооружения
16 тыс. приборов ночного видения
Современные системы связи
Это позволило «Талибану» резко повысить боевые возможности своих формирований. По некоторым оценкам, сейчас военно-воздушные силы афганского движения превосходят ВВС некоторых стран-членов НАТО.
Однако талибы сталкиваются с серьёзными проблемами в обслуживании и эксплуатации этой техники. У них не хватает квалифицированных специалистов и доступа к запчастям.
Хотя движение заявляет об успехах в ремонте авиатехники, эксперты сомневаются в способности талибов эффективно использовать сложные современные системы вооружений в долгосрочной перспективе.
Финансирование
Точных данных о военном бюджете талибов нет, но по косвенным признакам можно предположить, что на оборону и безопасность выделяется около трети всего государственного бюджета Афганистана.
В абсолютных цифрах это может составлять около $1-1,1 млрд в год.
Основными источниками финансирования являются таможенные сборы и налоги. Также нельзя исключать поступления от теневой экономики, в том числе наркоторговли.
Внутренние противоречия
Несмотря на внешнее единство, в руководстве талибов сохраняются внутренние противоречия, которые отражаются и на военной сфере.
В частности, существует соперничество между министром обороны муллой Якубом и министром внутренних дел Сираджуддином Хаккани. Это создает напряженность в разграничении полномочий между их ведомствами.
Также есть признаки того, что некоторые влиятельные полевые командиры сохраняют значительную автономию и не всегда подчиняются приказам центрального руководства. Лидеру «Талибана» приходится прикладывать усилия для поддержания единства движения.
Технические и кадровые проблемы
«Талибан» испытывает острую нехватку квалифицированных специалистов для обслуживания современной военной техники.
Движение пытается привлекать бывших военнослужащих афганской армии, но этого недостаточно. Без внешней помощи талибы вряд ли смогут поддерживать в рабочем состоянии сложные системы вооружений.
Также существует проблема нехватки боеприпасов для некоторых видов вооружений. Это может привести к тому, что часть техники окажется небоеспособной.
Международная изоляция
«Талибан» остается непризнанным международным сообществом, что создает серьёзные препятствия для развития вооружённых сил.
Движение не может легально закупать оружие и запчасти, получать техническую помощь от других стран. Это ограничивает возможности модернизации армии.
Перспективы развития
Несмотря на существующие проблемы, афганское военизированное движение демонстрирует последовательное стремление к созданию регулярных вооружённых сил.
Талибы рассматривают сильную армию как ключевой элемент государственного строительства и инструмент легитимации своей власти.
В краткосрочной перспективе им, вероятно, удастся создать относительно боеспособные вооружённые силы, опираясь на имеющиеся ресурсы. Однако в долгосрочном плане без преодоления международной изоляции и получения внешней помощи развитие афганской армии будет крайне затруднено.
Ключевыми факторами, которые будут определять будущее военной структуры Талибана, являются:
Способность движения сохранить внутреннее единство и предотвратить фрагментацию вооружённых сил.
Успешность усилий по подготовке квалифицированных кадров.
Возможность получения международного признания и снятия санкций.
Эффективность борьбы с внутренними угрозами безопасности (терроризм, сепаратизм).
Развитие отношений с соседними странами, особенно с Пакистаном, Ираном и странами Центральной Азии.
Будущее вооружённых сил Афганистана
По мнению эксперта, за три года, прошедшие с момента прихода к власти, «Талибан» добился определенных успехов в трансформации своей военной структуры.
Движение смогло интегрировать разрозненные боевые отряды в более централизованную систему, частично сохранив при этом прежнюю организационную модель афганских вооружённых сил.
«Талибан» уделяет приоритетное внимание развитию военной сферы, выделяя на неё значительные ресурсы. Это отражает как реальные потребности в обеспечении безопасности, так и стремление движения утвердиться в роли легитимной государственной власти.
Однако на пути создания современных и эффективных вооружённых сил талибы сталкиваются с серьёзными препятствиями. Ключевыми проблемами остаются нехватка квалифицированных кадров, трудности с обслуживанием сложной военной техники и международная изоляция режима.
Будущее военной структуры «Талибана» будет во многом зависеть от способности движения преодолеть внутренние противоречия, наладить подготовку специалистов и добиться хотя бы частичного признания на международной арене. Без решения этих вопросов талибам будет крайне сложно создать по-настоящему боеспособные современные вооружённые силы, полагает политолог.