Особое мнение Узбекистана препятствует оформлению соглашения о создании Коллективных сил оперативного реагирования – так с плохо скрываемым раздражением охарактеризовал ситуацию с формированием КСОР генеральный секретарь ОДКБ Николай Бордюжа.
Чем же недоволен генсек ОДКБ? Согласно российским источникам, Узбекистан настаивает, чтобы решения о применении коллективных сил принимались на основе консенсуса, а не простым большинством голосов стран ОДКБ; чтобы подразделения КСОР не отправлялись в другие государства, если это противоречит национальному законодательству; требует запрета на участие подразделений КСОР в разрешении конфликтов между государствами, входящими в ОДКБ; считает, что соглашение о КСОР должно вступить в силу не после подписания, а после ратификации всеми странами-участницами.
Не знаю, как это видится из России, но из Узбекистана подобная логика представляется вполне обоснованной. Узбекистан, серьезно подходящий к проблеме национальной и региональной безопасности, тем не менее, не жалеет быть втянутым в военное противостояние или вооруженный конфликт без достаточно веских на то оснований.
Узбекистан, и это тоже логично, не желает вносить изменения в действующее законодательство, запрещающее отправлять свой воинский контингент за пределы своей страны. Это, кстати, один из основных постулатов военной доктрины республики.
И последнее. Не менее логичным выглядит стремление официального Ташкента к тому, чтобы последнее слово в документах подобного масштаба и значимости было за парламентами государств-участников Договора, а не президентами. Слишком велика ответственность и вероятные, пока труднопрогнозируемые, последствия…