Киргизским политикам удалось за неполные 20 лет на корню изменить отношение своих граждан (как киргизов, так и узбеков) к власти и к лидеру государства. И не важно президент ли это или хан. Обывателя убедили, что он палками и камнями может неугодного лидера поменять, возведя на трон «справедливого хана». Подавляющее большинство жителей Узбекистана таких иллюзий уже очень давно не испытывают, а ценят вертикаль исполнительной власти за стабильность и безопасность в своих городах и сёлах.
… Тема трагических событий в южном Кыргызстане продолжает оставаться актуальной и спустя месяц с их начала. Прогнозы, итоги расследования и, наконец, последствия этих событий приковывают к себе внимание как международных, так и региональных экспертов и аналитиков. А в последнее время к ним активно присоединились и ряд узбекских правозащитников и независимых журналистов. Которые почему-то вместо анализа произошедшего и конструктивной критики бездействия и бессилия исполнительной власти соседней республики, упрекают своё далеко не образцовое государственное образование в насильственной депортации временных переселенцев на родину. Но при этом мало кто из экспертов обращает внимание на одну важную деталь: что осталось общего между узбеками из Киргизии и собственно узбеками в Узбекистане?
Узбекские беженцы в одночасье лишившиеся всего, подвергшиеся серьезному стрессу и оказавшиеся на территории чужого государства, почти сразу осознали, что кроме родственников, общими с Узбекистаном остались только язык и некоторые из элементов культуры. Например, многие временные переселенцы так и не смогли привыкнуть к тому уважению, граничащему со страхом, с которым граждане Узбекистана – будь это их родственники либо добровольцы из волонтёров, относились к представителям правоохранительных органов.
Человеку в форме, даже безоружному, боятся противоречить или ослушаться его указаний. Такого в независимой истории Киргизии не было. И поэтому для беженцев это стало первым сигналом того, что в Узбекистане не всё так безоблачно, как это они видели по узбекскому телевидению у себя дома…
При общении с беженцами, через две недели после начала межэтнических чисток, будь то кувасайская зона или же г. Фергана, мы не могли не удивляться силе духа этих людей, преимущественно женщин и подростков, которые уверенно стремились назад в Киргизию. Даже те, у кого были сожжены дома, не собирались бросать свои земли: «Они не получат нашу землю». Земля как теневая подоплёка конфликта. С 1998г. граждане Киргизии имеют право владения землей. Власти подлили масла в земельный голод обещанием раздать участки всем желающим. Земли в Киргизии мало, а пахотной земли в стране, где преобладает горная местность, еще меньше. Схемы распределения земельных участков, как при Акаеве, так и при Бакиеве были чрезмерно бюрократическими и коррумпированными. Зачастую земля распределялась по знакомству, по блату. Ну а те, кому земля не досталась, пополняли ряды недовольных и брали на вооружение тактику самозахвата земельных участков. Получается, кто сильнее тот и хозяин земли?
Насколько привлекательным кажется сегодня для узбекских беженцев соседний Узбекистан? Беженцы трезво отдают себе отчет, что в этой республике им бы нашли крышу над головой, но не работу. Школьные учебные программы двух государств настолько разные, что детям беженцев не хватит и года, чтобы догнать по успеваемости своих сверстников. И, наверное, самая главная причина нежелания временных переселенцев оставаться в Узбекистане, это непонимание того, почему узбекистанцы чувствуют себя вполне счастливыми и довольными. Поистине чтобы это понять нужно, прожить в Узбекистане не менее 10 лет.
Вспоминается случай, когда в начале 2000-х мы посетили Ош, где нас отменно встретили, но… дали нам понять чуточку своего превосходства. За пиалой чая в ошхоне хозяин застолья – киргизский узбек — говорил: «Мне вас жалко, по хорошему жалко. Ваша страна одна большая тюрьма, с колючей проволокой по её границам. А вы все делаете вид, что счастливы… Я здесь и сейчас, в присутствии трёх десятков человек расскажу анекдоты про Аскара Акаева, и мне за это ничего не будет, никто из присутствующих не побежит на меня «стучать»… У нас рынок и демократия, а у вас всё ещё Советский Союз».
И это далеко не единичное мнение, это устойчивый стереотип мышления узбеков Киргизии. Именно поэтому в последние годы в южной Киргизии и не поднимался вопрос об «узбекской автономии». Хотя гражданская активность и проявлялась в виде ходатайства узбекского сообщества ещё в далёком 2002 году о придании узбекскому языку государственного статуса, что было проигнорировано властями. И, несмотря на это, многие узбеки поддерживали Акаева, видя в нем защиту от киргизского национализма, и, соответственно, прохладно отнеслись к революции 2005 года. Между тем желающих войти в состав современного Узбекистана, с его специфическими особенностями даже тогда было не много.
Этому в немалой степени способствовала и информационная составляющая киргизских СМИ касательно трагических событий в мае 2005 г. в Андижане. Тогда отношение киргизских узбеков к Бакиевскому правлению потеплело в связи с урегулированием кризиса беженцев весной-летом 2005 г., когда сотни узбекских граждан искали политического убежища, а точнее скрывались от следственных мероприятий узбекских правоохранительных органов, в Кыргызстане. Киргизские СМИ навязчиво вдалбливали обывателю насколько «страшный и кровавый режим» в соседней республике, и как хорошо, свободно и счастливо живётся в Киргизии… Мол, цените что имеете.
Слишком разные оказались пути независимого развития двух соседних республик. В Киргизии выросло целое поколение, которое имеет своеобразное представление о демократии. Нужно решить какую-то социальную проблему — жители кишлака идут, перекрывают ключевую автотрассу своего населенного пункта. Иногда это срабатывает, иногда нет. Уличные демонстрации, штурм или блокирование государственных учреждений, назначение на должности путем народного одобрения — методы во многом не приемлемые для восточной ментальности. И так из года в год. Это превращается в дурную привычку как рычаг воздействия на исполнительную власть. А местную оппозицию, представляющую собой лиц, по какой-либо причине лишившихся своих кресел в госструктурах, такой «демократический инструмент» устраивал, поскольку он всегда удобен как средство политического шантажа.
Другими словами, новоявленным киргизским политикам удалось за неполные 20 лет на корню изменить отношение своих граждан (как киргизов, так и узбеков) и, прежде всего, молодежи к власти и к лидеру государства. И не важно президент ли это или хан, его стало модно критиковать, в прессе особенно, над ним стало возможно смеяться. И, наконец, что самое неприятное для любой восточной государственности – обывателя убедили, что он своими руками с зажатыми в них палками и камнями может неугодного лидера поменять и тем самым поднять свою самооценку и улучшить свою жизнь, возведя на трон «справедливого хана».
Подавляющее большинство жителей Узбекистана таких иллюзий уже очень давно не испытывают, а ценят вертикаль исполнительной власти за стабильность и безопасность в своих городах и сёлах. Что, в свою очередь, гарантирует сохранность жизни и защиту. Здесь необходимо вспомнить ещё один момент, который разительно отличает узбеков по обе стороны киргизо-узбекской границы. Так, в последние годы киргизские узбеки активно позиционировали себя в качестве успешных и богатых предпринимателей по сравнению со своими соплеменниками из Узбекистана.
Причина — в более либеральном законодательстве Киргизии, вернее в его несоблюдении — платить налоги совсем не обязательно, если у тебя в доле нужный человек. Плюс банальная перепродажа китайского ширпотреба узбекским челнокам. Факт повышения материального благосостояния населения в южной Киргизии отчасти подтверждается тем строительным бумом, который за последние 5 лет лучше всего видно на примере города Ош. Действительно, приезжих из Узбекистана больше всего поражали причудливые формы и размеры домов «простых» предпринимателей. Вызывая в мозгах узбекистанцев ассоциации с аналогичными домами чиновников и представителей правоохранительных органов у себя на родине.
Интересно то, что многое в этих домах сделано руками квалифицированных мардикёров из Узбекистана. Имеются в виду строительно-отделочные, сварочные, электромонтажные, сантехнические работы. Киргизы платили по заниженным расценкам, так сказать по-родственному. Но даже этого вполне хватало экономным узбекским рабочим на достойную жизнь по приезду на родину. Да и жёны отпускали своих мужей на заработки в южную Киргизию с лёгким сердцем, зная, что там, отчасти действуют строгие исламские религиозные нравы и их благоверным не удастся всё спустить на спиртное. Хотя иногда после таких поездок узбекские работяги привыкали к курению «легких» наркотиков типа гашиша.
В первой декаде июля 2010 нам удалось поговорить с несколькими такими гастарбайтерами из южной Киргизии. С их слов можно сделать вывод, что на момент начала межэтнических чисток в Оше и прилегающих к нему сёлах находились на заработках несколько десятков ферганцев. По счастливой случайности почти никто из них серьезно не пострадал – ожоги, синяки и ушибы не в счёт. Но страха, голода и всех ужасов военных действий им пришлось ощутить на себе в полной мере. Большинство из вернувшихся лишились своих заработков, так как им не смогли заплатить за уже сделанную работу. А местами то, что они построили, сожгли или разрушили. Тем не менее, некоторые из них, до сих пор находятся на юге Киргизии в надежде, что работодатели с ними расплатятся. Правда, те, кто уже вернулся, говорят, что больше в южный Кыргызстан не поедут.
Слушая рассказы этих людей о происходящих в июне 2010 года событиях, мы не могли избавиться от чувства, что они чего-то не договаривают. Нет, не скрывают, возможно, у них язык не поворачивался. Больше всего наших соотечественников поразило огромное количество огнестрельного и холодного оружия у представителей противоборствующих сторон, что и повлияло на число жертв. И это не только обрезы, охотничьи ружья и бутылки с зажигательной смесью, но и армейское автоматическое оружие и даже гранаты.
Не секрет, что и раньше купить огнестрельное оружие на юге Киргизии не представляло особого труда. Рассказывают, что сейчас цена на него возросла в разы. Это косвенно подтверждает, что киргизские узбеки вовсе не собираются бежать со своей земли. Скорее, идет подготовка к партизанским действиям. Учитывая те условия, в которых сейчас находятся узбекские населенные пункты в южной Киргизии, ничего другого им просто не остаётся. Беда в том, что у киргизских узбеков нет единого и авторитетного лидера, способного вести переговоры с Бишкеком, с тем, чтобы предотвратить развал государства, и нормализовать отношения между двумя этносами. Таким лидером мог бы стать Ж.Салахудинов — президент узбекского национально-культурного центра Киргизии, однако его пассивная позиция и его нелогичное письмо от 13 июня 2010 года к лидеру Узбекистана, свидетельствуют о неготовности взвалить на себя такую ношу. Гражданских активистов узбекской национальности, пытающихся легитимно и активно защищать права своих соотечественников, требующих от власти справедливого наказания виновных, киргизы закрывают в тюрьмы.
Отсутствие подвижек в нормализации ситуации в южной Киргизии материально и очень существенно ударило и по гражданам Узбекистана — тысячам узбекских студентов, получающих на контрактной основе заочное образование в вузах Джалал-Абада, Оша, Баткена и Кызыл-Кия. Эти вузы, имеющие в своих названиях такие привлекательные термины, как «российско-киргизский», «международный», «центральноазиатский», привлекали узбекских граждан относительно дешёвой платой за обучение. Относительно дешёвой, по сравнению с контрактом за обучение внутри Узбекистана. К чести руководителей киргизских вузов они с удовольствием компенсировали нехватку преподавательского состава, приглашая на работу узбекских специалистов. Правда, платили им на порядок ниже, чем коллегам с киргизскими паспортами. «Это же всё равно больше, чем вы получаете дома». Не будем затрагивать качество такого заочного образования, скажем лишь, что на сегодня почти никому из ферганцев, кто должен был этим летом получить диплом, этого сделать не удалось. А очень многие находятся только на втором и третьем курсах обучения…
Теперь о внутриполитической ситуации в узбекской части Ферганской долины. Позволим себе смелое предположение, основанное не столько на здравом смысле, сколько на мнениях людей. После кровавых этнических чисток в южном Кыргызстане идеи исламских радикалов, призывающих к открытому свержению конституционного строя в Узбекистане, отчасти потеряли привлекательность для думающей части населения. Поскольку слишком хорошо стало понятно, что любое вооруженное противоборство в Ферганской долине, под какими бы лозунгами оно не проходило, выльется в обыкновенный бандитизм и мародёрство. Таким образом, трагические события в южной Киргизии вольно или невольно укрепили авторитет президента Узбекистана, доказав ещё раз, что на Востоке без крепкой исполнительной власти мир невозможен.
Джалалиддин, Фергана. Специально для Uzmetronom.com